Профи из «Вымпела» - Сергей Москвин

Огородники и крестьяне Гамида не интересовали. Потому что убийство двух-трех десятков русаков не сделает его ни карающим палачом неверных в глазах исламских шейхов, ни героем-мстителем у соплеменников. Только масштабная акция с сотнями жертв и разрушенными или сожженными городскими кварталами вызовет всеобщее внимание журналистов и получит по-настоящему международный резонанс. Только такая акция обеспечит ему известность, власть и деньги. Поэтому его мишенью станет не заштатный поселок, деревня или садовый массив, а российский областной центр с миллионным населением...

Ход мыслей Гамида прервал стрекот вертолетных лопастей. Где-то в небе кружил вертолет. Гамид резко вывернул на обочину, остановил машину и выбрался на подножку грузовика. Вертолет вовсе не кружил – Гамид заметил его сразу, потому что первым делом взглянул на самое опасное направление, – а несся по небу в сотне метров над железной дорогой. Еще выше, на многокилометровой высоте, небо прочертили два расходящихся шлейфа белого инверсионного следа. Но на них Гамид не обратил внимания. Судорожными движениями он рвал из кармана радиостанцию.

– Али! – открытым текстом закричал он в микрофон, вдавив клавишу передачи. – Русские выслали за вами вертолет! Приготовьтесь к отражению атаки!

И тут же сознание вспорола мысль, что двое вайнахов с автоматами и один арабский наемник не способны остановить десантную группу российского спецназа. Спецназовцы перещелкают их, как фазанов на охоте. В бой с этими волкодавами вступать нельзя. Необходимо спрятаться, исчезнуть – но как? Как?!! Гамид заметался в поисках решения, и оно неожиданно вынырнуло на поверхность.

– Али! – восторженно закричал он, услышав в ответ голос араба. – Там в кабине я видел ведро с промасленной ветошью!

– С чем? – переспросил тот.

Идиот! Если бы араб был рядом, он, наверное, убил бы его собственными руками.

– С тряпками! Они пропитаны машинным маслом и будут хорошо гореть. Возьмите эти тряпки, вообще соберите на тепловозе все, что может гореть. В конце концов, просто слейте из бака горючее, разлейте по крыше и подожгите. Это создаст дымовую завесу. А в дыму спецназовцы не смогут высадиться вам на головы.

– Дымовую завесу? – переспросил Али, как показалось Гамиду, чересчур спокойно. – Сделаем.

Араб отключился.

Гамид прыгнул в кабину и погнал вперед. Через несколько километров, на пересечении с равноценной дорогой, ему попался на глаза дорожный указатель. «Нижний Новгород 30 км», – прочел Гамид верхнюю строчку. Совсем немного. Лишь бы его бойцы продержались. Он снова погладил карман с радиовзрывателем. Хотя бы до станции.

Ведро валялось в дальнем углу кабины. Кто-то из вайнахов опрокинул его и за ненадобностью отшвырнул в угол. Али подошел к ведру, взял в руки и перевернул. Из ведра ему под ноги вывалились три грязные замасленные тряпки. Но их было явно недостаточно, чтобы закрыть всю крышу тепловоза. Значит, придется действовать так, как велел Гамид.

Али обернулся к своим бойцам, которые с любопытством наблюдали за его приготовлениями:

– Соберите с тепловоза все, что может гореть.

Те недоуменно переглянулись.

– А что именно? – спросил стоящий ближе вайнах.

– Я сказал: все! – отрезал Али.

Бойцы пожали плечами и друг за другом вышли из кабины на опоясывающую машинный отсек площадку, но тут же ввалились обратно и, вытаращив глаза, зачастили:

– Вертолет! Летит прямо на нас!

Али молниеносным движением сорвал с плеча оказавшегося рядом с ним боевика его автомат и сунул ему в руки:

– Полезай на крышу! И когда вертолет приблизится, расстреляй его!

– Я?! – опешил вайнах.

– Да. Или умрешь, – Али выхватил из подмышечной кобуры свой «ТТ» и приставил ствол к груди боевика.

Вайнах судорожно сглотнул, потом кивнул и снова вышел из кабины.

Али с ведром в одной руке и пистолетом в другой вышел следом за ним. Вертолет был еще далеко, но, судя по нарастающему грохоту его винтов, стремительно приближался. Вайнах, которому он приказал отстреливаться от русских, глубоко вздохнул и полез на крышу. Плоская крыша тепловозной кабины выглядела совершенно открытой, и боец перебрался с нее на крышу дизельного отсека, где, используя возвышение кабины как естественное укрытие, залег за ним, выставив перед собой автомат.

Проследив, как вайнах занимает огневую позицию, Али заглянул в кабину и скомандовал второму бойцу:

– Иди за мной.

