Профи из «Вымпела» - Сергей Москвин

Головы пленным солдатам отрубал одноглазый Султан по прозвищу Клюв. Ильяс только присутствовал при этом. Ложь должна была запугать помощника машиниста, заставить его умолять о пощаде. Но пленник вновь промолчал. Его упорное молчание взбесило Ильяса. Подскочив к парню, он ударил его по лицу:

– Отвечай, когда с тобой разговаривает воин Ичкерии!

Помощник машиниста слизнул кровь с разбитой губы и произнес:

– Ты дурак, а не воин. Спрыгнуть на такой скорости с поезда и остаться в живых – невозможно. Тебя размажет по насыпи, как мешок с дерьмом.

– Что?.. – Ильяс изумленно уставился на помощника машиниста, потом выхватил из кобуры оставленный ему пистолет и, ткнув стволом парня под подбородок, в истерике закричал: – Ты врешь! Врешь! Сейчас я вышибу твои проклятые мозги!

Но бьющаяся в черепной коробке мысль кричала, что пленник не врет. Неужели Гамид обманул его?! Что же делать?! Охваченный паникой, Ильяс обернулся к лобовому стеклу. К его удивлению, скорость оказалась не так уж велика. Опоры контактной сети уже не проносились мимо сплошным частоколом. Да и отдельные шпалы вполне можно было разглядеть.

Ильяс вновь повернулся к помощнику машиниста и с ехидной усмешкой спросил:

– Не спрыгнуть, говоришь? Говоришь, размажет по насыпи? – Его глаза полыхнули злобой, улыбка превратилась в звериный оскал, и боевик прошипел: – Это тебя, дерьмо, будут соскребать со шпал после того, как...

Он собирался рассказать русаку, как именно тот умрет, но внезапно осекся, настороженный необычной тишиной. Еще минуту назад в кабине было гораздо больше шума. Ему даже приходилось кричать, чтобы перекрыть рев двигателей, а сейчас... Ильяс вздрогнул, осознав, что больше не слышит шум тяговых электродвигателей.

Дистанция между захваченным террористами поездом и преследующим его тепловозом с бойцами штурмовой группы «Вымпела» быстро сокращалась. Лишившись тяговой силы своих электродвигателей, локомотив теперь не разгонял, а, наоборот, тормозил весь состав. И увеличивший скорость тепловоз стремительно нагонял постепенно замедляющий ход товарный поезд.

– Приготовьтесь, ребята, сейчас тряханет, – предупредил вымпеловцев машинист, когда надвинувшийся задний борт последней цистерны заслонил почти все лобовое стекло.

Бойцы широко расставили ноги и уперлись руками в приборную панель, приготовившись к столкновению. В следующую секунду тепловоз наехал на движущуюся перед ним цистерну, подцепив ее сцепное устройство своим зацепом. Получивший толчок товарный состав с ускорением устремился вперед. Но машинист тепловоза повернул до отказа тормозной кран, заблокировав тормозными колодками все колесные пары. И уже куда большая сила рванула состав в противоположную сторону.

Несмотря на то что машинист практически сравнял скорость тепловоза со скоростью идущего состава, удар в момент столкновения все равно оказался достаточно сильным. Но вымпеловцы оказались готовы к нему, что позволило им удержаться на ногах.

– За мной!!! К бою!!! – во весь голос выкрикнул своим бойцам Овчинников, силясь перекрыть наполнивший тепловозную кабину оглушительный скрежет тормозных колодок, и первым ринулся в атаку.

Подскочив к двери, он распахнул ее и, используя дверную ручку в качестве ступеньки, взлетел на крышу тепловоза. Следом за ним в открытую дверь тепловозной кабины устремились бойцы штурмовой группы. Помогая друг другу, они сноровисто, хотя и не так быстро, как командир, выбрались на крышу и бросились следом за Овчинниковым, который уже успел перепрыгнуть с тепловоза на ближайшую цистерну.

– Покажите там этим сволочам! – крикнул им вслед машинист, когда последний вымпеловец исчез в дверном проеме.

Мощный толчок внезапно сотряс поезд, швырнув Ильяса грудью и лицом на приборную панель электровоза. Помощник машиниста тоже ударился грудью о металлический поручень, к которому был привязан. Но на него Ильясу было плевать: русак и так уже практически был мертвецом. Размазывая по лицу кровь, сочащуюся из рассеченной щеки, Ильяс поднялся на ноги. Но случайно брошенный на дорогу взгляд заставил его разом забыть и об остановившихся электродвигателях, и о русаке, и даже о собственном разбитом лице. Поперек железнодорожного полотна возвышался двухметровый земляной вал, к которому стремительно приближался локомотив.

