Любовь авантюриста - Вирджиния Линн

Однако после того как Джеймс обидел ее столь сильно, Саммер надеялась, что он все-таки выйдет из себя и будет чувствовать себя так же ужасно, как и она. Ведь, в конце концов, она выдержала его последнюю вспышку гнева, разве нет? Возможно, это ему придется молить Господа о том, чтобы она не вышла из себя!

Когда Йен подошел и пригласил Саммер станцевать рил, она с радостью согласилась. Она не позволит Джеймсу испортить ей вечер! Он не пожелал ее выслушать. Что ж, хорошо. Пусть делает что хочет. Пусть флиртует с леди Элгин, а потом рычит на нее и говорит ей всякие гадости, но Саммер не собиралась плясать под его дудку.

Кеннет Камерон перевел взгляд с брата на Саммер.

– Она просто красавица, – произнес он.

Сжимая в руках бокал с виски, Джеймс наблюдал, как его жена танцует с Йеном. Саммер смеялась, и блеск ее голубых глаз затмевал сияние сапфиров в колье на ее шее. Упавший на сверкающие камни луч света отразился от них, распавшись на мириады крошечных искорок. Колье четко вырисовывалось на кремовой коже, выглядывающей из низкого выреза темно-голубого бархатного платья, и Джеймс ощутил прилив ярости. Черт бы побрал эту маленькую мерзавку, выставляющую свои прелести напоказ!

– Да, – не слишком вежливо ответил Джеймс на комплимент брата. – На нее приятно смотреть.

Казалось, грубость брата удивила Кеннета.

– Значит, поэтому ты на ней женился, а не из-за денег?

Желваки заходили на подбородке виконта.

– Я женился на ней, потому что хотел этого.

– А не потому, что влюбился? – спросил Кеннет и ужасно удивился, вновь услышав грубость брата:

– Нет. О любви и речи не шло!

Последовала неловкая пауза. Джеймс чувствовал на себе пристальный взгляд брата и терпел его сколько было сил, а потом посмотрел в ответ и смотрел до тех пор, пока Кеннет не отвел глаза. Весь облик и поведение Кеннета говорили о том, что этот человек наделен властью. И действительно, совсем скоро старший брат Джеймса должен был получить титул графа. Пока же он был виконтом, но на Джеймса, тоже обладавшего собственным титулом, его положение не произвело должного впечатления.

Кеннет был старше Джеймса на четыре года. Этой разницы было недостаточно, чтобы вызвать в младшем брате почтительное уважение к старшему, однако она не позволяла им стать близкими друзьями. Не то чтобы Джеймс имел что-то против Кеннета – просто он не хотел, чтобы тот давал ему какие бы то ни было указания или советы.

– Твоя жена выглядит очень нежной, – заметил Кеннет, а когда Джеймс напрягся, добавил: – Не хотелось бы узнать, что ее обижают.

– Тебя что, Камерон сюда прислал? – Джеймс вновь наполнил свой бокал виски из графина, стоявшего на низком столике. – Если так, то передай ему, что у меня нет ни малейшего желания душить ее. Во всяком случае, не сейчас.

– Ну и ну, – изумленно протянул Кеннет. – Ты женат всего два дня, а уже чем-то недоволен. Как же ты собираешься жить с ней дальше?

Вопрос брата заставил Джеймса задуматься. Он попытался представить свое будущее, но увидел в нем лишь бесконечные ссоры. Подавленный, он сделал большой глоток виски.

Когда Кеннет ушел, Джеймс ощутил укол совести. Его брат проделал немалый путь, чтобы выразить свое почтение его жене, а он обошелся с ним, как с заезжим бродячим менестрелем.

Не в силах видеть смеющуюся, танцующую с его братьями жену и в то же время не в силах отвести от нее взгляд, Джеймс покинул зал. У него было слишком плохое настроение, чтобы веселиться. Воспоминание о Саммер, целующей Гарта Киннисона, жгло его словно раскаленным железом. О Господи, когда Джеймс думал об этом, ему хотелось схватить Саммер и трясти ее до тех пор, пока у нее зубы не застучат.

А потом он уложил бы ее в постель и любил до самого рассвета.

Вздохнув, Джеймс остановился у задрапированного шторами окна и облокотился о широкий подоконник. Окно располагалось в нише, и поэтому свет факелов почти не проникал сюда. На небе взошла луна, посеребрив вершины утесов.

Джейми уткнулся лбом в оконное стекло и посмотрел на сад, раскинувшийся внизу. Он вспомнил свой сад на Брутон-стрит и то, как романтично пытался ухаживать за Саммер.

Как нелепо. Джеймс и тогда это знал, но романтичность ситуации увлекла его. Только что хорошего из этого вышло теперь?

Стоило Джеймсу закрыть глаза, и он представлял Саммер в своих объятиях, почти физически ощущая сладковатый вкус ее ароматной кожи. Господи, даже мысли о ней возбуждали его.

Ощутив нежное прикосновение руки к своему плечу, Джеймс резко повернулся; он даже не заметил, как в его руке оказался кинжал, который только что находился за голенищем его сапога, и только испуганный вскрик леди Элгин привел его в чувство.

– Извини. Не стоит подкрадываться сзади к мужчине, который провел последние десять лет на войне, – пробормотал Джеймс и сунул кинжал обратно за голенище. Он оглядел пустой коридор, а затем перевел взгляд на стоявшую рядом красавицу:

– Ты одна?

Услышав ее грудной смех, Джеймс вспомнил, как когда-то ему казалось, что даже небесный ангел не может смеяться более соблазнительно. Теперь же он нахмурился, раздумывая над тем, не подслушивает ли их кто-нибудь.

– Джейми, – дама вошла в нишу, оказавшись совсем рядом с ним, – я подумала, что сейчас тебе необходим кто-то рядом.

Неловко переступив с ноги на ногу, виконт отрицательно покачал головой:

– Я вовсе не одинок. У меня есть жена.

Леди Элгин, вновь засмеялась, и Джеймс почувствовал себя неоперившимся юнцом.

– Я тоже была замужем, – она.

Ее палец, лаская, коснулся нижней губы виконта.

Перехватив ее руку, Джеймс посмотрел ей в глаза. Лунный свет осветил ее лицо, и на какое-то мгновение его поразила ее красота. Ей исполнилось почти сорок, а она выглядела столь же свежей и привлекательной, как молодая девушка. Элгин знала, как следить за собой.

– Помню, – ответил Джеймс после некоторого молчания, потому что он действительно все помнил. Он подумал о долгих часах, проведенных в постели с этой женщиной, вспомнил о том, как она обучала его всему, что умела сама, и даже тому, о чем Джеймс никогда и не подозревал. И это было восхитительно.

Элгин придвинулась ближе и прильнула к нему, а потом дотронулась до него. К глубочайшей досаде Джеймса, его тело отреагировало немедленно. Его плоть поднялась навстречу ее руке, стесненная тканью панталон.

Нахмурившись, он сделал шаг назад.

– Элгин, я не хочу этого.

– Да? – Она погладила его рукой, и плоть Джеймса запульсировала в ответ. – Зато я хочу. А ты думал, только юные девушки испытывают подобные желания?

Вспомнив своих родителей, Джеймс покачал головой: