Имя для ведьмы - Надежда Первухина

— Мам, — проникновенно улыбнулась я. — И не надоело тебе меня воспитывать? Я ведь уже вполне взрослая женщина, как-нибудь сама разберусь в своем образе жизни… Я понимаю, ты это из лучших побуждений делаешь, но мне кажется, что для тебя сейчас важнее заняться собой.

— Как это?

Я взяла записку Баронета и процитировала: «А с тобой, Танюша, как вернусь, мы должны очень серьезно поговорить».

— О чем это собирается поговорить с тобой наш «маг на службе у закона»?

Мама замялась.

— Ну, я не знаю… Мало ли что взбрело ему в голову…

— Мать, не темни. Он что, предложение тебе делал непристойное?

— Почему непристойное? — зарделась мама. — Очень даже… наоборот.

— Что, серьезно? — ахнула я. — Замуж звал? В твоем возрасте?!

— А что в этом такого? — вскинулась мама. — Я, по-твоему, из тех, кому «замуж поздно, сдохнуть рано»? Между прочим, у Калистрата Иосифовича возраст тоже ого-го! Но это вовсе не мешает ему…

В порыве волнения мама сжевала киви вместе со шкуркой. Я не успела ее остановить.

— Мам, скажи, — интимно понизила голос я. — А как он, ничего?..

— В каком смысле? — Мама начала отплевываться кожурой киви.

— Ну, в сексуальном.

— Вика, это бестактно…..

— А все-таки?

— Шикарно! — Мама выплюнула последнюю шкурку. — Только благодаря ему я почувствовала себя в постели женщиной, а не подполковником. Он вытворяет такое, просто фантастика!… Но это наше с ним личное дело!

Само собой. Только если они и впрямь поженятся или хотя бы начнут наживать совместные телевизоры в гражданском браке, крутой у меня будет отчим. Станут воспитывать на пару: один — правильному ведовству обучать, а другая — основам рационального питания. Может, мне тоже за кого-нибудь оперативно замуж выйти, чтобы из девчонки-вертихвостки превратиться в уважаемую матрону?

Да только кто ж меня, окаянную ведьму, возьмет? Если любимый человек даже просто любить меня побоялся. Побрезговал.

— Доченька, что с тобой? — обеспокоенно глянула на меня мама. — Ты побледнела так!

— Ничего особенного, — через силу соврала я, но мои же собственные глаза меня и предали.

— Ты плачешь?! — Мама ахнула. Как будто ведьмы не способны плакать! — Что случилось?

— А Баронет тебе еще ничего не говорил? — пытаясь увильнуть от неприятного разговора, потянулась я за носовым платком.

— Нет… Погоди-ка, Вика! У меня с этим похищением, конечно, память отшибло, но не настолько же! Ведь вы с Баронетом поехали в Москву за тем, чтобы вызволить из больницы твоего молодого человека. Ну да! Авдея Белинского!

Я молча кивнула головой, сосредоточенно следя за тем, как моя слеза падает в тарелку с недоеденным салатом.

— Так что же, — продолжала допрос мама, — ваша затея не увенчалась успехом?

Йес! Слеза упала на дольку апельсина и немедленно растворилась в салате.

— Вика, что ты молчишь?

— А что говорить, мам… — Я перестала ронять слезы в салат и откашлялась, изгоняя из голоса предательскую хрипотцу. — Операция по освобождению заложника прошла успешно, только потом заложник плюнул в душу своим освободителям…

— Не поняла, — подняла бровь мама.

— Да что тут непонятного! Когда Авдей узнал, что я ведьма, он просто встал и ушел! Он, видите ли, с ведьмой жить не в состоянии. Потому что его прежняя супруга, да-да, мам, та самая полоумная Наташа, слишком потрепала ему нервы. И теперь господин писатель хочет покоя, необходимого для ваяния очередных шедевров!

— Да он мерзавец! — рыкнула мама так, что безнадежно сломанная соковыжималка сама заработала. — Соблазнил мою дочь, воспользовался ее чувствами, ее доверием, а потом «просто встал и ушел»! Да как он смеет! Да что он о себе думает! Ведьма ему, видишь ли, не подходит! Сейчас некоторые на валютных проститутках женятся и за счастье такой брак почитают, а он девушку уважаемой, почтенной профессии отверг…

Ну, маму понесло. Не ожидала я от нее такой защиты моих интересов. Скорее, наоборот, боялась, что она начнет меня пилить: вот видишь, из-за ведьмачества просидишь в девках, все мужики обходить будут…

— Вика. — Мама сгребла грязные тарелки со стола и принялась азартно мыть посуду. — А давай мы на него порчу наведем! Верней, не мы, а ты, но я тоже приму участие! Чтоб его в три погибели скрючило!

— Мам, порчу наводить грешно. Тот, кто наводит порчу, получает себе неприятностей в двойном размере. Не стоит он того, чтобы у меня голова болела и зубы шатались…

— А тогда, тогда… можно на него налоговиков напустить! Когда последний раз декларацию подавал? Почему операции с недвижимостью не оформлены в соответствии с требованиями санэпидемнадзора?! Он замотается по чиновникам бегать!

— Ну, мам, это уж слишком! Уж лучше порча! — Слезы у меня высохли, и разговор с мамой начал веселить. — Да вообще лучше позабыть о нем! Мало ли случается неудачных романов!

— Забыть?

— Забыть!

— Вот за это мы вечерком и выпьем шампанского в машем тесном женском кругу!

— Отлично, только знаешь, мам, что-то у меня голова закружилась… Можно я пойду прилягу ненадолго, как раз до ужина? — попросила я. Честно сказать, голова моя не так уж и кружилась. Я заперлась в спальне просто для того, чтобы побыть одной. Тихонечко поплакать в подушку. Во время глобальных событий по борьбе с теткой и ее Аркаимом я как-то отвлеклась от мыслей о том, что Авдей теперь уж точно навсегда для меня потерян. А этот разговор с мамой разбередил старые раны. Авдей, Авдей… Вообще-то, он все-таки храбрый человек: не побоялся отказаться от моей любви, глядя мне в глаза. И я должна ненавидеть его за это, только что-то не ненавидится. Как ему живется, с кем, где? Магический кристалл испорчен, а то бы я превозмогла свою гордость, посмотрела бы на него. Хоть раз…

И увидела бы, как он любит другую. Или со счастливо-гордым выражением лица получает какую-нибудь престижную премию за свою писанину. Мне это нужно?

Нужно.

Во что бы то ни стало.

Я ткнула кулаком подушку, перевернула ее, чтоб была помягче, и натолкнулась рукой на твердый глянцевый прямоугольник. Книга. Которой здесь не должно быть.

«Выбор Тристана». А. Белинский.

Это тоже ваши штучки, Баронет?

Я открыла книгу и увидела вложенный в нее конверт из плотной бумаги. На конверте изящным росчерком Баронета сообщалось: «Вика, это тебе». Внутри лежали ключи и очередная записка:

«My darling! Кажется, ты горела желанием стать ангелом-исцелителем для некоей сильнопомешанной дамы по имени Наталья Гниденко? Тебе предоставляется эта эксклюзивная возможность. Это ключи от моей квартиры, адрес, надеюсь, ты помнишь. Поди туда и обрящешъ. Apropos, каланхоэ поливай два раза в неделю, остальные цветы — ежевечерне и не вздумай совать в цветочные горшки бычки от сигарет. Приеду — проверю. Остальное — по твоему усмотрению. Баронет.