В поисках любви - Кэтрин Кинкэйд

Алекс громко выругался и, не дочитав письма, скомкал его и запустил им в стену. Все было ясно. Через несколько дней толпа индусов-бедняков, в большинстве стариков, неспособных к труду, заполонит Парадайз-Вью. От них не будет никакого толку, а лишь вред: они станут шпионить за ним и доносить Хидсрхану о подробностях его жизни.

Хитрый ход! Неудивительно, что Сантамани написала письмо в поддержку благородной просьбы сыночка, не догадываясь об его истинных мотивах.

Алекс со злостью вспомнил, как нанял однажды очень способного клерка и быстро обнаружил, что тот работает на Хидерхана и передает своему благодетелю сведения о торговых сделках Алекса.

Алекс поклялся, что на этот раз замысел ненавистного кузена провалится. Как только пришельцы ступят на его территорию, он отправит их обратно. Он велит Сакараму поставить пост на дальнем рубеже и не пустит нежеланных людей дальше. Сантамани, как обычно, осудит его за жестокость и бессердечие, но Алекс давно перестал на нее обижаться. Он не мог содержать стольких нахлебников, да еще сохраняющих лояльность прежнему господину, его врагу.

Индийская традиция требовала, чтобы человек оставался верен своей «соли» до гроба. Наихудший грех состоял в предательстве этого долга. Хидерхану достаточно будет хорошенько расспросить этих людей – и они все ему выложат как своему родному отцу, которому они и их семьи прослужили всю жизнь.

Чертыхаясь, Алекс схватился за письмо из земельного управления и, открыв его, застонал: он получил еще один удар. В послании сообщалось, что, несмотря на заявки, оставленные им в Калькутте, и его заверения, что все документы в полном порядке, его владения намеревается посетить высокопоставленный чиновник, который сам удостоверится, где проходят границы его собственности.

Управление уже получило уведомление о претензиях, которые собирались предъявить неназванные стороны. Ввиду размеров владений Алекса и видного положения неназванных претендентов новоназначенный глава земельного управления Центральной Индии лично нанесет ему визит. В письме не сообщалось, как зовут визитера, однако говорилось, что Алекс должен ожидать его до муссонов, делающих путешествие невозможным.

Дата на письме свидетельствовала, что оно было отправлено еще до отъезда Алекса из Калькутты. Из этого следовало, что и управлении с самого начала знали, что заявка Алекса будет оспорена, но намеренно не уведомили его об этом. Это было еще одним доказательством предвзятого отношения англичан к человеку, чей цвет кожи вызывал у них подозрение.

Во втором письме из земельного управления подтверждалась информация первого: новый глава управления посетит Парадайз-Вью до начала сезона дождей.

Расстроенный Алекс взялся за письмо набобзады Бхопала, ожидая новых дурных известий. В письме содержалось облаченное в цветистые выражения предложение встречи для обсуждения условий вывоза древесины с земель Алекса. Имелись также намеки на утрату в земельном управлении Калькутты важных документов и делался вывод, что в этой ситуации Алекс нуждается в поддержке влиятельных людей, в том числе самого набобзады.

Алекс с удовольствием проигнорировал бы его письмо, а еще лучше – посоветовал бы молодому правителю спрятать лингам в штаны и не пытаться насиловать соотечественников. Однако для того, чтобы делать подобные заявления, требовалась финансовая независимость, которой он пока не обладал; когда он поправит свои дела, недруги услышат от него и не такое. Настанет день, когда он вообще откажется валить деревья и набобзада не сможет выжать из него больше ни одной рупии.

Больше всего Алекса огорчало то, что он вынужден готовиться к приему нежеланных гостей. Присутствие Эммы создаст впечатление, что Парадайз-Вью не только индийская, но и британская плантация. Придется не откладывая взяться за изменения, на которых она настаивает. Он уже достаточно пожил на индийский манер; теперь следует перейти на образ жизни типичного англичанина.

Расчистив на столе место, он принялся за список неотложных дел. Избавиться от индийской мебели; послать в Бхопал и Гвалияр за тяжелой темной мебелью, столь любезной британцам; установить во всех комнатах вентиляторы-пунках; переодеть детей в британскую одежду; начать подавать типично британскую еду. Раз на него рано или поздно все равно свалятся официальные визитеры, лучше подготовиться к этому заранее…

Остаток ночи и весь следующий день Алекс трудился в одиночестве в своем кабинете. Слуга приносил ему туда еду, и он сидел, не поднимая головы, пока Сакарам не помешал его работе, сказав:

– Вам надо идти, саиб. Мэм-саиб повсюду вас ищет. Словно разъяренная тигрица, вырвавшаяся из чащи.

– Что-то случилось?

– Не знаю, когда это началось, саиб, но сегодня утром она не позволила айе дать детям лекарство, которое они получают еженедельно. Детям это понравилось, но айе – нет, потому что приказ поступил не от вас. Потом она принялась переставлять в доме мебель, утверждая, что нужны перемены. У нее нет на это права.

Алекс не удержался от усмешки при сообщении о касторовом масле. Он не был на нее сердит. Если бы айя спасла его самого в детстве от этой кошмарной обязанности, он был бы ей чрезвычайно признателен за это! Эмма отлично знала, что делает, и, видимо, полагала, что ее бунт останется без последствий.

– Я предоставил мисс Уайтфилд право менять все, что она сочтет нужным, – сказал он Сакараму.

– Дело в том, саиб, что, разыскивая вас, она наткнулась на зенану.

– Она нашла зенану? – Алекс проклял свою рассеянность. Надо было раньше отвести Эмму в зенану и познакомить со всеми женщинами, за исключением Лахри. Если бы он сам ей объяснил, откуда какая взялась, то не попал бы сейчас в столъ затруднительное положение. Ведь у нее появились основания обвинять его в преднамеренном обмане!

– Случайно наткнувшись на зенану, она приказала мне немедленно привести вас к ней, саиб.

– Что ж, видимо, придется сходить и узнать, чего ей надо.

– Сикандер… Прошу меня простить, но знает ли она о Лахри?

Алекс покачал головой:

– Нет. Лахри тоже о ней не знает. Я как раз собирался переговорить с Лахри, но еще не нашел для этого времени.

– Будьте осторожны, Сикандер. Я уже видел мэм-саиб в таком состоянии – у Сайяджи Сингха, когда он прислал вам девчонку. Только в этот раз она волнуется еще больше. Когда я ее оставил, она ходила по комнате и разговаривала сама с собой.

Алекс озадаченно посмотрел на Сакарама и вздохнул:

– Что же она говорила?

– Она говорила: «Шесть! Целых шесть! А он еще утверждал, что не содержит зенаны!»

Алекс застонал:

– Я сам во всем виноват, Сакарам. Я должен был с самого начала все объяснить. И избавиться от Лахри. Теперь в ней взыграла британская добродетель, и она не успокоится, пока не вытравит из моего дома самый дух этой традиции.