Пара для Эммы (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Она торопилась сказать, что просто рада видеть Ратмира и вовсе не из-за того, что ей нужна помощь, но затараторила, начала говорить лишнее и он не дослушал.

— Я знаю, — опустив глаза, тихо произнёс судья, — я следил всё это время за вами и вы очень самостоятельная.

Эмма почему-то в его словах уловила не похвалу, а интонацию горечи и непонимающе смотрела на него, а он похоронным голосом продолжал:

— Не каждый мужчина сумел бы так организовать свою жизнь, как вы.

Испытывая растерянность, она всё же зацепилась за важное для неё слово:

— Следили?

— Ма, надо идти, — обратил на себя внимание Жар, на что Ратмир одобрительно кивнул в ответ и повёл своих подопечных на сторону оборотней.

Жар старался держать за руку Эмму и Ратмира, соединяя их собою, но на площади было много народу и приходилось отпускать судью.

Малыш с укоризной кидал взгляды на нервничающую Эмму. Пытаясь её поддержать, Жар обратил на себя внимание, и когда она наклонилась к нему, прошептал, что раз судья теперь с ними, то им не о чем больше беспокоиться, но названная мама только сильнее начала переживать. Мальчик непонимающе хмурился, стараясь разобраться, в чём проблема и ничего не мог придумать для объяснения.

Эмма тоже не смогла бы объяснить для себя, почему вдруг так волнуется. Она очень устала, чувствует слабость и разочарование, потому что ей бы хотелось, чтобы Ратмир её сейчас крепко обнял и сказал бы… ну, что-нибудь нежное, ласковое…

Они не в тех отношениях, но ей бы хотелось.

Тогда в ответ она бы тоже призналась, что сильно скучала и ей его не хватало, и что она очень рада его видеть, но сейчас не те обстоятельства и стыдно пользоваться его чувством вины из-за Ольхи.

Он вообще выглядит осунувшимся, замученным. Видно, много неприятной работы, а ещё она тут камнем на его шее! Его желание защитить её от своей бывшей пассии сейчас вызывает только досаду. Подумаешь, без него обошлась!

Эмма расстегнула ворот куртки и ослабила шарф. Следуя за Ратмиром, несущим вещи, она отметила, что перед ним расступаются как люди, так и оборотни, а вот её с Жаром уже не замечают, и толкают. Надо быстрее шевелить ногами, чтобы не отстать.

Рассердившись на всё сразу, она остановилась и неприязненно передёрнув плечами в ответ тем, кто теперь из-за неё получил толчки от других прохожих, оправила куртку, сбившуюся при ходьбе в комок юбку, распрямила плечи, приподняла подбородок и горделиво улыбнулась остановившемуся Ратмиру. Вместе с ней приосанился Жар и они уже не спешили за судьёй, а с достоинством плыли по волнам многолюдья.

Будет время, и она посчитает убытки, что понесла из-за леди Ольхи, попытается понять, что сделала с менталистом. Сейчас она уверена, что защищая свою жизнь, имела право отнять чужую, но надо всё обдумать и предусмотреть подобное. Быть может, был способ избежать схватки или не доводить до крайностей. Страшно думать о том, что у этого мага есть семья, что он выполнял свою работу и неизвестно, что сказала ему герцогиня, посылая за Эммой.

Выведут ли его из жуткого состояния или кинут на произвол судьбы? Нельзя сейчас об этом! Надо быть сильной. Она шла среди множества прохожих — и никто больше её не толкал.

Глава 5. Снова вместе?

Эмма выглядела серьёзной и сосредоточенной, несмотря на полнейший хаос в мыслях! Домыслы, фантазии, страхи, предположения, планы… всё перепуталось в голове. Недовольно поджав губы, она думала о том, как плохо иметь в мозгу одинаково развитые (или недоразвитые) полушария, отвечающие за творчество и логику. Стоит начать выстраивать последовательность произошедших событий, как тут же вмешивается разбушевавшееся воображение; переходишь к строгому анализу — и сразу подключаются несбыточные мечты; у событий появляется ненужный объём, цвет… Всё это совершенно сбивает с толку!

