Михаил Романов - Руслан Григорьевич Скрынников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лишь со временем в Москве преодолели недоверие к выходцам из Западной Руси. Оценив успехи западнорусского монашеского богословия, власти стали приглашать ученых монахов на Русь.
НА ПУТИ К РАСКОЛУ
Гражданская война нанесла церкви огромный ущерб. Пожары уничтожили многие церковные и монастырские книгохранилища. Во многих церквах недоставало богослужебных книг.
Главным центром книгопечатания в стране оставался Печатный двор в Москве. Водворение «литвы» в Кремле побудило московского печатника Никиту Фофанова перевезти уцелевшее оборудование в Нижний Новгород «от насилия и страха тех супостат» литовцев.
Сразу после освобождения Москвы в конце 1612 года бояре предприняли попытку возродить деятельность типографии и приговорили выделить деньги «на две штампы печатные».
В Нижнем Новгороде типография успела выпустить в начале 1613 года небольшое сочинение патриотического содержания. Не позднее мая 1614 года печатник вернулся в столицу и перевез туда уцелевшее оборудование. Типография была размещена при Дворцовой набережной палате.
В годы Смуты действовала типография в Казани, но ее издания не сохранились до наших дней. Известно лишь, что в 1620 году Печатный приказ выдал деньги «для казанские посылки по штанбу со всякими снасти».
В 1620 году нижегородская печатня была переведена из Кремля на старый Печатный двор, и там же размещена казанская типография.
Московский Печатный двор издавал почти исключительно церковные книги. Часть из них, например Псалтири, использовали как учебники при обучении грамоте. После новых пожаров старый Печатный двор был/значительно перестроен и расширен. В последние годы царствования Михаила против передних палат были сооружены каменные ворота с эмблемой печатни — Львом и Единорогом.
Число опубликованных книг росло из года в год. Печатники ставили целью устранить в печатных изданиях ошибки и искажения, возникшие из многовековой рукописной традиции.
При царе Михаиле в 1615–1616 годах Печатный двор приступил к изданию Требника и некоторых других церковных книг. В исправлении книг участвовали монахи Троице-Сергиева монастыря. Они известили государя, что «книга Потребник в Москве и по всей Русской земле в переводах разнится и от неразумных писцов во многих местах не исправлена…надобно ее исправлять, спрашивая многих людей, и исправлять со многими книгами».
Царь Михаил поручил дело архимандриту Троице-Сергиева монастыря Дионисию. Вместе с ним исправлением книг занялись монах Арсений Глухой и священник Иван Наседка.
Арсений взялся за дело с большим усердием. «Не малая беда мне, нищему чернецу, — писал старец, — поднявши такой труд, сидя за государевым делом полтора года, день и ночь, мзды лишаему быть…» Умудренный опытом Арсений предлагал перенести работы в Москву, чтобы все исправления делать «с митрополичья совету». Церковь тогда возглавлял крутицкий митрополит Иона.
Исправления, внесенные в Требник, были столь серьезны, что вызвали ропот среди монахов. Партию недовольных возглавили головщик Логин и уставщик Филарет. Филарет жительствовал в Троице более пятидесяти лет. Его друг Логин выдвинулся при царе Василии Шуйском, когда он печатал Уставы. Позднее судьи утверждали, что в Уставе Логин многие «статьи напечатал не по апостольскому и не по отеческому преданию, а своим самовольством». В целом Логин строго следовал старине. Он обладал скудными познаниями из «божественной философии», зато имел звучный и приятный голос, подходящий для богослужений.
Конфликт, возникший в обители, имел давние корни. При Василии III в Москву был приглашен ученый афонский монах Максим Грек, в миру Михаил Триволис. В молодости Михаил провел десять лет в Италии и получил в итальянских университетах превосходное образование в области богословия и светских наук. В Россию его пригласили для исправления книг. Несколько лет Максим Философ работал в Москве, пользуясь покровительством государя и князя-инока Вассиана Патрикеева. Вооруженный самыми совершенными для своего времени приемами филологической критики, Максим Философ успел обнаружить много ошибок и искажений в московских рукописных книгах, представлявших древние переводы с греческого на славянский. Тотчас посыпались доносы. Противниками Максима выступили начетчики — митрополит Даниил и другие иосифляне — ученики Иосифа Санина.
После завоевания Константинополя турками в России стали говорить, что красота греческой церкви порушилась под властью «поганых» и после падения Второго Рима — Константинополя Москве суждено сыграть роль Третьего Рима, последнего оплота вселенской православной церкви.
Противники Максима Грека отвергли его правку книг и осудили на Священном соборе. В глазах ревнителей веры именно старинные московские книги, а не греческие наилучшим образом сохранили священные тексты, соответствующие канону. Осуждение Максима Грека ограничило пределы византийского влияния на русскую религиозную мысль.
Максим провел двадцать лет в заточении в тверском От-роче монастыре, после чего Грозный перевел его в Троице-Сергиев монастырь. Там инок получил возможность продолжать работу. К его слову прислушивались. Князь Андрей Курбский считал себя его учеником.
Ко времени Смуты традиция, связанная с пребыванием Философа в Троице-Сергиевом монастыре и его деятельностью там, была основательно забыта. Как говорили современники, после кончины Максима у Троицы «в дому Сергия Чудотворца мало любили Максима Грека книг». И только Дионисий стал давать их для чтения братии монастыря наряду с лучшими творениями греческих отцов церкви.
Будучи приглашен для правки книг Печатного двора, Дионисий замыслил возродить в меру сил забытые приемы исправления богослужебных книг. Критерием достоверности текста московских богослужебных книг могли быть в конечном счете только тексты древних греческих книг, проверенные текстовыми сопоставлениями.
Дионисий не останавливался перед сокращением текстов и исправлением непонятных или лишенных смысла мест.
Главным пунктом обвинения, выдвинутого против Дионисия и его товарищей, было исключение ими слов «и огнем» из молитвы на освящение воды: «Приди, Господи, и освяти воду сию духом твоим святым и огнем!» Архимандрит доказывал неправильность обряда погружения горящей свечи в освященную воду и предлагал исключить две молитвы к литургии, в которых священник «сам себя прощает».
Обнаружив отступления от буквы в исправлениях Дионисия и Арсения, их противники подали донос царю.
У Троице-Сергиева монастыря во все времена были особые отношения с царствующими особами. Царь Михаил с матерью не раз ездили в обитель на богомолье, в 1614–1616 годах сделали несколько богатых пожертвований в пользу монастыря.
Получив донос, власти распорядились арестовать Дионисия и его товарищей. Архимандрита допрашивали сначала у митрополита Ионы на Патриаршем дворе, а затем в кельях инокини Марфы в Вознесенском монастыре.
Судьбу Дионисия решал не царь Михаил, а лица из окружения его матери. Марфа была инокиней и не могла остаться в стороне
