Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия

В какой-то миг осознал, не достанься Маргарита бескровным путем, не стал дожидаться подходящего момента, когда Степаныч окажется уязвимым — взял бы Инанну штурмом хоть завтра. Да, рискнул, но зато мог сразу убить двоих зайцев.

Хотя толку размышлять о том, что решилось само собой? Главное, цель, ради которой приехал, достигнута. С остальными недоразумениями, как-то Григорий, разберется позже. Нужно еще бате рассказать о занятном эпизоде, которому стал свидетелем, с участием дражайшего сыночка. Но и это подождет. Сейчас нужно увидеть кареглазую колдунью. Его Королеву. Теперь точно лишь его…

2010 год

Кирилл не сразу понял, к в его руках очутилась очередная бутылка с виски. Развалившись на крохотном диване в углу кабинета и предаваясь воспоминаниям, не заметил, как над поместьем сгустились сумерки, оповещая о скором приходе ночи. А он все еще не объяснился с Маргаритой.

Нет, извиняться за странный, не произошедший инцидент, не собирался. Более того, не считал себя повинным. Рощин имеет полное право на обладание Королевой, когда и как вздумается. В свое время неоднократно выплачивал за девчонку кругленькие суммы. А столько сил, терпения ушло упоминать страшно. В итоге обязана хоть чем-то отплатить. Открывшиеся горизонты и привилегии не в счет. Мужчина ни в чем перед ней неповинен…

Ёлки, но оставлять как есть, позволяя Одинцовой раздувать из недоразумения проблемы огромных масштабов, сердиться, игнорируя его, казалось не лучшим выходом из ситуации. Пора показать, кто в доме хозяин.

Сделав очередной глоток из горла, Рощин поставил бутылку на пол, а сам неповоротливо поднялся с дивана. На подгибающихся ногах двинулся к выходу, стараясь ничего не зацепить в полумраке.

Несмотря на гулкий шум в ушах, отдающий резкими болями в затылок, до комнаты Маргариты добрался достаточно быстро. Не такой пьяный, каким себе виделся изначально. Наверное, за последние дни совсем допился, что нихе*а не берет.

Переведя дыхание у нужной комнаты, потянул за ручку, но дверь не поддалась. Хмыкнув, мужчина подергал еще. Чертовка! Решила поиграть в кошки-мышки. Закрылась. Думает, Рощин не доберется. Ага, как же. Наивная.

— Марго. — Жалобно протянул, передернувшись от собственного тона. — Открой, пожалуйста. Нам надо поговорить.

Вместо ответа, тишина. Неужели спит? Маловероятно. Хоть и темно, еще не настолько глубокая ночь. Прячется? Рассчитывает молчанием заставить Кирилла уйти? Пускай понадеется.

— Маргарита, — Легонько постучав, снова позвал. — Давай будешь послушной девочкой и откроешь дверь. Я пришел извиниться.

Раздраженно поморщившись, Рощин еле держался, чтобы не выругаться. Чертова баба. И так, и этак, а она ломается как последняя девственница. Высадить бы дверь к чертям собачьим и не играть роли раскаявшегося идиота. Но легкий шорох за стеной сдерживал, давая надежду, что Одинцова откроет добровольно. Так лучше. Не будет лишнего повода обвинить в нетерпимости.

— Ритуленька, открой, пожалуйста. — С каких пор стал с ней церемониться?.. — Мне Руслан обо всем рассказал.

— Чего ты хочешь? — Отозвалась девушка.

— Я же сказал, поговорить. — Скрипнув зубами, зажмурился. — Извиниться.

— Считай, извинился. — Дерзко отбрила. — Что-то еще?

— Марго, как можно разговаривать через стену? Детский сад, её, Богу. Или считаешь, я на тебя наброшусь? — Не сдержав смешок от абсурдности мысли, мужчина сам не понял, насколько его истина правдива и насколько хватит выдержки.

— Протрезвеешь, поговорим. — Резонно предложила Одинцова.

С*ка! Порой Кирилл сожалел, что девочка гораздо умнее, чем предполагал. Хотя с такими генами грех глупить. Маргарита всегда была особенной. Иначе не бегал к ней, как пацан недозревший, регулярно в бордель. Но в моменты, подобные нынешним, заумностью выводила из себя.

— Ритуленька, что как маленькая? Я уже трезв, как стеклышко.

— Кирилл, прошу тебя, иди проспись.

— Я буду стоять здесь, пока не откроешь.

