Омский горячий твой (СИ) - Дюран Хельга

– Наконец-то я могу делать все без ограничений! – снова слышу я его голос.

К языку и губам Глеб добавляет палец, который медленно входит в меня, затем еще один. Там все туго натягивается, и Глеб  водит ими туда-сюда.

– Милая, тебе не больно? – спрашивает Глеб.

– Нет, мне хорошо, – стону я в такт его пальцам.

Я начинаю неосознанно подаваться бедрами вперед, чтобы поскорее освободиться от этого сводящего с ума напряжения. Глеб покусывает мой клитор и напор его пальцев становится еще более тугим. Я ловлю его руку, трахающую мое лоно, и осознаю, что во мне уже три его пальца.

– Вставай рачком! – командует Глеб. – Я снова хочу твою дырочку!

Он ловко меня переворачивает, вжимает шею в матрас и сразу входит на всю длину.

Я стону уже в голос. Мне так офигенно, что я срать хотела на соседей. Глеб шлепает меня по заднице, затем еще, и я кончаю.  

Глеб вынимает из меня член и начинает водить им между моих булочек. Я напряглась и дернулась, пытаясь поднять голову от кровати.

– Глеб, ты охуел? – испуганно зашипела я. – Даже не вздумай!

– Тихо-тихо! – почти пропел он, лишь сильнее сжав мою шею. – Я не буду этого делать! Обещаю! Просто немного поиграем. Ну, малыш, тебе же нравилось раньше играть со мной? Правила не изменились. – успокаивал меня Глеб, не прекращая водить своим членом по моему анусу. – Ты так течешь, что грех не использовать твою влагу и для другой дырочки. Немного растянем ее и все!

– Чего? – снова дернулась я.

– Тихо! – шлепком по жопе утихомирил меня Глеб. – Если будет неприятно, скажешь. Просто расслабься и не дергайся!

Глеб отпустил мою шею, и я выдохнула. Что за мужик? Только вчера лишил меня девственности, а сегодня уже не терпится и в другой дырочке побывать? А что дальше? Дырок больше нет!

Глеб вцепился руками в мои ягодицы, и я снова почувствовала его язык на своем клиторе. Пусть только попробует сделать что-то не то!

Но жадина-развратник Глеб делал все "то"! Своим языком и пальцами он то поочередно, то одновременно, ласкал оба моих отверстия, отчего я снова нехило завелась.

92. Глеб

Сладкая узкая сучка!

Ни от одной бабы так голову не терял. Член категорически отказывается опадать. Дорвался, как голодный до хлеба. И зрелищ! Вид сзади этой малышки просто невероятный. Блядь, да я сам себе завидую! Эстет хуев!

– Моя! – приговариваю я, засаживая, ей сзади. – Моя девочка!

Алена так течет и стонет, что мне не терпится показать ей все прелести секса. Раскрепостить ее до конца. Или развратить? Да похуй, как это называется!

Провожу пальцами по ее складочкам, где все натянуто до предела моим членом, и размазываю ее влагу по колечку ануса. Вначале глажу, а затем медленно ввожу в ее звездочку палец. Только от того, как стеночки плотно сжимают его, хочется кончить.

Алена замирает на секунду  прислушиваясь к новым ощущениям. Я давлю на ее поясницу, заставляя прогнуться сильнее, и ввожу второй палец.

Алена стонет, но не просит меня остановиться. Отлично!

Моя жена создана для меня! Значит я буду иметь ее во все ее дырочки без сна и продыха. 

– Алена? – зову я ее. – Тебе не нравится? – спрашиваю я с издевкой, заметив, как она неосознанно подмахивает своей идеальной попкой.

– Долбанный извращенец! – стонет она. – Я убью тебя!

Поработав еще немного пальцами в ее попке, я решаю, что на сегодня с нее достаточно. Наматываю ее шикарные волосы на кулак и начинаю драть ее в прямом смысле этого слова. По-взрослому!

– Еще, Глеб, Боже! – визжит мелкая.

Кончаем мы почти одновременно. Уф! Я отбрасываю мокрые волосы назад, чувствуя, как Алена туго сокращается на моем члене.

– Ты просто ебнулся! – стонет она, падая на кровать. – Я даже накраситься теперь не успею! Иди в душ первым! Я, кажется, не дойду!

– Пойдем вместе! – нашелся я, подхватывая ее уставшее тельце на руки. – Так будет быстрее! А краситься ни к чему! Ты же просто красавица у меня!

