Мстительное сердце - Патриция Мэтьюз

И Майкл понял, что не пойдет на это. Если ему придется убить Джейми, не важно, по какой причине, он уже никогда не сможет жить в мире с самим собой.

Он решил было повернуть Черную Звезду назад, к месту скачек, когда понял, что исправить уже ничего нельзя. По каким-то неведомым ему причинам Джейми хочет с ним драться. И чем больше Майкл размышлял, тем сильнее убеждался в том. Если он вернется и попытается отказаться от вызова Джейми, его, возможно, вынудят начать дуэль немедленно.

И Майкл поехал дальше, унылый и мрачный. Добравшись до Уильямсберга, он сказал слуге в конюшне:

– Расседлайте коня, вычистите хорошенько, затем покормите и напоите. Он вскоре мне опять понадобится.

Потом он направился к постоялому двору «Рейли» и поднялся в свою комнату. Сев за письменный стол, окунул перо в чернильницу и написал записку.

«Мадам, сегодня я покидаю Виргинию. Я уверен, что оставляю „Малверн“ в надежных руках. Мое поведение в ту ночь, когда у вас был бал, непростительно. Могу объяснить его только чрезмерным опьянением. Я не решаюсь просить у вас прощения, полагая, что вряд ли получу его. Но надеюсь, со временем вы в глубине вашего сердца найдете возможность думать обо мне лучше. В настоящее время я не знаю, как долго пробуду в отъезде. Пока же да будет Господь Бог с его неизреченной мудростью милостив к вам, мадам».

Майкл поставил свою подпись, сложил листок, запечатал, капнув на него воском горящей свечи, и надписал сверху: «Миссис Ханне Вернер». Потом подошел к лестнице с письмом в руке и крикнул, чтобы ему прислали одного из мальчишек. Тут же по лестнице взлетел паренек лет четырнадцати – один из тех, кто работал в «Рейли» по договору.

– Да, маста Вернер?

– Ты знаешь, где находится плантация «Малверн»?

Паренек кивнул.

– Найми в конюшне лошадь, – сказал Майкл, доставая из кармана несколько монет. – Что останется, возьмешь себе. Отвези эту записку в «Малверн», миссис Вернер. Отдашь ей, и никому другому, понял?

Паренек быстро-быстро закивал. Майкл отдал ему записку и деньги, а потом, тяжело ступая, вернулся к себе. Там он принялся собирать вещи – то, что мог взять с собой, не слишком перегружая Черную Звезду.

Если джентльмен убегает в ночь перед самой дуэлью, он покрывает себя дурной славой, его заклеймят как труса.

Что ж, да будет так, ибо именно это он и собирается сделать.

Час спустя Майкл уже сидел в седле, покидая Уильямсберг, держа путь на запад, не зная, куда именно направляется. Он уехал, ни разу не оглянувшись.

Даже получив письмо от Майкла, Ханна не могла поверить, что он уехал. Снова и снова перечитывая коротенькое послание, она пыталась отыскать в нем скрытый смысл, но вопиющий факт оставался вопиющим фактом – Майкл уехал, ушел из ее жизни.

Она немного удивилась, что, несмотря на свою гордость, Майкл просит прощения. Но ей это вовсе не нужно! Ей нужен он сам! И если он бросил ее таким образом – если это правда, – то этого она простить не может.

Ханна показала письмо Андре.

Тот долго хмурился, читал его, перечитывал. Наконец поднял на нее глаза и попытался как-то прояснить ситуацию.

– Возьмите в рассуждение, дорогая леди, вот что: если молодой Вернер действительно уехал, вам больше незачем опасаться за «Малверн». Он велит вам оставаться хозяйкой плантации…

– Но я думала, что он меня любит! – уныло проговорила молодая женщина.

– Ах… понятно! – Андре проницательно посмотрел на нее. – Он дал вам повод так думать?

– Да. Мне так показалось.

– Может быть, важнее выяснить другое – есть ли в вашем сердце любовь к этому человеку?

– Да. Я… – Она вздохнула. – Ах, Андре, я сама не знаю! Я думала, что я… как я могу любить того, кто убегает и бросает меня подобным образом?

– Ханна, дорогая Ханна! Разве у нас есть повод утверждать, что он уехал именно от вас?

– Но ведь он не простился со мной даже в то утро, когда покинул «Малверн»!

Андре помахал письмом и сухо проговорил:

– Полагаю, это и есть способ проститься.

– Но далеко не лучший способ! И к тому же это жестоко! Этого я ему никогда не прощу! – И, выхватив письмо у Андре, Ханна вышла из комнаты.

К вечеру того же дня в «Малверн» прискакал Джейми Фолкерк. Ханна, которой сообщили о его приезде, встретила его у входа в дом. Она не предложила ему войти. Просто стояла и смотрела на него. День был прохладный, и Ханна обхватила плечи руками, чтобы удержаться от дрожи.

Не дав ей сказать ни слова, Джейми выпалил:

– Ваш любовник трус, мадам!

Она не отпрянула, услышав слово «любовник», но лишь холодно и внимательно посмотрела на Джейми:

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Я вызвал Майкла Вернера на дуэль. Мы должны были сразиться сегодня на восходе солнца. Этот человек принял мой вызов в присутствии свидетелей, но оказался трусом и не явился на место встречи. Я узнал, вернувшись в Уильямсберг, что еще вчера, поздно вечером, он выехал из города. – Джейми ядовито улыбнулся. – Наконец-то Майкл Вернер показал себя во всей красе. Джентльмен не может не явиться на дуэль, получив вызов. Отныне имя Майкла Вернера будут в Уильямсберге презирать!

– Какова была причина этой дуэли? – спросила Ханна. И вдруг все поняла, поняла без всяких объяснений. И все же поинтересовалась: – Это из-за меня, не так ли? Вы что-то сказали на мой счет?

Джейми вспыхнул.

– Настоящей леди не пристало интересоваться делами джентльменов, мадам. – И, приподняв подбородок, он рассмеялся резким смехом. Потом, не простившись, натянул поводья и уехал на своем гнедом.

Ханна смотрела ему вслед, дрожа от холода. Но в дом вернулась не сразу. Она чувствовала себя покинутой, преданной; ею овладело полное отчаяние. Потому что теперь уже нельзя было сомневаться: Майкл Вернер уехал из Виргинии. И она знала почему.

Майкл Вернер не был трусом, в этом она была совершенно уверена. Его поступок объясняется очень просто. Он счел, что не стоит рисковать своей жизнью и драться на дуэли, защищая ее доброе имя.

Неужели все мужчины поступают с женщинами столь предательски подло!

Глава 18

Дети опять требовали сказку о Великом Джоне-Повелителе.

– Ну ладно, – сказала Бесс, посмотрев на горящие нетерпением черные мордашки ребятишек, собравшихся вокруг пылающего очага на кухне.

Был конец февраля – а февраль в этом году выдался холоднее обычного. На земле кое-где лежал снег, студеный ветер бился о стены дома, свистел в щелях. Внутри же было тепло и уютно, аппетитно пахло какой-то вкуснятиной.

Бесс бросила взгляд на Ханну, сидевшую позади детей; лицо молодой женщины вытянулось, словно она страдала от внутреннего холода; она сидела, обхватив колени руками. Бедная детка, и конца не видать ее сердечным мукам и горестям…