Сообразив, что до неизбежного столкновения остаются считаные секунды, Ильяс бросился к двери электровозной кабины. Его сознание сконцентрировалось на дверной ручке, которую следовало повернуть, чтобы открыть путь к спасению. Поэтому Ильяс не заметил, как на противоположных краях возведенной на железнодорожном полотне земляной насыпи внезапно обозначились две человеческие фигуры со снайперскими винтовками в руках...

Снайперы «Вымпела» еще несколько минут назад взяли на прицел кабину приближающегося электровоза. Широкое лобовое стекло позволяло им контролировать почти все пространство кабины. Внутри оказались двое. Снайперы разобрали цели, но медлили с выстрелами. Кроме террористов, в кабине электровоза должен был находиться и захваченный ими помощник машиниста. И стрелять, не зная наверняка, кто на прицеле, враг или заложник, было нельзя. Внезапно один из двух наблюдаемых снайперами людей отпрыгнул в дальний угол и схватился за дверную ручку с явным намерением выбраться из кабины. Второй остался неподвижен. Такую свободу перемещений мог иметь только террорист. Цель обозначилась. Снайпер, держащий на прицеле бросившегося к двери человека, плавно потянул спусковой крючок.

Пс, – почти беззвучно кашлянула «ВСС» в его руках, вытолкнув из ствола остроконечную девятимиллиметровую пулю специального патрона.

В ту же секунду пуля пробила лобовое стекло электровозной кабины и еще одну более рыхлую преграду из мяса, костей и сухожилий, оказавшуюся у нее на пути...

Ильяс судорожно вцепился в дверную ручку и всем телом нажал на нее. Оставалось только распахнуть дверь, когда невероятной силы удар в левый бок отбросил его к стене. Оставив после себя кровавую полосу, он медленно сполз по стене на пол кабины. Перед его тускнеющим взором оказалась распахнутая дверь, на ручке которой, с внешней стороны, как осиное гнездо на ветке, висел примотанный липкой лентой гладкий черный овал осколочной гранаты. Приоткрыв от изумления рот, Ильяс уставился на него. Но в следующее мгновение овал взорвался перед его глазами огненной вспышкой, и десятки смертельно жалящих осколков впились в его тело...

Перепрыгнув с тепловоза на заднюю цистерну, Овчинников остановился и оглянулся назад, но, убедившись, что все четверо его бойцов успешно выбрались из кабины на крышу тепловоза, вновь побежал вперед. Так он миновал две цистерны и собирался перепрыгнуть на следующую, когда в головной части состава раздался приглушенный взрыв. На какую-то долю секунды Овчинников застыл на месте. Но новых взрывов не последовало. И он, перескочив на цистерну, перед которой только что остановился, со всех ног бросился к электровозу. Двадцать шагов по крыше и прыжок. Новая цистерна – снова двадцать шагов и опять прыжок, и опять, и опять...

Добравшись до локомотива, Овчинников затормозил на краю головной цистерны и, вскинув автомат, прострочил очередью стекло задней электровозной кабины. Развалившись на куски, стекло осыпалось вниз, и Овчинников сейчас же друг за другом зашвырнул в кабину пару светошумовых гранат из своего арсенала. Два взрыва «зари» слились в один. Двукратное применение спецсредств должно было отбить у любого, даже самого стойкого террориста способность не только к активному сопротивлению, а вообще к совершению каких-либо самостоятельных действий.

Как только отгремели взрывы, Овчинников перепрыгнул с цистерны на электровоз и, распластавшись на крыше, через выбитое стекло заглянул в кабину. Она оказалась пуста. Только осколки стекла валялись на полу. Овчинников тут же поднялся и, перебравшись через складные токосъемные штанги, переместился на крышу головного электровоза. Первое, на что он обратил внимание, оказалась хлопающая дверь электровозной кабины. Потом увидел пустые ниши выбитых взрывом стекол, а когда через нишу лобового стекла заглянул в кабину, обнаружил там два изрешеченных осколками тела.

Забросив автомат за спину, он ухватился руками за поручни возле дверного проема и, держась за них, спустился в кабину. На полу, в луже крови, привалившись спиной к стене, полулежал человек в форме помощника машиниста. Овчинников нагнулся к нему, но, увидев под полой железнодорожного кителя наплечную пистолетную кобуру с торчащей из нее рукояткой «ПМ», презрительно сплюнул на труп боевика и повернулся ко второму человеку, лежащему грудью на пульте управления электровозом. Его руки были накрепко привязаны капроновым шнуром к металлическому поручню, идущему вдоль приборной панели. Овчинников сразу понял, что видит перед собой заложника, как и то, что помочь ему уже невозможно. Человек был мертв. Осколок разорвавшейся в кабине гранаты поразил его точно в правый висок. Овчинников аккуратно снял с пульта управления мертвое тело и повернул до отказа главный тормозной кран.