Король-сердцеед - Пьер Понсон дю Террайль

Рене видел, что Сарра способна сдержать свое слово и что ему предстоит выбор между тем, отказаться от всего или только от части, иначе говоря, отказаться ли и от женщины, и от сокровищ или только от женщины. Поэтому, окинув всю красивую фигуру Сарры взором сожаления, парфюмер королевы сказал:

— Ладно! Я принимаю ваше предложение!

— Мне этого мало! — сказала Сарра, когда услыхала согласие Рене на ее предложение. — Я честная женщина и никогда не лгала ни Богу, ни людям, и если я дала обещание, то слепо сдержу его. Но ты, Рене Флорентинец, Рене-отравитель, Рене-убийца, ты жонглируешь клятвами и обещаниями, и я не могу поверить лишь одному твоему слову. Поэтому я клянусь тебе, что передам тебе тайну своих сокровищ лишь в тот момент, когда ступлю в Наварру, где я буду в безопасности от твоих козней. Пусть в этом путешествии меня сопровождает избранный тобою человек. В тот момент, когда я переступлю французскую границу, я передам ему письмо для тебя, и в этом письме будет все сказано!

— Но вы можете и обмануть меня! — сказал Рене.

— Я еще никогда не изменяла данному слову. Рене задумался.

— Да поймите, — продолжала Сарра, — что Самуил Лорьо скопил просто бесценные сокровища на сказочную сумму! Все это запрятано так хорошо, что ищите вы эти сокровища хоть сто лет, вы не найдете ничего! Но пустите меня на свободу, дайте мне добраться до Наварры — и богатство станет вашим!

В тоне Сарры было столько искренности, что Рене в конце концов поборол свою нерешительность.

— Пусть будет так! — сказал он. — Вы свободны! Он открыл дверь и отступил на шаг.

— Дальше от дверей! — крикнула Сарра.

Рене отступил еще дальше. Тогда, не отнимая кинжала от груди, красавица еврейка вышла из дверей на улицу.

Теперь она была свободна и стремглав кинулась бежать к кабачку Маликана.

Там ее встретила Миетта.

— Боже мой! — крикнула девушка. — Откуда вы? Что с вами случилось? Где вы были?

Сарра нашла в себе силы сказать лишь одно слово:

— Генрих?

— Спасен, спасен! — ответила Миетта. — Его рана оказалась неопасной, он останется жив!

— Я хочу видеть его! Где он?

— Он в безопасном месте, но сейчас идти туда рискованно: ведь вас может выследить Рене!

— О, теперь я не боюсь Рене, — ответила Сарра, — потом я объясню тебе все, а сейчас. Бога ради, бежим туда!

Так и случилось, что Сарра появилась в комнате принца. На вопросы Генриха и Ноэ, изумленных ее неожиданным появлением, она рассказала все, что с ней случилось.

— Черт возьми! — крикнул Ноэ. — Рене совершил небезвыгодное дельце!

— Да что же мне было делать с сокровищами Самуила Лорьо? ответила Сарра.

— Ну, положим, — пробормотал Генрих, — для таких вещей всегда можно найти применение!

— Мой ребенок умер! — ответила Сарра, покачав головой.

— Все равно, чтобы меня черт побрал! — рявкнул Ноэ. — Все равно, я не допущу, чтобы Рене вступил во владение этими сокровищами!

— Я поклялась! — заметила Сарра.

— И мадам Лорьо совершенно права, — сказал Генрих, хитро подмигивая в то же время товарищу, как бы желая сказать: «Ты уж не беспокойся, мы все это устроим!».

Миетта скромно сидела в углу комнаты и потупилась, так как чувствовала на себе страстные взгляды Ноэ.

Амори уступив свое место у кровати Генриха Сарре, подошел к окну, выходившему на улицу, затем стал подзывать девушку знаками к себе и наконец тихо произнес:

— Миетта!

Девушка покраснела, но подошла и опустилась рядом с Ноэ на подоконник.

— Милая Миетточка, — сказал Ноэ, — я очень рад, что с Саррой не приключилось никакой беды…

— О, разумеется! — ответила Миетта.

— Но клянусь тебе, что вместе с тем я был бы очень доволен, если бы ее сейчас не было здесь!

— Но почему? — изумленно спросила Миетта.

— Неужели ты не понимаешь? А ведь это так просто!

— Ах, поняла! — сказала вдруг Миетта. — С минуты на минуту может приехать принцесса Маргарита. Или, по крайней мере, Нанси. И она увидит Сарру… А Сарра любит принца.

— Еще бы!

— Но и принцесса тоже любит его!

— А он любит их обеих!

— Ну вот! — сказала Миетта, скандализованная сказанным Ноэ. — Как же это возможно любить одновременно двух женщин?

— Я не говорил, что он любит их одновременно; он любит их по очереди. Но дело не в том, как это возможно, а в том, что сейчас нашей единственной покровительницей является принцесса Маргарита, и если она встретит здесь соперницу, то, будучи оскорблена в своей любви, может перейти на сторону наших врагов!

— Это совершенная правда! — в ужасе сказала Миетта. — Сарра непременно должна уйти отсюда! Пойду попробую как-нибудь удалить ее!

Ноэ и Миетта отошли от окна и подошли к принцу, который нежно держал в своих руках руку Сарры. Надо полагать, что Миетта придумала что-нибудь очень гениальное, но что именно это так и осталось неизвестным, потому что не успела она открыть рта, как в дверь постучались и на пороге появилась камеристка принцессы Маргариты.

Увидев, что Генрих держит в своих руках руку Сарры, Нанси недовольно сморщила брови, хотя Сарра по-прежнему была одета в костюм беарнского мальчика.

Заметив недовольный взгляд Нанси, Миетта и Ноэ почувствовали, что их пробирает легкая дрожь.

XXXII

Мы оставили герцога Гиза в комнате принцессы Маргариты. Долго простоял герцог в состоянии полного отчаяния, пока наконец не понял, что ему окончательно нечего здесь делать. Он в последний раз оглядел комнату, в которой столько раз был счастлив прежде, а затем, подойдя к столу принцессы и отыскав там перо и кусок пергамента, набросал следующие строки:

«Прощайте, принцесса! Возвращаю Вам Ваши клятвы… Любите кого любится. Я прощаю Вас! Генрих».

Положив записку на видное место, он вышел из комнаты, подавляя последний вздох.

Из Лувра он прямо отправился в лавочку Рене. Герцог был очень бледен той нервной бледностью, за которой скрывается сильное бешенство, но его взгляд был спокоен, и губы кривила грустная улыбка.

— Рене! — сказал он. — Я уезжаю из Парижа и хотел бы повидать тебя перед отъездом.

— Ваше высочество, поверьте…

— Я хотел видеть тебя, потому что скоро, как я и надеюсь, события объединят нас так же, как они объединили нас в этот вечер… Сир де Коарасс едва ли умрет; он молод…

— Черт! — с яростью крикнул Рене.

— Да, он не умрет, и потому должен настать день, когда мы с ним встретимся лицом к лицу…

— Господи! — с глубочайшим презрением сказал Рене. — Какойто Коарасс, провинциальный дворянчик…