Тот не посмел ослушаться и послушно вышел следом за командиром. Боевик решил, что командир сейчас укажет ему, откуда вести огонь. Но Али по лестнице спустился к топливному баку и откинул металлический лист, прикрывающий заливную горловину. Рукояткой пистолета он постучал по поверхности бака, определяя границу уровня топлива, затем убрал пистолет в кобуру, стянул с себя спортивную куртку и обернулся к боевику:

– Автомат!

Чеченец снял с плеча автомат и передал арабу. Али прижал смятую в комок куртку к борту топливного бака, вдавил в нее автоматный ствол и нажал на спуск. Звук выстрела утонул в стуке вагонных колес. Зато, когда он снял простреленную куртку, из бака брызнула тугая струя горючего. Али сейчас же подставил под струю взятое с собой ведро. В этот момент с крыши тепловоза раздалась длинная автоматная очередь. Вайнах, которого он взял с собой, испуганно вздрогнул, но не решился без приказа оставить командира.

Лопасти несущего винта со свистом рубили воздух. Управляющий машиной пилот напряженно вглядывался в убегающую вдаль ленту железной дороги, над которой летел спасательный вертолет МЧС. С не меньшим напряжением разглядывал железнодорожное полотно сидящий в соседнем с пилотом кресле майор Овчинников. Только в отличие от пилота он делал это с помощью мощного полевого бинокля. Четверо бойцов десантно-штурмовой группы расположились за спиной командира, в грузопассажирском отсеке.

– Похоже, впереди что-то есть, – не очень уверенно произнес пилот, заметив вдали, на сузившейся до нитки железнодорожной магистрали, продолговатый темный объект, который не мог быть ни мостом, ни путепроводом, ни прочим элементом железнодорожной инфраструктуры.

Овчинников не ответил, хотя еще несколько секунд назад заметил то, на что только сейчас обратил внимание вертолетчик. В бинокль он видел гораздо больше, чем смог разглядеть невооруженным глазом пилот. Так, он заметил, что объект движется по железнодорожному пути, причем движется в направлении Нижнего Новгорода. Примерно определил его линейные размеры: от двадцати до тридцати метров, что соответствовало длине маневрового тепловоза с подцепленной к нему железнодорожной цистерной. Но для окончательной идентификации обнаруженного объекта расстояние было еще слишком большим. Еще немного, еще несколько секунд. Овчинников припал к окулярам бинокля... Округлые борта, покатая крыша, на ней огороженный люк заливной горловины – цистерна! И буксирующий ее маневровый тепловоз!

– Они! – Овчинников опустил бинокль, одним движением надел на голову радионаушники и щелкнул тумблером бортовой рации. – Лиман, я Шхуна. Противник обнаружен в двадцати километрах от города. Приступаю к работе.

– Шхуна, вас понял. Действуйте, – прозвучал в наушниках голос генерала Углова.

Овчинников тут же снял наушники и, оглянувшись на своих бойцов, громко крикнул:

– К бою! – Потом повернулся к пилоту: – Дальше все, как мы договорились: снижаешься до предельно малой высоты, зависаешь над тепловозом, выпускаешь нас и уходишь.

Последние слова он сопроводил понятным всем летчикам движением ладони.

Пилот кивнул, но тут же поспешил предупредить:

– Только очень низко опуститься не смогу. Контактная сеть, – пояснил он, указав взглядом на идущие вдоль железнодорожного полотна столбы с натянутыми между ними проводами.

Овчинников в ответ хлопнул пилота по плечу:

– Как сможешь.

И, внезапно увидев вынырнувшего из-за козырька крыши тепловозной кабины автоматчика, истошно закричал:

– Уходи!

В ту же секунду из ствола направленного на вертолет автомата вырвался язык пламени. Но пилот уже потянул на себя рычаг шаг-газа, и вертолет, заложив крутой вираж, устремился к земле.

– Не учи ученого, – огрызнулся вертолетчик, вновь выровняв машину и направляя вертолет на второй заход. – Я в Чечне еще и не из-под таких обстрелов наших вывозил. – Немного помолчав, он обернулся к Овчинникову и добавил: – Но пока тот тип на крыше, мне вас не высадить.

– А это уже наша забота, – мрачно ответил Овчинников, выбираясь из кресла пилотской кабины.

Перебравшись в грузопассажирский отсек к своим бойцам, он тронул одного из них за рукав десантного комбинезона и объявил:

– Нас обнаружили. На крыше тепловоза засел автоматчик. Сможешь его снять?

Вместо ответа боец пристегнул к ремням опоясывающей его подвесной системы карабин спускаемого троса, взял в руки винтовку «ВСС» и, протиснувшись к сдвижной двери, резко отодвинул ее в сторону. Тесное пространство вертолетного отсека наполнил грохот винтов и свист ворвавшегося ветра. Вымпеловцы невольно отодвинулись от края грохочущей и завывающей бездны. И только боец со снайперской винтовкой встал на самый край открытого люка и выглянул наружу.