Мятежники - Юлия Глезарова

Ипполиту показалось, что еще немного – и Пьер заплачет.

– Погоди, я прочитаю.

Когда письмо было прочитано и сожжено, друзья несколько успокоились. Ипполит засобирался в дорогу.

– Ладно, пора тебе и вправду ехать, – на этот раз согласился с другом Пьер. – Но позволь напоследок сделать тебе маленький подарок. Это не займет много времени, всего пару часов.

Дом, в который Пьер привел Ипполита, стоял на Кузнецком мосту. Фасад был обшарпан, каменные ступени, ведущие к парадной двери, местами провалились. Из-за приоткрытой двери доносился запах нечистот и протухшей капусты. Ипполит поморщился.

– Рекомендую, – весело сказал Пьер. – Гостиница Шора. Место, конечно, не весьма приличное. Но ведь и мы с тобой либералы, а? Заговорщики. К тому же, тут одна моя хорошая знакомая живет. Она тебе понравится, вот увидишь. Я посылал к ней вчера: она обещалась быть дома, – Пьер подмигнул Ипполиту.

В гостинице корнета, по-видимому, давно знали: лакей у дверей низко поклонился ему, слуги забегали, принимая на руки шпагу и верхнюю одежду. Небрежно скинув плащ, Пьер остался в белом парадном мундире, с золотыми эполетами и, гордо расправив плечи, направился по лестнице на второй этаж.

Взойдя по лестнице, Пьер решительным движением постучал в дверь десятого нумера и, не дожидаясь ответа, открыл дверь. В просторной комнате было светло от множества свечей, аромат благовоний перебивал царившие в гостинице запахи.

В глубоком кресле, напротив двери, сидела молодая женщина. Она показалась Ипполиту образцом совершенства: белые локоны обрамляли ее тонкое лицо, темно-серые большие глаза были широко раскрыты, широкий вырез простого платья подчеркивал точеные плечи и пышную грудь. Увидев мужчин, она порывисто вскочила и, подбежав, обвила руками шею Пьера.

– Ну, здравствуй, Жанетта, – Пьер небрежно потрепал ее по щеке. – Привет, моя красавица, давно с тобою не видались. Соскучилась? Ничего, милая, вот я тебе подарок привез.

Он достал из кармана коробочку; в ней лежало колечко с блестящим камушком. Женщина сразу же надела его на палец.

– Ты балуешь меня, Пьер, – сказала она, улыбаясь и мило картавя. – Я-то думала, ты уж давно забыл свою маленькую Жанетту. Целый год вестей от тебя было.

– Ну, вот я и приехал. И позволь представить тебе моего приятеля. Его зовут Ипполит.

Жанетта изящно присела в реверансе.

– Ипполит… Какое красивое имя. Вы француз?

– Нет, я русский, сударыня, – сказал Ипполит, целуя ее руку.

– Жаль. Я подумала, что, может быть, встречу в вас соотечественника. Однако пойдемте к столу, друзья мои.

Жанетта повела их в соседнюю комнату, поменьше первой. Здесь было полутемно, зато в самой середине стоял большой стол, уставленный бутылками с шампанским, сырами и фруктами.

– Вот, Пьер, я ждала тебя сегодня и купила все, что ты любишь, – щебетала Жанетта. – Хотела угодить тебе. Давайте же выпьем, господа! Сегодня у меня хороший день.

Она разлила шампанское по бокалам. Друзья выпили.

– А скажи, Жанетта, – произнес Пьер, развалясь в кресле и расстегивая сюртук, – хранила ли ты мне верность? А то злые языки доносят мне, что другой кавалергард оказался счастливее меня…

– Молчи, молчи, – Жанетта положила тонкий палец ему на губы. – Разве можно так думать? Что бы там ни было, нынче – я твоя, милый, и кроме тебя мне никто не нужен.

– Прекрасно… Ты обворожительна… – Пьер крепко поцеловал Жанетту в губы. Золотой кавалергардский эполет блестел и делал красивого стройного корнета еще прекраснее. Ипполит брезгливо посмотрел на свой зеленый мундир, а потом – с плохо скрываемой завистью – на друга. Пьер что-то прошептал на ухо Жанетте. Она, улыбнувшись, кивнула. В дверь постучали.

– Пьер! – лукаво сказала Жанетта. – Не будешь ли ты и твой друг против присутствия здесь одной моей подруги? Она милая и скромная девушка. Да, кстати, Пьер, ты ее знаешь. Помнишь Натали?

– Помню, – сказал корнет, и по выражению его лица было видно, что он не помнит. – Ты не против, Ипполит? Пусть войдет.

Девушка, вошедшая в комнату, была совсем не похожа на Жанетту. Она сразу не понравилась Ипполиту: круглое лицо было раскрашено белилами, пухлые руки унизывали кольца с фальшивыми камнями. Она молча села на стул у стены.

– Не стесняйся, Натали, – обратилась к подруге Жанетта. – Это мои друзья. Они хорошие люди и не обидят честную девушку. Иди к столу.

Натали подошла к столу и села.

