Затерявшийся. Дилогия - Мельнюшкин Игоревич

   Не грохнулись - зашли на посадку сразу один за другим с разницей метров в двести и спокойно сели. Мастера. Вот дождались кого-то из аэродромной обслуги и поехали своим ходом на стоянку. Вылезли и почапали в сторону казармы, только в кабины что-то объёмное забросили, стащив с себя. Наверное парашюты.

   А к самолётам уже грузовик с бочками рулит. Вот гадство, теперь не меньше часа провозятся, по крайней мере, с большими столько возились.

   Ан нет, немцы тоже спать хотят - меньше чем за полчаса управились. Что-то сказали напоследок часовому, наверное пожелали спокойной ночи, загоготали и тоже отправились к казарме. Автомобиль встал на своё законное место у бочек с топливом. Наконец затихли.

   В казарме ещё продолжал гореть свет - небось, лётчики ужинают. В животе, при мыслях о еде, аж забурчало.

   - Жорка, пожрать чего оставили?

   - Да вот перловка - холодная только, сам же знаешь.

   - Давай команду на выдвижение, а я пока успею червячка заморить.

   Наедаться перед боем примета нехорошая, но мне сегодня в атаку не идти.

   Атаковать решили не дожидаясь утра, утренний сон он конечно сладок и гостей никто не ждёт, но нам ещё когти рвать, а нас много. Старшина добыл только тринадцать телег. Хоть я и не суеверный, почти, особенно когда мне всякая чертовщина не снится, но огорчился. Не из-за самой цифры, а то что она такая маленькая. Пришлось брать с собой несунов. Для порядка обозвали их резервом, но главная, я надеюсь, их задача - утащить всё что под руки попадётся. Резервом командует наш главный хомяк Кошка, ну тут ему и вожжи в руки.

   Электростанцию немцы ночью не гоняют потому и освещение тусклое - шесть керосиновых фонарей на весь аэродром. Удастся нашим хоть сколько часовых тихо снять? По идее уже должны начать. Ага, какое-то шебаршение около самолётов. Вот только не я один его заметил.

   - Hans, was bei dir passiert? (Ганс, что у тебя происходит?)

   Нет ответа! Ба-ба-бам! Ответили! Сразу с трёх сторон! Пока в работу включились три пулемёта и два десятка винтовок - как и должно было быть. А вот дальше начался бардак! Как это - одни стреляют, а другим нельзя? С каждой секундой всё больше желающих присоединиться к веселью открывали огонь. Чёрт побери, в немцев они хрен попадут, а вот бензин сожгут и рацию угробят, как два пальца... Немцы, кстати, не очень то и пострадали - оба пулемёта уже лупят по нам, только в путь. Чёрт, чёрт, чёрт! Если сейчас ещё и из казармы выскочат, то совсем беда.

   Бух! Тяжёлая мина удачно легла перед дверью казармы, когда та только открылась, смахнув назад немца, пытавшегося покинуть теплое жильё. Ну куда на холод в одном исподнем?

   Бат-ц! А это уже пятидесятка. Хоть легла и с недолётом, но крайне малым и один из вражеских пулемётов замолк! Не зря капитан тащил с собой теодолит, что мы вывезли из Полоцка, пригодился. И телефоны тоже не зря - вторая мина разорвалась прямо посередине мешков, что прятали пулемёт с расчётом.

   На второй пулемёт капитан потратил целых пять мин, одновременно всадив ещё две восьмидесятки прямиком в крышу казармы. Ещё пара таких попаданий и мины уже начнут рваться внутри - пока только кровлю разметало, но и сейчас врагам внутри не позавидуешь. Дверь пристрелял один из пулемётов, а из окон попробуй ещё быстро выскочи, да и по ним бьют не слабо. Стреляющих стало заметно меньше - либо командиры порядок навели, либо сами поняли.

   Прошло ещё минуты три - миномётчики полностью расчистили препятствия и теперь одна за другой в казарме разорвались три мины. Что примечательно, радиорубку не тронули. Кому бы помолиться, чтобы рация цела осталась?

   Внутри разгромленного помещения похоже начался разгораться пожар, но его пытались тушить. По пожарникам постреливали, не давая особенно разойтись. Бах! Бах! Бах! А вот это уже гранаты. Пулемёт тут же заткнулся - пулемётчик видно опасается своих зацепить. Ударило ещё несколько винтовочных выстрелов и всё!

   Тишины не было. Из полуразрушенного помещения раздавались крики, а также чей-то, на одной ноте, вой!

   - Nicht Schießen! Wir aufgeben! (Не стреляйте! Мы сдаёмся!)

  - Выходи! Руки вверх! Ханде хох, говорю!

   Это что, всё? Десять минут и принимай пленных? Бах! А вот тебе хрен - граната разорвалась на улице, там где должны были быть наши.

   Ну что ж, мы в ответе за тех кого не додушили!

   Гранаты рвутся одна за другой. Вот кто-то из бойцов заскакивает в распахнутую дверь и начинает длинными очередями расстреливать кого-то внутри. Надо будет узнать потом кто и влепить пару нарядов, да что пару - все пять! Ещё несколько стволов бьют внутрь через разбитые и вывороченные окна. Короткими! А этим благодарность. Господи, о чём думаю?

