Заложница страсти (Невеста Льва) - Конни Мейсон

— Он был мне очень полезен в твое отсутствие, — подумав, сказал король. — Поняв, что на Малькольма рассчитывать не стоит, он, похоже, собирается служить мне верой и правдой. Хотя я еще никак не могу простить ему заговор с Малькольмом и похищение твоей жены. Свадьба с Забриной явится отличным наказанием за его преступление против короны. Что ты скажешь на это, Лайон?

Тот рассмеялся:

— Да, сэр, такого наказания заслуживают лишь немногие мужчины. Но я воздержусь высказывать свое мнение о лорде Эдрике до тех пор, пока он не свяжет себя узами брака с леди Забриной. Только тогда лорд Блэкхит перестанет представлять опасность для Арианы и меня. Ни для кого не секрет, что моя жена предпочитает общаться со своими соплеменниками.

Вернувшись к отряду, Лев объяснил своим людям план Вильгельма. Бельтан предлагал штурмовать замок, другие настаивали на подкопе под стены, третьи советовали построить катапульту и забрасывать мятежников камнями, однако последнее слово осталось за королем.

Уэльские мятежники, взобравшись на стены, в отчаянии смотрели, как рыцари Завоевателя начали поджигать дома, уничтожать урожай, сея повсюду разрушения. Они видели, как обезумевшие крестьяне бежали от закованных в доспехи воинов, таща с собой наспех собранные узлы с одеждой. Вильгельм не собирался останавливаться ни перед чем, пока не покончит с бунтом.

На рассвете следующего дня уэльсцы вышли из ворот замка. Король понял, что на этот раз бароны не станут наносить неожиданный удар и быстро отходить под защиту крепости, нет, впереди соперников ждет кровопролитный рукопашный бой. Мятежники хотели разбить его войско и заставить бежать в Лондон.

Надо сказать, они выбрали удачное время для атаки. Большая часть армии Вильгельма по приказу короля разрушала все в округе, как в Йорке. С королем остались лишь несколько рыцарей с отрядами, включая Лайона и Эдрика. Увидев, что уэльсцы выходят из ворот и направляются к их лагерю, Лайон приказал людям готовиться к бою. Мятежные бароны страны болот стали последним препятствием на пути Завоевателя, и если Вильгельму удастся разгромить их, Англия будет полностью принадлежать ему. Поэтому король твердо вознамерился положить конец бунту. Если он победит, завоевание страны саксов можно считать законченным.

Две враждующие стороны встретились на равнине между рекой, протекающей на севере, и рядом холмов на юге. С Вильгельмом осталось мало людей, однако ему и раньше приходилось сражаться с превосходящими силами противника и побеждать. Когда у него есть такие опытные бойцы, как Лайон Крэгмир и Эдрик Блэкхит, ему нечего бояться.

Лайон с нетерпением ждал боя. Желая восстановить свое доброе имя, он намеревался сражаться, не жалея сил и жизни. Рыцарь защищал спину короля, отражал смертельные удары, думая о жене и сожалея, что не сказал ей о своей любви.

Он опасался, что Ариана не сможет полюбить норманна, но твердо решил завоевать ее сердце. Лайон считал, что леди Крэгмир привязана к нему и он не безразличен ей. Она уже не раз доказывала это. Совершенно ясно, что жена желает его, потому что отдавалась страсти так же исступленно, как и он. Похоже, без него она страдает. Это явится началом их любви и совместной счастливой жизни.

Взглянув на Вильгельма, рыцарь увидел, что король обороняется от двух сильных уэльсцев. Они угрожающе размахивали боевыми топорами, готовые в подходящий момент опустить их на голову Завоевателя. Лайон расправился со своим противником и бросился на выручку королю. Еще двое уэльсцев ринулись к Вильгельму, окружив его плотным кольцом. Лев рванулся вперед и ударом своего смертоносного меча отправил одного из нападавших к праотцам.

Вильгельм не мог в разгаре боя поблагодарить Лайона, но норманн знал, что тот отметит его своевременное вмешательство. Будто и не было предательства, и Норманнский Лев, как всегда, сражался рядом с королем, защищая его спину. Затем рыцарь сосредоточил свое внимание на другом уэльсце, направляющемся к нему.

Краем глаза он увидел, как один из рыцарей бросился к Завоевателю, размахивая мечом. К тому времени, как Лайон отразил нападение на себя, уэльсец уже намеревался нанести удар Вильгельму по не защищенному доспехами месту. Не думая о себе, рыцарь закрыл собой короля, приняв на себя предназначенный тому удар. Меч с широким лезвием вонзился ему под ребро, где находилась самая слабая броня, пробил панцирь и вошел в тело.

Лезвие вошло так глубоко, что Лайон упал на колени, застыв от острой боли, разрывающей внутренности. С радостным криком уэльсец вытащил меч и занес его для повторного удара, на этот раз в самое уязвимое, не защищенное доспехами место — в шею.

Норманн понял, что противник намеревается добить его, но глаза не закрыл, желая, подобно своим предкам викингам, знать точное мгновение, когда душа покинет тело. Рыцарь не стал уворачиваться, продлевая последние минуты жизни. Он чувствовал острие меча у шеи, ощущал соленый привкус крови, и с губ его слетело имя Арианы.

Однако летели секунды, но смерть не приходила. Он не видел, что Эдрик отвел разящий меч и убил уэльсца. Но мужчина знал наверняка, что гибель неизбежна. Шепча молитву, Лайон закрыл глаза и стал ждать, когда создатель призовет его к себе.

Ариана, вскрикнув, согнулась от боли. Это не имело ничего общего с ребенком, которого она носила под сердцем. Девушка уже поняла, что случилось, и снова закричала, качаясь из стороны в сторону. Все находящиеся в зале смотрели на нее, пораженные происходящим, и терялись в догадках, что делать. К счастью, поблизости оказалась Терза. Она бросилась на помощь госпоже.

— Миледи, что с вами? Вам больно?

— Найди Надию, быстро.

— Сначала я доведу вас до вашей комнаты, затем приведу колдунью.

— Я сам провожу миледи, а ты иди за старухой, — Кин осторожно взял леди Крэгмир под руку и вывел ее из зала.

Боль все нарастала, охватив уже все тело. Не желая оставлять госпожу одну в таком состоянии, сенешаль тревожно вглядывался в искаженное страданием лицо, не зная, чем помочь ей. Он облегченно вздохнул, когда, наконец, Терза привела Надию. Старуха тут же жестом указала ему на Дверь, и Кин мгновенно удалился. Никто не осмеливался спорить с колдуньей.

— Что случилось, миледи? — обеспокоенно спросила Надия. — Это ребенок?

— Нет, — выдохнула девушка, корчась в приступе сильнейшей боли. — Это Лайон. Разве ты не чувствуешь? Разве видения не сказали тебе? Он мертв, Надия. Норманнский Лев мертв. Господи, я не вынесу этого.

Терза закричала и рухнула в кресло, рыдая, а колдунья, нахмурившись, задумчиво смотрела на госпожу:

— Вы уверены, миледи?

— Я знаю точно, когда в него вонзился меч, — ответила леди Крэгмир, закрывая глаза. — Разве ты этого не чувствуешь?