Помощники Ночи - Глен Кук

– И этим вы объясняете свое поведение? – бросил граф Рэймон неприятному, горбатому посланнику из Салпено, отцу Остину Ринпоше. – Не могли придумать чего получше? Могли бы обвинить нас в оргиях с участием отъявленных развратников. Идиот. Лишь благодаря нашему вероотступничеству и ереси во всех уголках Хорэна действуют епископские церкви. Вот почему в краю Конека куда больше соборов, чем во всем арнхандерском помойном ведре. Эти храмы построили мы, чтобы нам было где укрыться со своими развратниками.

Герцог Тормонд попробовал усмирить юного дворянина. Но граф Рэймон слушком разгорячился. Теперь, после победы над бароном Алгром, к голосу Рэймона наконец-то прислушаются на советах Конека.

– Что же вы молчите, священник? Я с вами говорю. Назовите хотя бы одного епископа из края Конека, который пострадал от рук Искателей Света?

– Епископ Сериф Антекскии, – ликующе ответил Ринпоше.

Тишина.

Снова тишина.

– Да смилостивится святой Аарон над ослом. Глупец и правда так считает, – сказал кто-то.

– Священник не глупец. А гораздо хуже. Он полный идиот, – фыркнул граф Рэймон.

Даже Великий Неустойчивый, герцог Тормонд, уставился на отца Ринпоше, словно считал, что духовник упивается своим слабоумием.

– Отец, вы это серьезно? Сериф был вором. Он злоупотреблял своими полномочиями. Пренебрегал правами других. Клятвопреступник, извращенец и мужеложец. Его преступлениям нет конца. Если бы не протекция Великого, его давно бы вздернули на виселице. До этой минуты я с пониманием относился к вашей миссионерской деятельности. Однако все мы знаем тех крысенышей, которые заслуживают гораздо худшей участи, чем епископ Сериф.

– Сериф оказался настолько никчемным, что принципат Бронте Донето, кузен Патриарха, после неудачной попытки ограбить и убить жителей Антекса приказал сбросить его со скалы.

Отец Ринпоше настаивал на своем. Герцог Тормонд остановился. Он скрестил выпрямленные руки в замок.

– Я добрый епископец, отец. Я хожу в церковь каждый день. И всегда исповедуюсь. Его Святейшеству я отослал письмо, в котором спрашивал, какие еще обязанности следует выполнять. Он не ответил. Тем временем мы по-прежнему здесь, и вновь нам предъявляют необоснованные и сфабрикованные обвинения те, кто заинтересован не столько в воле Божьей, сколько в разграблении Конека. Попробуйте найти среди них хоть одного неверного.

Не самое разумное предложение с точки зрения брата Светоча.

Арнхандерский священник не отреагировал на предложение. Он ничего не ответил и даже отказался допустить такую возможность.

Ринпоше не оставалось ничего другого, как только вернуться в Салпено и доложить, что Конек по-прежнему упорствует, не желая идти на компромисс, а помощники Врага, эти мэйзелане, приобрели скрытое влияние. Единственным возможным ответом на непокорность Конека стало решение Патриарха организовать новый поход, который раз и навсегда покончит с мэйзеланской ересью.

Властители Салпено не придавали значения попыткам Ринпоше убедить их отказаться от этой затеи. Большинство из них жаждали мести, легкой наживы. Их мало волновала истина, с которой они сталкивались. Немощный король арнхандеров не мог исполнять свои обязанности и все никак не умирал. Впрочем, его смерть ничего не изменит. Наследного принца-то не было.

Честолюбивые герцоги, бароны и подобные им с вожделением смотрели на открывающуюся перед ними перспективу.

Наследовать престол жаждали также лорды и рыцари из континентальных земель Сантерино, которые граничили с арнхандерскими территориями.

Почти каждый день здесь происходили стычки с налетчиками из тех южных областей, где Трамани граничила с Конеком вплоть до северных деревень на морском побережье к востоку от Аргони. Местные рыцари и солдаты практически не оказывали никакого сопротивления нападавшим. Члены семей жили по обеим сторонам границы. Из года в год феодальные обязательства менялись с каждым браком, рождением, смертью, победой или поражением.

Смена правителей никак не отражалась на жизни людей. Некоторые крестьяне не знали ни арнхандерского, ни сантеринского языков.

Все зажиточные арнхандерские семьи имели родственников за морем, в военных областях. Они посылали своих сыновей на восток закалять характер в безжалостных боях за обладание Святыми Землями.

Юноши брали с собой в дорогу слуг, солдат и золото.

Назад возвращались только молодые люди, но от их юности не оставалось и следа.

Анна Менадская, любовница короля, родила от него двух детей. Старшим был сын, Регард. Ему недавно исполнилось четырнадцать, однако он отличался острым умом, крепким телом и обладал королевской статью. В мирные времена никто бы и не подумал рассматривать его в качестве кандидата на престол. Арнхандерские аристократы придавали огромное значение законнорожденности. Но теперь люди жили в ненормальную эпоху. Искусные интриганы могли переделать даже прошлое, дабы узаконить права Регарда.

За пределами королевской опочивальни Анна оказывала повышенные знаки внимания нескольким избранным липам и создавала круг собственных сторонников. Благодаря ее упорным стараниям отец мальчика был готов назначить его своим наследником. Однако за другими претендентами стояли влиятельные фракции.

Анна Менадская строила козни и манипулировала людьми. К тому же она оказалась потаскухой. Женщина спала с нужными ей людьми не только для того, чтобы воздействовать на них, но и потому, что испытывала огромную потребность в ночных утехах. Несмотря на это она была набожной халдаркой, искренне верившей в непогрешимость Патриарха. Если бы Великий запросил войска, то она сделала бы все, чтобы их ему предоставить.

Именно этим и руководствовалась Анна, когда ей удалось отправить в Конек армию из восьмидесяти рыцарей и их свиты. Крохотное войско так никогда и не добралось до назначенного места. Воины вернулись назад, как только истек их срок службы. Они ни разу не вступили в бой с еретиками – солдаты даже не встретили их на своем пути. Однако три дюжины арнхандерских воинов пали жертвами болезней и несчастных случаев.

Брат Светоч отправился в путешествие по Конеку, придавая мужество Искателям Света, которые чувствовали приближение грозы. В каждом городе он посещал аристократов. Им следовало понять: они обязаны защитить всех жителей от иноземных врагов. Мэйзеланин напомнил дворянам, что менестрели и поэты окрестили Конек королевством Спокойствия. Конекийцы гордились своей способностью жить в гармонии.

Наступило время духовной стойкости. Время, когда надо было оправдать грядущую жестокость.