Крах всего святого - Илья В. Попов

— Боюсь, вряд ли я могу принять ваше предложение. Уж лучше нас осудит орден.

Услыхав это, Арам тут же переменился в лице; щеки его покраснели — видимо, и от количества выпитого и от злости — а желваки заходили точно на ниточках. Схватив девушку за одной рукой за запястье, другой он вцепился в ее ворот, прижав к стене, обдавая запахом вина и какого-то масла, коим любил густо замазывать волосы, что блестели под свечными лампами.

— А я боюсь, что ты и твои дружки «случайно» могут и не дожить до завтрашнего утра, — прошипел Готт. — Или, скажем так, дожить не в том виде, в каком прибыли сюда, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Никаких Мечей на самом деле нет. Ведь так? — вдруг поняла Мелэйна, а усмешка мужчины укоренила ее подозрения.

— Это уже не имеет никакого значения, — он прижался к ней почти вплотную, пребольно выворачивая ей руку. — Но уверяю, что мои люди могут быть столь же любезными, как и братья. Так что ты выберешь — плаха или постель?..

Последнее слово Арам выдохнул ей прямо на ухо, обдав его горячим дыханием; Мелэйна же тщетно пыталась отстранить от себя мужчину, судорожно размышляя о том, что ей делать: то ли криком позвать на помощь — но смеют ли солдаты перечить своему командиру? — то ли… Нет, дар она применит лишь тогда, когда у нее не останется другого выбора. Пускай, после ее подвергнут пыткам, пускай повесят, но матерь все видит и не отвернется от своей дочери. Боги, смилуйтесь… И вдруг, когда рука Мелэйны ненароком скользнула по поясу мужчины, пальцы ее ощутили холодный металл — ключи! В тот же миг в ее голову пришла безумная мысль — но деваться более некуда; или сейчас, или никогда.

— Я согласна, — прошептала она и кротко улыбнулась, меж тем пытаясь незаметно стянуть неподдающуюся связку. Ухмыльнувшись, мужчина уткнулся носом в ее шею и она поспешно добавила. — Но…

— Никаких но, душа моя, — прошептал Готт, запустив руку ей в волосы. — О, ты не пожалеешь, клянусь…

— Ты собираешься сделать это на полу? — Мелэйна едва сдержала крик радости, когда ключи скользнули в ее рукав. — Быть может, у тебя найдется хотя бы одеяло?

Окинув ее напоследок жадным взглядом, мужчина бросился к сундуку, что стоял у окна и через мгновение на пол полетели штаны, куртки, кафтаны да рубахи; Мелэйна же, достав ключи из рукава, попыталась разобраться, какой из них от камеры, где держат Джейми и Стефана — но боги, они же все одинаковы! Полностью погрузившись в раздумья, она едва успела спрятать руку за спину, когда Арам вдруг замер; а потом он похлопал ладонью по поясу — как раз там, где была связка — и девушка с шумом сглотнула слюну, попытавшись унять дрожь в коленках.

— Подскажи, а ты случайно не видела, куда я дел то, что пару мгновений назад висело у меня на поясе? — протянул Готт, вставая на ноги.

— О чем ты? — девушка нахмурила брови, будто не понимая, что он имеет ввиду, но Арам лишь сузил глаза и шагнул в ее сторону, сжимая кулаки.

— Так все же я был прав — ты обычная воровка. Не прикидывайся невинной овечкой, потаскуха. Ты прекрасно знаешь, что я говорю о ключах. Где они? Говори, пока я не выбил из тебя всю…

— О каких ключах ты говоришь? Вот об этих? — Мелэйна ткнула пальцем за спину Арама.

Он повернул голову, и девушка в следующий миг сделала то, чего не ожидала и сама от себя — ухватив со стола практически пустой кувшин, она подняла его над головой и через миг опустила посуду точно на затылок Готта. Мужчина охнул и упал на колени, силясь подняться, но Мелэйна, собрав все силы в новый удар, вновь замахнулась — раздался громкий звон, кувшин разлетелся на куски, а Арам рухнул на бок, закатив глаза. Еще некоторое время Мелэйна тяжело дышала, боясь, что мужчина вот-вот очнется, все еще дрожа и слыша, как ее сердце пытается выскочить из груди — но когда девушка поняла, что Готт потерял сознание, тут же бросилась к раскрытому сундуку.

Мелэйна как раз завязывала кисти Арама тонким кожаным поясом — еще давным-давно Стефан от нечего делать показал ей, как делать один хитроумный узел, который легче разрубить, чем распутать, и она пыталась припомнить все те ловкие движения, искренне жалея, что не слишком внимательно слушала своего друга — когда из-за двери раздались тяжелые шаги, а следом послышался громкий стук и хриплый голос:

— Господин Готт? Все в порядке? Мы слышали какой-то шум.

— Д-да! — через несколько мгновений ответила девушка, стараясь придать голосу непринужденный тон. — Господин Готт… то есть Арам немного устал, — мужчина еле слышно застонал и девушка не без наслаждения затолкала ему в рот скомканный шелковый платок, — и уснул. Он просил не беспокоить его до утра.

За дверью начали переговариваться, и Мелэйна затаила дыхание — что если солдаты о чем-то заподозрили? Выломать дверь им не составит труда — а увидев ее над телом Готта… Но хвала богам, что голоса смолкли и судя по топоту, непрошеные гости удалились; поцеловав медальон, девушка воздала хвальбу Матери, ухватила Арама за ноги и кое-как смогла взвалить его на постель — с отвращением заметив, что она усыпана свежими лепестками роз — укрыв одеялом с головой; теперь, если кто-то вдруг и заглянет в покои, то подумает, что тот спит. Также Мелэйна в спешке прибрала творившийся вокруг беспорядок, ничтожно сумняшеся комом свалив одежду обратно в сундук и кинув туда же наиболее крупные осколки, оставшиеся от разбитого кувшина.

Итак, полдела сделано — теперь у нее есть ключ от камеры, но радоваться рано; ей еще нужно каким-то образом незаметно освободить друзей и выбраться наружу, а медлить нельзя — судя по перекрикам часовых, уже наступила полночь, и времени у нее оставалось не более чем до рассвета, пока солдаты или слуги не хватятся Готта, который каждое утро лично раздавал указания на последующий день. Однако не может же она просто зайти вовнутрь, открыть замок и вывести Джейми и Стефана — они едва ли смогут пройти и десять шагов, как всех троих нашпигуют стрелами или зарубят прямо на месте. Нужно отвлечь внимание всего гарнизона, да так, чтобы все вокруг и думать забыли об их существовании. Мелэйна бесцельно озиралась вокруг, будто надеясь, что какая-нибудь вещь натолкнет ее на мысль — темное пятно от вина, уже въевшееся