Пнув носком сапожка заледеневший кусочек снега, она горестно вздохнула. Перед ней возвышался особняк Рыжа Рудовича и чувство собственной необустроенности стало слишком ощутимым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Эмма, — обеспокоенно позвал её Ратмир, — вы скажите, что вам необходимо для комфорта, и я всё сделаю. Мне достаточно небольшой комнаты… я вам не буду мешать…

— Пустое, — махнула она рукой, делая вид, что её совсем не затронули его слова, — я пытаюсь не думать о том, что произошло и решить, что делать дальше, но, похоже, я не способна вообще сейчас соображать.

Начала говорить для него, немного рисуясь перед ним, а потом поняла, что не преувеличила ни в чём и устало вздохнув, призналась:

— Знаете, вчера был хлопотный день, насыщенный волнениями, потом бессонная ночь, а когда я собралась отдохнуть, то пришли люди герцогини… мне надо поспать и, кажется, уже неважно где.

— Мама всю ночь работала, варила бальзам для гномов, — добавил Жар, с беспокойством всматриваясь в неё и испытывая стыд перед Ратмиром, что он ведёт беззаботную жизнь вместо того, чтобы ходить на охоту, осваивать территорию и защищать семью.

Более не останавливаясь, судья провёл своих гостей в самые тёплые помещения. Помявшись у дверей, с неуверенностью смотря на Эмму, желая ей что-то сказать, он решительно развернулся и вышел, чтобы она спокойно устраивалась и легла отдыхать.

Когда он тайком провожал её с волчонком до Пограничья, ему казалось достаточным знать, что она успешно добралась. Ведя бесконечные внутренние диалоги, он злился на неё, вопрошал себя, почему она выбрала не его, а смазливого лорда и с убивающей честностью отвечал себе же: да потому, что он человек; потому, что с первого взгляда они привлекли друг друга и Палех не терял зря время.

Обида в Ратмире подсказывала, что лорд мог предложить всё то, в чём Эмма нуждалась, но успокаиваясь, он отвергал все недостойные намёки. Его женщина рассчитывала только на свои силы и если бы она рассматривала Палеха в качестве своего мужчины, то не оставила бы его раненым с Ольхой. В этом Ратмир был уверен, как и в том, что смазливый лордик даже не осознал, какую ценность упустил из своей жизни!

Измучив себя детальным воспоминанием того, что увидел в её спальне, тем как она бросилась закрывать собою Палеха и сопоставив с тем, что уже узнал об Эмме, Ратмиру показалось, что у него всё же есть надежда.

Надо вести себя выдержаннее, не пугать её прорывающейся жестокостью, излишне откровенными признаниями. Дождаться удачного момента, чтобы вновь оказаться у неё на пути и помочь ей, защитить, стать необходимым.

Придумывая способы увлечь Эмму, он задержался в городе на денёк-другой, узнал, где она поселилась. К сожалению, это была человеческая половина города и он не мог часто появляться там и оставаться незаметным.

У Эммы не всё ладилось, но она действовала, умело используя деньги, светлый ум и характер. Переживая за неё и не решаясь показаться ей на глаза, Ратмир надавил на градоначальника оборотней, чтобы тот помог ей, воспользовавшись своими связями, но Эмма решала свои проблемы быстрее и успешнее.

Рыж Рудович реабилитировался в глазах судьи, предоставив ему своих помощников, чтобы те приглядывали за нею, а он, забыв, что не собирался надолго оставаться в городе, с жадностью слушал приносимые новости об Эмме и каждый раз, узнав, что она выбралась в город, бежал посмотреть на неё.

Девушка выглядела счастливой, уверенной, самодостаточной и даже известной из-за скандала в школе. О ней много говорили, восхищались её смелостью. Надо бы радоваться за неё, но на душе воцарилась тоска и изводящая душу ревность. Ощутив себя ненужным, Ратмир терзался связывающими их обоих воспоминаниями, ненавидел себя за то, что не догадался сразу о том, что Эмма — его Дар небес!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну как же так?! Он же обратил на неё внимание с первого взгляда, следил за нею, интересовался, радовался общению! Ему было с ней так хорошо, как никогда!

Вот именно, он был опьянён новыми чувствами! Их было так много и все они оказались незнакомы, вкусны, желанны, что он, как безмозглый эльф, витал на цветочных полянах.