Я тебя рисую - Марина Суржевская

— А как же последний танец, красотка? — хмыкнул я.

Крылатый ударил под дых, а потом усмехнулся.

— Я сегодня занят, красавчик.

Тоже хмыкнул, пытаясь отдышаться. С чувством юмора попался…

У дверей за моей спиной встали Виар и Диос, а выйдя в коридор я почти побежала, так, что мои стражи припустили следом, придерживая оружие. Но меня порадовало, что делали они это молча, не задавая вопросов.

Туфли на каблуках я просто скинула по дороге и помчалась, перепрыгивая через ступеньки. Да, наверное, я действительно дикарка…

Ворвалась в свои комнаты и захлопнула дверь. И сразу кинулась к шкафам, залезла в дальний угол, доставая стержень, зажала его в руке и перевела дыхание. В этих платьях Первородных совершенно ничего нельзя было спрятать, так что брать стержень на бал я побоялась. Но теперь он был мне нужен. Я решительно опустила его за корсаж и снова метнулась к двери. Но выйти не успела, потому что створка стукнула, впуская Арвиэля. И его взгляд мне совсем не понравился.

— Кажется, вы совсем забыли о правилах приличия, Ваше Величество? — холодно спросила я.

— А ты куда-то собралась? — так же холодно осведомился он. — Уж не к арманцу ли?

Я замерла, уже не скрывая ненависти к нему. Он тоже остановился, оттянул ворот своего парчового одеяния, словно он душил его.

— Что с ним будет?

— То, что я сказал. Его казнят. И за дело, Ева. Ты так не считаешь? Ты ненавидишь меня, но разве это я убил твоего отца? Или ваших подданных? Взял тебя в плен? — Арвиэль скривился, снова потянул ворот. — Ева, послушай меня, мне жаль, что так получилось. Жаль, что ты узнала о свадьбе таким образом… Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, но ты меня просто вынудила так поступить! Я… я люблю тебя. Много лет люблю…

— Правда? Любишь? Тогда оставь меня в покое, Арвиэль! — обозлилась я.

— Нет, — он убрал руку от ворота, и лицо снова стало застывшим, как у ледяной скульптуры. — Мне жаль, Ева, что тебе это не нравится. Жаль, что ты так относишься ко мне. Но ты станешь моей женой, и это решение не изменится. Я и так слишком долго мирился с твоими отказами, Ева.

— Ах, так все дело в этом? — вскинула я голову. — Уязвленное самолюбие, Ваше Величество? Решили доказать всему миру, что все-таки получите ту, что отказала вам… сколько раз? Я уже и не помню!

— Зато я помню, — без эмоций отозвался он. — Понимай, как хочешь, Ева. И теперь послушай меня, — он отошел к окну, заложил руки за спину, не глядя в мою сторону. — Сейчас ты злишься и ненавидишь меня, ненавидишь Люка, считаешь нас обоих предателями. Но после ты поймешь, что мы правы. И давай начистоту. Мне совсем не хочется тащить к храму упирающуюся или ругающуюся невесту. Я хочу, чтобы ты шла с улыбкой, демонстрируя счастье и покорность своему будущему мужу. И ты будешь делать именно это, Ева.

— Первый вариант мне нравится больше, — огрызнулась я.

— Ты будешь улыбаться, — повторил он холодно. — Будешь вести себя, как и подобает моей королеве — достойно и покорно. Потому что у тебя нет выбора.

— Арвиэль. Ты мне сейчас угрожаешь?

— Я сейчас обрисовываю ситуацию, Ева.

— Люк расторгнет помолвку. Он обещал…

Арвиэль подошел ближе.

— Тогда вместо союзника Идегоррия получит врага. И довольно сильного, Ева. На сторону Первородных встанут ледяные перии — они зависят от наших рудников, а также все побережье до самой Марены. Ты ведь умная девушка, наследница, должна понимать. — он остановился совсем рядом, напряженно всматриваясь в мое лицо. — Ты ненавидишь меня и считаешь это подлостью? Но я всего лишь борюсь за то, что мне дорого. Только и всего…

— Менее подлым оно от этого не становится, — бросила я и отошла. — Мне не интересны твои мотивы, Арвиэль, мне непонятно другое. Неужели ты хочешь получить такую жену? Не любящую тебя, более того — презирающую за подлость и шантаж? Жену, к которой будет страшно повернуться спиной? Я никогда не смогу относиться к тебе по-другому, никогда не полюблю. Ты хочешь такой жизни?

Если я хотела достучаться до Первородного, то у меня не получилось: он лишь пожал плечами.

— Зато я получу то, что хочу. А насчет любви… Разве кто-то из нас имеет на нее право? Я получу тебя, и этого достаточно.

— Не дождешься, — сквозь зубы прошипела я.

— Дождусь. И получу, — с нажимом повторил он. — Как ты смогла уже убедиться, я очень терпелив. Я ждал тебя пять лет. Пока ты повзрослеешь, пока поймешь, пока оценишь и примешь меня. Я ошибался в этом… Насколько я понял, ты предпочитаешь грубые действия, правда?

Он резко дернул меня на себя, сжал руки и смял мне губы поцелуем. Холодный, словно камень, покрытый инеем. Тара говорила, что у Первородных температура тела немного ниже, чем у людей, и их кожа всегда кажется нам прохладной. И его поцелуй был таким же — размеренным, жестким и ледяным. Черно-белым, без других оттенков и красок, словно не поцелуй вовсе, а лишь его набросок углем. Правда, таким он был лишь для меня, потому что Арвиэль прижимал меня все сильнее, и его язык почти душил, не давая вздохнуть. Дыхание Первородного стало тяжелым, рваным, а руки сжимали меня, гладили спину, зарывались в мои волосы. Я попыталась вырваться, и удивилась, насколько Арвиэль сильный. Глядя на его худую фигуру, я не подозревала в нем этого. И поэтому осталось лишь одно: глотнуть воздуха и изо всех сил укусить его за губу.

Он придушенно вскрикнул и отпрянул. Хотел что-то сказать, но за дверью раздался шум и грохот, кто-то заорал, и дверь отлетела в сторону, являя нам разъяренного Люка.

— Какого демона ты делаешь, Арвиэль? — заорал он на друга.

— Люк, хватит орать, — Первородный взмахнул рукой, и дверь с громким стуком захлопнулась, чуть не прищемив нос одному из стражей.

— Ева, что он с тобой сделал? У тебя кровь? Арвиэль, ах ты сволочь…

— Да все с твоей сестрой в порядке! — раздраженно дернул плечом властитель и упал в кресло, не глядя на нас. На светлом наряде появились капли крови из прокушенной губы, и он поморщился недовольно. — Мы всего лишь пообщались.

— Не трогай ее, — прошипел Люк, а я развернулась к брату, окинула его хмурым взглядом.

— Почему ты не сказал, что Линтар отправился за мной в портал? Зачем соврал? Я что, не могу доверять даже тебе, брат?

— Ева, зачем ты так? Я не хотел тебя беспокоить.