Мегаморф, или Возвращение Реликта - Василий Головачев

– Ладно, проехали, – поняла спутника девушка. – Поговорим с Алонсо, он должен знать такие вещи.

Углубились в ущелье, которое через два километра стало втрое шире, а потом и вовсе превратилось в долину шириной в полтора километра.

Истома связалась по рации с подругами, рассказала о сюрпризах похода.

– Может, мы сможем проехать к вам? – спросила Делия.

– Вряд ли, мы протискивались сквозь узости почти полкилометра.

– А если поверху?

– Не проедете, ждите.

– Похоже, мы идём верно, – заметил Ясен.

– Я не ошибаюсь, – надменно проговорила Истома и тут же сморщила носик: – Ты его почуял?

– Псевра? Да. А ты нет?

Она прислушалась к себе.

– Что-то или кто-то смотрит на меня.

– Насколько мне известно, псевры были квазиживыми организмами, поэтому обладали признаками личности.

– И развитой психосферой.

– Не то чтобы сильно развитой, но вполне ощущаемой.

– А ты как его видишь?

Ясен подумал.

– Клубок паутины. Только вместо паутинок – дымные чёрные струйки. И в центре – светящееся паутинное яйцо.

– Как интересно! А вот я этого не вижу, хотя чувствую – шевелится что-то живое, как будто сердце стучит.

– Каждый из нас воспринимает чужие пси-сферы по-разному. Даже отец, и тот видит ауру человека не так, как я.

– Мне этому ещё учиться и учиться.

– Само придёт.

– Хорошо бы. Как там у вас говорят: твоими бы зубами да сахар грызть?

Ясен улыбнулся.

– Старая русская поговорка звучит: твоими бы устами да мёд пить.

– Как? Мёд? Запомню. Ну что, поскакали дальше?

Они быстрыми шагами пересекли долину, нашли выход из неё и углубились в ущелье, дно которого начало подниматься вверх. Через час были уже на высоте около километра, вышли к почти непроходимой горной крепи, сложенной из тысяч каменных глыб.

Впрочем, каменными их называть было бы неправильно. В свете открытия, сделанного Ясеном, стоило считать глыбы наполовину каменными, наполовину ледяными. Точнее, они были покрыты слоем кристаллической воды, что и придавало ландшафту необычный «коралловый» вид. Да и чаши, которых стало меньше, тоже были покрыты кристаллической водой.

Вместо чаш начали встречаться не менее удивительные конструкции, в основном разрушенные или скрученные в три погибели: кособокие ажурные башни, чешуйчатые трубы, похожие на крокодильи тела, гигантские «перья» и «крылья», напоминающие птичьи, но размерами с километровые земные небоскрёбы эпохи космического расцвета. Возле одного такого «крыла» Истома и Ясен задержались.

– Как ты думаешь, – спросила девушка, созерцая тускло блестевшие «перья» на «крыле», – кайманоиды все погибли?

– Похоже, что все. Я не чувствую ничего живого в радиусе полусотни километров.

– Ты такой чувствительный? – с сомнением посмотрела на него Истома. – Не может быть, чтобы погибла вся живность. Гея сильно пострадала при Падении, но мы остались живы. Да и на вашей Земле жизнь сохранилась.

– Жизнь гуррах погибла системно.

– Но почему? Чем кайманоиды хуже вас?

– Или вас, – усмехнулся он.

– Ну, не важно. Почему не сохранились хотя бы насекомые, те же тараканы?

– Может быть, у них не было тараканов и вообще насекомых.

– Тараканы есть везде!

– Возможно, мы ещё увидим гуррахских тараканов. Если бы местные звери и насекомые уцелели, наши или ваши разведчики уже наткнулись бы на них.

– Это верно. Так где, по-твоему, торчит псевр?

– Там, – показал рукой Ясен. – За той стеной.

– Полезем?

– А что нам остаётся?

Они начали взбираться на гору каменных обломков, к счастью, шершавых и не скользких. Истома устала раньше, терпела, стиснув зубы, не желая показывать свою слабость, но и не отвергая помощь спутника. В конце концов им удалось взобраться на гору, оказавшуюся перемычкой после рухнувших скал и строений, и они увидели вдалеке, между стенами ущелья, блестящую выпуклость удивительно правильных очертаний.

– Ещё одна гора? – пропыхтела Истома.

– Псевр, – коротко сказал Ясен.

– Псевр?! Не может быть! Он должен лежать в пещере!

– Возможно, произошло землетрясение, верхушка горы обвалилась и открыла нос псевра. Или корму.

– Псевр! – Девушка прижала ладонь к груди. – Я его почувствовала! Он живой! Спускаемся!

Они начали спускаться вниз, к подножию обвального гребня, за которым виднелась серебристая опухоль, вызывающая ассоциации искусственного сооружения, внутри которого спал кто-то неизмеримо более массивный, чем человек и любое живое существо, ему известное.

Кит, пришло на ум сравнение.

Впрочем, псевр был больше земного кита и даже больше стада китов. Внутреннее зрение Ясена определило его размеры: от носа до кормы это торпедовидное, искусственно созданное, а скорее всего выращенное, транспортное средство было длиной полтора километра, а диаметр его двух расширений достигал трёхсот метров.

Истома первой взобралась на вал породы, из которого выпирал бок гуррахского спейсера.

– Ну и махина! – восхитилась Истома.

– Наши звёздники не уступали ему в размерах, – заметил Ясен.

– Ты видел хоть один?

– Видел, на Зем-Горе.

– И я видела, на Гее уцелел док с почти готовыми спейсерами, но они меньше. Самый большой спейсер – «Варяг», и тот был высотой всего в двести метров.

Спорить Ясен не стал.

– Это уже не имеет значения. Давай искать вход.

– На этом горбу не видно ни одного люка. А если они внизу, завалены камнями?

– Люки у этих машин могли открываться в любом месте, главное – достучаться до сторожевых и управляющих систем псевра, до его мозга.

– Ты уверен?

– Все древние космолёты умели трансформироваться в широком диапазоне форм. Входы-выходы они создавали там, где требовалось. Псевр в этом смысле от наших машин не отличается.

– Хорошо, давай стучаться. – Истома подобрала камень, бросила в серебристую опухоль.

Раздался глухой стук, словно камень упал на покрытое толстой корой гигантское бревно.

Ясен покачал головой.

– Вряд ли он услышит нас таким образом. Его надо будить в пси-диапазоне.

– Я пошутила. Присядем? Глотнём водички.

– Ты хочешь сказать – лизнём?

Истома достала из рюкзачка флягу, отвинтила колпачок.

И в этот момент Ясен почувствовал дуновение холодного ветра, шею свело, по затылку пробежали мурашки.

Истома замерла, не донеся горлышко фляги до рта. Она тоже почувствовала изменение энергетических потенциалов вокруг.