   Короткая перестрелка со стороны склада. Ну да, там же тоже часовой... был. Надеюсь. Вой из казармы больше не раздаётся. Умер наверно, а скорее добили. Они же мне там сейчас всех перебьют, надо бежать.

   Прибежал! Фу, есть вроде пленные - раз, два... Шесть человек, четверо ранены, но легко, скорее поцарапаны. Кто, так просто не разберёшь - все в исподнем.

   - Die Offiziere haben? (Офицеры есть?)

   - Ja. Ober-Leutnant Franz Haeckel. (Да. Обер лейтенант Франц Геккель.)

   Геккель оказался штурманом сто одиннадцатого Хейнкеля. Здесь же среди пленных был бортовой стрелк одного из двух пятьдесят вторых Юнкерсов. С Юнкерсами нам не повезло, они летели с фронта порожняком. Бомбер и оба истребителя наоборот летели на фронт. Повоевать хотели. Пусть обломятся. Сколько вреда они могли принести и сколько унести жизней? Теперь уже нисколько.

   Объяснил лейтенанту и стрелку, что их жизнь зависит от того, насколько хорошо они будут помогать нашим бойцам в разграблении их самолётов. Несогласных, что не удивительно, не оказалось. Немцы к порядку привычные - попал в плен, выполняй приказы и не рассуждай.

   Три десятка бойцов, под управлением нашего немца Вальтера и при помощи двух бывших военнослужащих Люфтваффе, отправились раздевать летающие машины. А вокруг, как всегда, царил бардак.

   Начинающийся пожар уже затушили и разбирали развалины бывшей казармы. Пару раз прозвучали выстрелы. Ещё раз выстрел прервал, начиняющийся на слове 'нихт' крик. От остальных пленных особого толку не было - обычная аэродромная обслуга, пара рядовых, пара сержантов. Отправил их в помощь разбирающим самолёты.

   - Георгий, - окликнул, пробегающего мимо, Байстрюка. - Рацию глянул?

   - Ага. Вроде цела, по крайней мере, дырок нет. Сейчас мужики её пакуют.

   - Осторожно!

   - Да понятно.

   - Капитан ушёл?

   - Да, они сразу снялись и убежали.

   Нефёдов со своими людьми после окончания боя должен был пойти на усиление засады, что блокировала дорогу с южного направления, откуда был наиболее вероятен подход помощи противнику. Хотя помогать и некому, но немцы-то об этом не знают.

   Пока допрашивал пленных на взлётное поле въехали три машины и тут же разделились - одна направилась к складу, вторая к казарме, а третья стоянке самолётов. Тут же появился и наш гужевой транспорт.

   Склад не порадовал, я рассчитывал на большее - такое огромное помещение, а занято меньше чем на четверть, да и то в основном какие-то колёса и металлические конструкции непонятного назначения.

   - Есть что ценное? - спросил распоряжавшегося здесь Егоршина.

   - Консервы, крупы, патроны, снаряды к пушкам зенитным. Парашюты нашли, с десяток. Запчасти ещё какие-то, решили их немцам не оставлять - хоть в болото свезём сбросим. А так - бедно живут.

   - Сержант, тут шоколад и пойло немецкое, - вдруг раздалось из угла.

   Похоже бойцы до лётных пайков докопались.

   - Ладно, давайте здесь споро. Время - жизни.

   На улице перехватил Кошку.

   - Что, старшина, небогатые немцы нам достались, похоже быстро всё выгребем.

   - Вот уж не знаю, командир. Вон главная проблема, - указал тот на стоянку. - В них же чего только нет. И оружие, и рации, и провода всякие, да и сам металл со стеклом бронированным. Народ даже кресла отвинчивает - уж очень они удобные. Опять же топлива больше тридцати бочек, и это мы ещё с самолётов не сливали. Конечно, всё сливать не будем, что-то и гореть должно, но всё одно много выйдет.

   - Хорошо, работайте. Всё сможем унести?

   - Всё унести никогда нельзя, - философски заметил старшина. - Но надо стараться. Что не съедим, то понадкусываем.

   Людской муравейник прямо кипел - все что-то несли, тащили, волокли. Трое бойцов то ли снимали с радиорубки антенну, то ли отдирали металл с крыши, а может и совмещали. Мимо группа из десятка человек пронесла, с матами, какие-то ящики - почему не погрузили на телегу или машину непонятно, но раз волокли на горбах, значит смысл в этом есть. Наверное.

   Прошло, примерно, где-то ещё около получаса, когда на юге ночную тишину разорвали звуки выстрелов и взрывов. Перестрелка длилась минут пять, после чего сошла на нет. Ещё через десять минут явился конный вестовой, как не боится верхами по такой темноте шастать, и доложил, что немцы, потеряв убитыми около десяти человек, отошли. Удачно попали в минную засаду, перестрелка же, скорее всего, результатов не дала, но противник устрашённый дал дёру. У нас нет даже раненых. Вот же я идиот, так и не поинтересовался нашими потерями на аэродроме.