Ричард Длинные Руки — эрбпринц - Гай Орловский

— А что за случай? — шепнул я.

— Особый, — сообщил он.

Общались мы на пределе слышимости, этикет и в Эльфийском Лесу этикет, я поглядывал настороженно, сам не решаясь задавать вопросы, а он медлил то ли нарочито, что вообще-то для прямодушных лесных эльфов не свойственно, то ли подыскивал слова для нестандартной ситуации.

— Конт, — произнес он наконец, — ввиду некоторых изменившихся обстоятельств ваше дежурство…

Я вскрикнул шепотом:

— Что, отменяется?

— Увы, — ответил он с сожалением, — вовсе нет. Но принято решение сделать его дискретным.

— Эта… это че такое умное?

— Прерывистым, — пояснил он надменно. — Вы будете дежурить ту же неделю, но не подряд, а частями.

— Ломтиками, — сказал я понимающе, — а какого размера?

— Ее Величество Синтифаэль…

— …рожденная из света и Солнца, — подхватил я с чувством и даже прикрыл глаза, — самая мудрая и красивая из королев… да-да, что вы там говорили?

Он проговорил сухо:

— Ее Величество изволили ваше дежурство разбить на части. Следующий раз вас призовут… гм… в общем, вам скажут.

— Ее Величество?

Он сделал отметающий жест.

— Нет, Ее Величество вы больше не увидите.

Я охнул, в глазах потемнело, ухватился за косяк, чтобы не упасть, ноги стали ватными.

— Но что…

— Принято решение, — донесся из мглы его ровный голос. — Такие решения не отменяются.

Я прошептал:

— Значит, сама королева решила?

Он произнес еще надменнее:

— В вашем человейнике находится одна из наших эльфиек. Она и передаст вам повеление Ее Величества.

Я чуточку ожил, а то сообщение, что больше не увижу Синтифаэль, едва не раздавило до такой степени, что еще чуть — и вместо меня по полу растеклась бы грязная неопрятно мохнатая лужа. Но «больше не увижу» — это означает: как надеюсь, что сегодня не увижу, а вообще-то еще выпадет счастье увидеть ее чистое нежное лицо и жадно вытереть бегущие по нему слезы.

С другой стороны, вот уж наша противоречивая натура, после массы длинноногих одухотворенных и прекрасных эльфиек так вдруг потянуло на что-то троллистое, что я тихонько взвыл, а потом вспомнил Федду… нет, что-то пока расхотелось. Видимо, недостаточно посидел в шкафу с духами.

— Как истинный эльф, — произнес я чопорно и посмотрел на него наглыми рыбьими глазами, — я подчиняюсь любым повелениям и даже причудам Ее Величества королевы Синтифаэль, рожденной из Солнца и Света… и жду не дождусь момента, когда приблизится следующий ломтик!

Он переспросил в недоумении:

— Ломтик?

— Очередное дежурство, — пояснил я. — Как я буду его ждать!.. А сейчас прощайте, дорогой. Хотите, поцелую на прощание?

Он брезгливо отшатнулся, а я повернул браслет Гонца, вызвав в памяти яркий образ Ричэль.

Глава 8

В подошвы сильно, но мягко толкнуло. Поверх плотно утоптанной земли Клемент в своем шатре набросал еще и звериных шкур, но не для себя, конечно, мы такие вещи делаем только для своих женщин, хотя потом сами валяемся там долго и с удовольствием.

Я торопливо огляделся, полуодетая Ричэль что-то вяжет крючком, сидя за столом, отшатнулась в испуге, но не стала прикрывать торчащие голые сиськи, у эльфов другие религиозные нормы, хоть не вводи среди них христианство с его ненужными нам, мужчинам, запретами.

— Сэр Ричард?

Голос ее звучит уже не испуганно, а заинтересованно, все женщины любопытные, а эльфийки втройне женщины.

— Он самый, — сказал я с неловкостью. — Прости, если напугал.

Она сказала успокаивающим голоском:

— Что делать, если браслет Гонта срабатывает именно так. Вы были в нашем Лесу?

— Точно! Как догадалась?

— Аромат, — объяснила она и грациозно потянулась, выгибая спинку, как молодая кошечка. — Его ни с чем не спутаешь.

Я торопливо отвел взгляд от ее вторичных половых, что-то они покрупнели и потяжелели, а соски стали ярче и длиннее.

— На кислое не тянет? — спросил я. — По утрам не подташнивает?.. Ладно, это я так, как сюзерен выражаю заботу.

Она улыбнулась, эльфийки по своим строгим законам могут показываться обнаженными только мужу, его старшим братьям, но не младшим, и сюзерену, так как муж, братья и сюзерен обязаны охранять ее, беречь и заботиться.

— Клемент на осаде? — спросил я.

— Да, — ответила она, — что-то передать?

— Нет, я сейчас сам с ним увижусь… А ты все хорошеешь, Ричэль!

Она довольно заулыбалась, а я вышел из шатра и сразу увидел вдали красиво горящий город с багровыми столбами огня над складами с зерном, если верить запахам, жарким пламенем над базарами и домами особо зажиточных людей, использующих дорогие породы дерева для отделки помещений.

Бобик ринулся на шею, я обхватил его обеими руками и слегка потискал, выражая любовь и нежность, а Зайчик примчался чуть позже и намекающе повернулся боком, где позвякивает стремя.

Солдаты в лагере подняли радостный крик, завидя своего принца, с которым от победы к победе, я улыбался и с седла помахал рукой с открытой ладонью и растопыренными пальцами.

Зайчик сделал скачок, стараясь догнать пса и придавить его копытами, тот хитро улыбался и делал вид, что вот-вот начнет замедлять бег.

Клемент едва успел оглянуться, как Бобик прыгнул на него и успел лизнуть, признавая его лучшим другом после того, как Клемент принимал у него всю охотничью добычу да еще и неосторожно похваливал.

Конь у Клемента молодец, только качнулся, но устоял, растопырив все четыре копыта и упершись ими в землю покрепче.

— Ваше высочество?

— Доложить обстановку, — велел я.

Клемент сказал четко сильным мужественным голосом:

— По сведениям из города, там уже убили не только всех коней, ослов и мулов, но жрут кошек и собак, ловят и жарят на вертелах крыс.

Я спросил недоверчиво:

— Уже?

Он ухмыльнулся.

— Мы подошли слишком быстро, они не успели свезти из окрестных сел запасы еды. А еще мы первыми же горящими камнями подожгли склады с зерном!

— Удачно, — сказал я.

Он покачал головой.

— Нет, это расчет. Вы же сами указали склады. Я велел всем требушетам бросать бочки с горящим маслом и раскаленные камни именно туда. Где-то третий или пятый выстрел угодил точно… Теперь они просто спешат запастись хотя бы мясом, режут свой и чужой скот, начались драки, схватки, есть убитые…

— Ого, — сказал я.

Он указал на две высокие осадные башни. Их пока что обшивают толстыми досками и толстыми воловьими шкурами, но наверху уже торчат два-три наблюдателя, следят за происходящим в городе.