Вместе с тем послышался щелчок замка. Умная девочка на слово не верит, предпочитая удостовериться лично. Как сразу не сообразил, что это единственно надёжный способ. Заботливая маленькая дурочка.

— И что намерен выстоять? — Высунув голову в небольшую щель, обреченно вздохнула Маргарита.

— Тебя. — Поворачиваясь к девушке, Рощин дар речи чуть не потерял, пройдясь взглядом по растерянному личику.

Влажные волосы на затылке собраны в растрепанный пучок. Не накрашенная, такая естественная, домашняя, родная. Глаза, придирчиво осматривающие его, заплаканы? Бл*, неужели опять довел девочку? Свою Королеву. Плевать, что сейчас вид далеко не королевский. Она такая одна. Его.

Из-за своего безумия не сразу сообразил насколько, оказывается, соскучился по ней.

— Кирилл, иди к себе. — Отрицательно качнув головой, разрушая миг очарования, Маргарита собралась захлопнуть дверь изнутри.

Реакция от Рощина последовала мгновенно. Сунув ногу в щелку, предупреждая возможность закрыться, ухватил руками дверной косяк.

— Марго, мы не поговорили. — Сощурившись, резко заметил мужчина.

— Я не собираюсь с тобой говорить. — Толкая дверь вперед, помышляя выпихнуть Кирилла с порога, начала злиться девушка.

— Я тоже не собираюсь. — Противодействуя Марго, Рощину удалось оттолкнуть её в сторону, получив полноправный доступ в спальню. — Знаешь, как мне тебе не хватало?

Нахмурившись, Одинцова отрицательно покачала головой, отступая. Правда, отступать некуда. Путь к выходу преграждал Кирилл. За спиной широкая кровать. Шаг вправо — стена. Шаг влево — туалетный столик, далеко не сбежит. В ванной комнате не скроется. Отходя назад, непременно во что-то врежется. Поворачиваться спиной мужчина ей не советовал. Судя по затравленному выражению лица, девушка отлично это понимала. Равносильно, как и ругала себя за опрометчивость, что запросто попалась на крючок.

— Кирилл, тебе мало случившегося в кабинете? — Поджавшись, Одинцова обхватила себя за плечи.

Неужели боится? И кого? Его боится. Какой придурок! Совсем довел нелепыми подозрениями!

— Ритулечка. — В одночасье оказавшись рядом, Рощин, прежде чем успела отскочить, хватая за талию, мертвецки прижав к груди. — Девочка моя. — Свободной рукой лихорадочно исследуя лицо, не позволяя отвернуться. — Ну дурак я, дурак. Признаю. Что ж теперь, а? Ты всегда знала, что такой и ничего, терпела.

— В том-то и дело. — Уклоняясь от навязанной ласки, дерзко возразила. — Раньше ты не был таким.

— Чего упрямишься? — Поворачивая на себя за подбородок. — Раньше и ты была только моей. Даже тогда, в Инанне, помнишь? — Блуждающе исследовал девичье лицо. — Я всегда был уверен в тебе, слышишь? Всегда. В аккурат до того момента, пока на горизонте не замаячил этот ублюдок, Чернышевский. Понимаешь?

Кого пытался убедить в сказанном, сам не уразумел. Кажется, по равнодушному отстранению Маргариты, ей абсолютно безразлично. А ему нет. Надеялся отыскать первопричину. Убедиться, что ранее не был таким. Что всему есть предел. Что срывается не по собственной воле. Срывается, потому что противна одна мысль, в которой Марго может принадлежать кому-то еще. Принадлежать именно Волкодаву.

Отчего-то Рощин отчаянно не мог избавиться от призрака соперничества. Позволить себе проиграть в этой битве. Ни за победный куш в бизнесе. Ни, особенно, за женщину, которую жаждет больше всего на свете.

— Ты первый предложил мне лечь под него, помнишь? — Не моргая, Маргарита в упор смотрела на мужчину.

— Ты не имеешь права этим попрекать, слышишь? — Скрипнув зубами, Кирилл крепче стиснул объятия, словно вожделел, чтобы девушка ощутила весь спектр силы его негодования. — Ты моя женщина. Которая в первую очередь должна слушаться меня.

— Выполняя любые твои пожелания, да?

— Да. — Проведя губами вдоль щеки, не скрывая, признал.

Она околдовала его. Непокорная, своенравная. Такая одна на целую вселенную. Сводила с ума колкостями и дерзостями, склочным характером и стойкостью, которая не всегда доступна мужчинам.