– Милая девушка, – сказал изрядно захмелевший корнет. – Жанетта напомнила, что мы с вами встречались. Но на всякий случай представляюсь. Я – Пьер, а это, – он ткнул пальцем в Ипполита, – мой друг Ипполит.

Девушка кивнула и неестественно улыбнулась. Жанетта дала ей бокал с шампанским, и она залпом выпила. Под белилами проступил здоровый рязанский румянец.

– Натали, на правах хозяйки дома я прошу тебя показать господину Ипполиту мою скромную обитель. Он здесь в первый раз и ничего не знает. Я прошу, Натали, – настойчиво произнесла Жанетта.

Ипполит с неохотой встал и пошел за Натали. За ширмой, в глубине комнаты, оказалась дверь, ведущая в еще одну, потайную, комнату.

– Фи, Жанетта, – сказал Пьер, когда они вышли. – Это что еще за страшилище? Где ж ты взяла эту, с позволения сказать, Натали? Мой друг из очень хорошей семьи, а она, по-моему, совсем не образована.

– Ну, любимый, ты же ее совсем не знаешь. На вид, может, она и неказиста, но это лучшее, что могла предоставить мне на сегодня моя Луиза. Она опытна – и это главное. По-моему, это как раз то, что сейчас нужно твоему другу. Впрочем, – она игриво вспрыгнула на колени к Пьеру, – я могу их вернуть…

– Не надо, – глухо сказал корнет, целуя белоснежную шею Жаннеты.

– Погоди, – женщина высвободилась из объятий корнета. – Ты должен мне денег, за Натали… Ты же, кажется, хотел сегодня сделать подарок не только мне?

Пьер торопливо вынул из кармана двадцатипятирублевую ассигнацию, бросил ее на стол.

– Надеюсь, для Натали этого будет достаточно?

– О, конечно, даже много… Иди ко мне, мой милый.

Когда через час Ипполит со своей новой знакомой вернулись, Пьер, совсем пьяный, спал в креслах. Жанетта сидела рядом и поглаживала его по руке. Она встала навстречу Ипполиту:

– Ну, как вам мое скромное жилище?

– Оно… замечательно, – покраснев до ушей, сказал Ипполит.

– Ну вот видите! Я говорила Пьеру, что вам понравится! А как вам моя подруга?

– Натали… Она такая… такая добрая. А где она? – спросил Ипполит, озираясь.

– Она ушла. У нее много дел сегодня. Впрочем, если вам понравилось ее общество, завтра мы можем пригласить ее снова.

Ипполит закивал головой, на глаза его то и дело наворачивались слезы. Жанетта заметила это.

– Милый мальчик, – сказала она, и голос ее дрогнул, – все пройдет. Вы так еще молоды и так чисты… Как бы я хотела встретить вас тогда, пять лет назад, когда я приехала в эту страну нищая, без друзей, без связей. Впрочем, тогда вы были совсем ребенком. А в вашей хорошей семье на таких, как мы с Натали, смотрят с презрением. И он, – она кивнула в сторону корнета, – презирает меня.

– Пьер? – не понял Ипполит. – Но он же любит вас…

– Любит? – Жанетта тихо рассмеялась, – О чем вы? Это не любовь. Да и я его не люблю…

Ипполит внимательно посмотрел Жанетте в глаза: взгляд ее был холодный и умный. Дальше задавать вопросы он не решился.

– Помогите мне, – сказала Жанетта уже совсем другим тоном. – Ваш друг пьян, ему нельзя здесь оставаться. Я позову извозчика, отвезите его домой. И вот еще что…

Она сунула в руки Ипполита мятую ассигнацию.

– Это друг ваш забыл у меня. Отдайте ему, когда он придет в себя.

Извозчик приехал скоро. Ипполит с трудом растолкал Пьера и довел его до саней, куда слуга бросил шпагу и плащ корнета. По дороге Пьера растрясло, и выйти из саней самостоятельно он уже не смог. Извозчик, за отдельную плату, помог Ипполиту дотащить Пьера до комнаты, раздеть и положить в кровать.

Когда все успокоилось, Ипполит вышел на балкон и закурил трубку. «Вот оно, счастье, – подумал он радостно. – Ради сего стоит жить. Завтра еще побуду здесь, схожу к Натали. Она так красива… Жанетта не права. Я скажу ей, что Пьер любит ее. Но вечером точно уеду». Он почувствовал что-то вроде укора совести: в Петербурге был бунт, друзья в оковах, а где-то далеко, его ждет брат. Ипполит поспешил успокоить свою совесть: «Всего еще один день! Ведь это недолго. Как там еще все получится? Всего один день! Я же не в чем не виноват. Я ничего дурного не сделал. А письмо… Сережа поймет меня. Я приеду и все ему расскажу – ведь Натали так красива…».

Размышления его прервал громкий стук в дверь. Ипполит вошел в комнату: Пьер крепко спал, лежа на спине и смешно шевеля во сне пухлыми губами. На его щеке алело пятно женской помады. Смятый белый сюртук с золотыми эполетами валялся под кроватью. Стук раздался снова. Ипполит открыл дверь: на пороге стоял жандармский майор и два солдата.