Клан Кеннеди - Лариса Дубова

В то же время Джон выступил против законопроектов, усиливавших роль государства в экономической жизни страны. Небезынтересно, что при этом он подчас голосовал вместе с республиканцами, нарушая солидарность демократической фракции. Джон всё более проявлял себя как политик самостоятельный, действовавший в соответствии с теми принципами, которые считал справедливыми или своевременными.

В качестве члена комитета по образованию и трудовым отношениям палаты представителей Кеннеди волей-неволей вынужден был включиться в обсуждение противоречивых предложений о государственной помощи частным школам. Спор шел по вопросу о том, следует ли в стране, где церковь отделена от государства, выделять средства религиозным учебным заведениям.

Джон решительно поддержал целесообразность такой государственной поддержки в тех случаях, когда частные школы дают своим ученикам необходимый минимум знаний, соответствующий уровню образования в учебных заведениях, подчинявшихся властям штатов. По крайней мере, заявлял Кеннеди, такие школы должны получить помощь на оплату расходов по доставке учеников в учебные заведения на специальных автобусах.

К огорчению конгрессмена, это его предложение было блокировано, и религиозные частные образовательные учреждения никакой поддержки не получили. Тем не менее позиция Кеннеди была высоко оценена в различных кругах, особенно католиками родного Бостона. Местная газета, связанная с кардиналом Кашингом, писала: «Мистер Кеннеди уже показал себя государственным деятелем в лучшем смысле этого слова, человеком, которого приятно назвать почтенным»{381}.

Видимо, столь лестной оценки своей позиции Кеннеди бы не получил, если бы он высказался в комитете по-иному. Так что здесь, как и в массе других случаев, приходилось балансировать, находя равнодействующую между собственными взглядами, мнением коллег по законодательному корпусу и позицией избирателей, по крайней мере их большей части. Таким всегда было и остается положение почти любого политика, стремящегося сохранить свой выборный пост или получить новый, более высокий, и Джон Кеннеди следовал этому правилу или этой модели, как предпочитают говорить американцы.

В значительной части с этим была связана, так сказать, «открытая» позиция Джона по основным политическим вопросам. Он не был упертым догматиком, не принадлежал ни к лагерю прогрессистов, ни к консерваторам, за что его подчас упрекали и те и другие, соглашаясь, что в своих выступлениях Кеннеди стремится самостоятельно, без оглядки на авторитеты, обосновать свою позицию. Во всяком случае, в беспринципности молодого конгрессмена почти никогда не упрекали.

Были, правда, отдельные эпизоды в самом начале его работы в конгрессе, когда Кеннеди-старший пытался повлиять на позицию сына. М. О'Брайен рассказывает, что однажды Джозеф в присутствии Джона демонстративно заявил его приятелю Кею Хэлле: «Я хотел бы, чтобы ты сказал Джеку, что он собирается неправильно голосовать. Я считаю, что Джек допускает ужасную ошибку». Джон резко вмешался в разговор: «Отец, обрати внимание, что у тебя свои политические взгляды, а у меня свои. Я собираюсь голосовать именно так, как я чувствую необходимым. Я отношусь к тебе с большим уважением, но когда речь идет о голосовании, я делаю то, что считаю нужным»{382}. «Нет каких-либо прямых доказательств непосредственного отцовского влияния на позиции сына; его архивы содержат ряд писем отца, но почти все они касаются семейных и финансовых дел. Его отец ныне прямо утверждает, что он никогда не просил своего сына голосовать за или против какого-либо билля в конгрессе»{383}, — обоснованно пишет биограф.

Более того, когда в конгрессе обсуждался проект закона о добыче и эксплуатации природного газа, к Джону стали обращаться лоббисты, просившие его внести в проект поправки, соответствовавшие, по их словам, коммерческим интересам отца (любопытно, что никаких свидетельств о прямом обращении по этому поводу отца к сыну не было). Не исключая, что здесь имела место элементарная провокация, Джон и по этим соображениям, и по существу дела решительно высказался против поправок, которые бы облагодетельствовали нефтяной и газовый бизнес, включая компании, связанные с Джозефом Кеннеди.

Позже, будучи уже сенатором, Джон выступил против снижения налогов на коммерческие объединения кинотеатров, что прямо противоречило финансовым интересам отца и других близких родственников.

А в то время, когда он уже собирался баллотироваться на президентский пост, Джон Кеннеди говорил, что его разногласия с отцом по политическим (по сути дела, имелись в виду и экономические) вопросам были «тотальными». «Мы никогда не обсуждали эти разногласия. В этом не было необходимости, потому что мы не смогли бы согласиться»{384}.

Как следовало ожидать, Джон Кеннеди проявлял значительный интерес и к вопросам международной политики. В этом случае он также акцентировал внимание на тех проблемах, которые в наибольшей степени волновали его избирателей. Имея в виду то, что он прошел в конгресс от округа, в котором значительную часть населения составляли католики ирландского происхождения, Кеннеди перенес внимание на те европейские страны, основное население которых состояло из приверженцев католической церкви. Таковыми были прежде всего сама Ирландия, а также Италия и Польша.

Не случайно первую официальную зарубежную поездку в качестве члена конгресса Джон совершил в сентябре 1947 года именно в Ирландию. Было объявлено, что его целью является изучение трудностей с продовольствием и топливом в этой стране, что он намерен встретиться для обсуждения этого вопроса с премьер-министром Ирландии Имоном де Валерой.

Джон действительно вылетел в Ирландию в начале сентября, побывал у премьер-министра и обсудил с ним финансово-экономические проблемы его страны. Это дало Джону возможность затем отчитаться перед конгрессом о положении дел в Ирландии и выступить за оказание ей значительной экономической помощи{385}. Однако эта поездка чуть было не завершилась катастрофой. Из Дублина Кеннеди прилетел в Лондон, где собирался провести несколько дней, но в тот же день, 21 сентября, заболел какой-то непонятной болезнью. Вызванные врачи сочли необходимой его немедленную госпитализацию. Состояние было настолько тяжелым, что дежурный врач доверительно заявил сопровождавшей Джона его лондонской знакомой: «Этот ваш американский друг вряд ли выживет»{386}.

Вскоре врачи диагностировали малоизученную болезнь Аддисона, причиной которой являлся низкий уровень адреналина, а проявлениями — резко пониженное кровяное давление, анемия, склонность к простудным заболеваниям и в целом крайне низкий уровень иммунитета. До конца 1930-х годов болезнь Аддисона считалась неизлечимой, и больные, страдавшие ею, умирали в течение нескольких лет после заболевания. В последующем были найдены средства, позволявшие укрепить адреналиновые железы, но и тогда прогнозы продолжали оставаться неутешительными.