Дитя океана - Алина Углицкая

— Что это значит?

— Смертных связывают веления сердца. Они кратковременны и непостоянны, как и их жизнь. А фейри соединяет магия. Один раз — и навсегда.

Я хотела еще что-то спросить, но он мне не дал. Подался вперед, запечатывая мой рот своими губами, накрывая меня всем телом. Я вздрогнула, ожидая краткую вспышку боли, но ее больше не было. Было лишь чувство полного единения и серебряная паутина, вспыхнувшая всеми цветами радуги, когда он взял меня…

Наверное, Райн прав, я слишком очеловечилась и чувствую то, что совсем не должна. Но как можно поверить, что все происходящее с нами, всего лишь соединение тел? Как можно поверить в то, что в его душе сейчас царит абсолютный покой, в то время как мое сердце рвется на части?

Жадно дыша, ловя его поцелуи, я прижималась к нему, следуя за ним, подчиняясь его движениям, оплетая его, как лоза, всем своим телом. Будто со стороны доносились до меня собственные тихие стоны и его прерывистое дыхание. И когда Райн вдруг замер, с силой вдавливая меня в узкую койку, я почувствовала, как все тело накрывает волна сладкой боли, затуманивая сознание, разгоняя мысли, заставляя выгнуться в его руках, будто тугой лук в руках умелого стрелка…

Потом он лежал рядом со мной, крепко обняв, и от его обнаженного тела шел такой жар, что я даже не вспомнила про одеяло. Он что-то тихо шептал мне на ухо, но я не могла уловить смысл его слов. Что-то про ожерелье, про мага, которого приказал найти мой отец, про архив, про идущих по моим следам дознавателей. Но мне совсем не хотелось думать об этом. Прошедшая ночь оказалась слишком тяжела для меня, да и утро тоже. Отдавая себя, я не думала, с чем останусь сама, и сейчас ощущала такую усталость, что почти ничего не соображала. Глаза закрывались сами собой. Я повернулась к Райну лицом, уткнулась носом в теплую шею и прижалась губами к тонкой жилке, инстинктивно подстраиваясь под его дыхание. Мои руки и ноги будто сами собой оплели его тело, я даже не заметила, как это произошло. Райн нагнулся, касаясь губами моего виска, и шепнул:

— Спасибо.

Я провалилась в глубокий сон.

— Ну, и кто из нас ей первым скажет об этом?

— Только не я. Это вообще твоя забота, информировать Хозяйку обо всех изменениях.

— Зато ты, как верный рыцарь, первым бросаешься на ее спасение. Причем, где надо и где не надо. В основном, где не надо.

— Если ты про вчерашнее, то тебе еще мало досталось. Надо было вообще отгрызть тебе копыто и посмотреть, как ты будешь скакать на одном, пока второе не отрастет.

— Дурень! От меня хромого больше пользы, чем от тебя здорового. Только и умеешь, что лезть под руку да болтать без толку.

— Зато я здесь по своей воле!

— Ну, вот ты ей по своей воле все и расскажешь. А я пошел.

— Куда?!

— Искать укрытие на случай непредвиденных обстоятельств. Я, правда, шелки в гневе еще не видел, но все может быть.

Скрипнула дверь. Я услышала обреченный вздох и поняла, что этот диалог мне не приснился. Открыла глаза, приподнялась на локте и обнаружила, что лежу на своей кровати, укутанная в одеяло по самый подбородок, а рядом, на колченогом стуле, с отрешенным видом покачивается Ареналь. Подперев голову руками, келпи так глубоко о чем-то задумался, что даже не заметил моего пробуждения.

— Ареналь? — позвала я, удивляясь, какой хриплый у меня голос. В горле будто застрял острый комок. — Где все?

Келпи встрепенулся. Он где-то раздобыл чистую одежду и сейчас выглядел вполне прилично, не считая подбитого глаза и опухшей челюсти.

— Принцесса, ты только не нервничай! — заявил он, вскакивая и суетливо поправляя мне одеяло.

— О чем это ты? — я нахмурилась. Неприятное подозрение зародилось в моей душе. Слишком уж бегающим был взгляд у парня, слишком уж явственно подрагивали его руки. — Что-то произошло? Сколько я спала?

— Больше суток. Мы с Тайругом сторожили тебя, никого не пускали. А то эти смертные прямо паломничество сюда устроили. Особенно один наглый маг, сел на пороге и заявил, что никуда не уйдет, пока не поговорит с тобой. Еле отделались. Тайруг накинул на дверь полог невидимости, так что теперь пока не откроем — ее не найти.

Ну, что это за наглый маг, я даже не сомневалась. Только зачем я ему снова понадобилась? Неужели чтобы еще раз высказать благодарность? Или хорошенько подумал и решил добить мерзкое существо?

— А Тайруг где?

— Да вышел прогуляться. Он же кот, да еще невидимка.

— Подожди, — я уселась поудобнее. Одеяло соскользнуло с плеч, и я едва успела подхватить его, с изумлением обнаружив, что лежу абсолютно голая. Райзен!

Воспоминания накатили горячей волной, заставив судорожно сжать колени и скомкать в руках край одеяла. Я замерла, прикрыв глаза, и задышала медленно и глубоко, пытаясь усмирить бешено бьющееся сердце.

— А Райзен где?

Келпи замешкался, скребя ногтем пятно, плотно въевшееся в ветхую ткань простыни. Мне это совсем не понравилось.

— Ареналь? Ты мне ничего не хочешь сказать?

Он изобразил на лице радушную улыбку, которая смотрелась весьма странно, учитывая форму и размер зубов.

— Мы нашли этого мага! Только он проходит в списках как колдун и артефактор средней руки. Ну, амулеты там разные, пляски с бубном вокруг костра, приворот-отворот, готовые зелья, травяные сборы…

— А…

— Правда, пришлось попотеть! К зданию магистрата оказалось так просто не подступиться. Смертные постарались вложить охранное заклинание в каждый камень и каждый куст. Без особого ордера с королевской печатью к воротам ближе чем на двадцать футов не подойти. Думаю, даже бургомистра ежедневно проверяют.

— Проверяют?

— Ну да, там такая защита, что взломать ее просто нереально, какой бы силой мы не обладали. Войти невозможно ни под каким видом. Даже если проскользнуть невидимкой в открытую дверь, все равно через мгновение оказываешься за воротами!

— Но вы же как-то вошли?

Я понимала, что Ареналь нарочно меня заговаривает, но мне и самой хотелось немного отвлечься от мыслей о Райзене, а история ночных приключений была как нельзя кстати. Тем более, с некоторых пор я начала ощущать, как мое ожерелье буквально душит меня. Раньше оно почти не ощущалось на шее, а сейчас лежало тяжелым камнем, холодное и враждебное, точно тюремный страж. И я знала, что если не найду способ избавиться от него, оно станет моим палачом. Каждый день был у меня на счету, ведь я не знала точно, когда мне исполнится восемнадцать. В тот день моя магия войдет в полную силу и, если я все еще буду человеком, она уничтожит меня, выжжет мое сознание, как лесной пожар выжигает дотла целые чащи.