Я молился всю дорогу, пока мы ехали к родителям. Нет, я не знал ни одной молитвы, хоть и крещеный. Сам сочинил. Сразу несколько!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Моя жена водит, как мудак!

Еб твою мать! Я восемь раз пожалел, что подарил ей эту сраную машину! Я бы сам сел за руль, но я уже въебал коньяка, потому что прелесть вчерашнего вечера накрыла меня убивающей волной похмелья.

Мне хотелось заорать Алене: " Сука! Куда ты едешь?", когда она подрезала очередную тачку. Я и орал. Вначале.

Алена послала мне невозмутимое "заткнись" и врубила музыку на всю громкость, чтобы я не пиздел ей под руку.

"Вечное сияние чистого разума..." – орал Славецкий из динамиков авто.

Блядь, он меня ночью с этой песней заебал, пел на бис в моей голове, не затыкаясь, а теперь я опять должен это слушать? Мне стало немного совестно за мою подставу с коньяком. Он хоть жив еще? Жалко его. Эх!

На светофоре нам посигналил мужик на "Гелике". Нет, не НАМ, жене моей! Он опустил стекло, она тоже, и он начал тупо к ней подкатывать. Он охуел что ли? Я выглянул из-за Алены, давая этому типу понять одним своим взглядом, что ему уже пиздец! Мужик, узрев мой взлохмаченый, опухший с бадуна ебальник, сразу умчался вдаль.

– Не обращай внимания, – махнула Алена рукой, продолжив нестись по "идеально ровной" омской дороге.

Боже, она подвеску, наверное, раз в месяц меняет. Это же не дорога, а доска стиральная!

Мне ничего не оставалось, как хлебать из бутылки коньяк, чтобы не было так страшно. В конце концов надо отдать Алене должное – тачка в идеальном состоянии. Не битая, чистая, ухоженная. Тем более, я помолился.

Только благодаря этому мы доехали без происшествий!

93. Алена

Первый настоящий семейный ужин. Так здорово, чувствовать себя полноценной женой. Моя бородатая скотинка, с моими родителями даже не знаком. Он вообще собирается знакомиться? Или отца моего до сих пор боится?

Родители Глеба тоже заметили перемену, прежде всего во мне.

– Когда уже у нас такие же внуки будут? – вздохнула Ирина Владимировна протягивая Валерии Валерьевне яблочную дольку.

– Мамуль, через 9 месяцев! – заверил мать подвыпивший Глеб. – Мы как раз над этим усиленно работаем!

Глеб заговорщически мне подмигнул, отчего я смущенно вспыхнула. Я перевела взгляд на Юльку, которая чуть не захлебнулась чаем от этой новости. Я еще ничего не успела ей рассказать, но мне не терпелось остаться с ней наедине. Просто еле заметно кивнула подруге, чтобы она от любопытства не умерла. У нас для болтовни вся ночь впереди, потому что сегодня мы ночуем здесь. Если конечно Глеб не набросится на меня сразу после ужина. Он так  жадно смотрит на меня весь вечер, что мне кажется, то безумие, которое случилось перед отъездом в отчий дом, было для него разминкой. Может быть это и хорошо, потому что я тоже вхожу во вкус.

– Так ты тогда не бухай, как алкаш, сынок, – подколол Глеба отец. – А то родится такой же балбесина, как ты! А ведь я в тот день, когда мы с матерью тебя зачинали, только две рюмочки ликера выпил.

– А я шесть! – рассмеялась свекровь.

За столом все грохнули от смеха.

– Очень смешно, пап! – скривился Глеб. – Может быть наши дети в мать пойдут? Она-то у нас просто гений юриспруденции! Уверен, родителей она ни разу не расстраивала, и они ею очень гордятся! -  Мой муж мне завидует? Глупыш! – Но теперь, – Глеб вальяжно откинулся на стуле, высокомерно задрав свою бороду. – Когда Алена будет работать у меня, я смогу поделиться с ней и своим профессионализмом! Вот где она сможет развернуться по-настоящему!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ты прав, сынок! – поддержал Глеба Николай Васильевич. – В Омске ей уже тесновато. Даже жаль прощаться с таким специалистом, но ничего не поделаешь...

Глеб просто купался в своем тщеславии. Было настолько очевидно, что скупая отцовская похвала вознесла его до небес.