Земля воров (ЛП) - Халле Карина

Приглушенные крики в клетках усиливаются. Я жду, что дракон извергнет на меня огонь, но вместо этого он отступает в тень, пережевывая свою добычу. Возможно, он вообще не дышит огнем.

Я пользуюсь своим шансом и бегу вперед, подхватывая старика и взваливая его себе на плечи, унося подальше от дракона, как раз в тот момент, когда слышу крики, доносящиеся из коридора, по которому пришел.

Внезапно передо мной появляется Леми.

— Какого черта? — восклицаю я.

Леми просто бегает по кругу, пока в поле зрения не появляются Кирни и Бринла.

От облегчения я чуть не падаю, когда вижу ее.

Но по страху в их глазах я понимаю, что времени нет.

Она дикими глазами озирается по сторонам, а Кирни спрашивает:

— Что это за место?

— Что происходит? — спрашиваю я, когда Бринла бежит ко мне.

— Она бессмертна, — говорит она, задыхаясь. — Предвестница бессмертна. Она вернулась к жизни после того, как Леми сожрал ее лицо, и теперь остальные монахини монастыря преследуют нас. Но у нас есть яйцо, так что это уже что-то. Что здесь происходит?

— У них есть дракон, и они кормят его людьми, — объясняю я, поправляя старика на спине и кивая в сторону клеток. Я очень рад, что она смогла найти яйцо, но у меня нет времени, чтобы это осознать.

Она ахает и подбегает к ним, достает свой инструмент для вскрытия замков и поспешно открывает каждую клетку.

— Нам нужно убираться отсюда, — говорит Кирни, протягивая руку и снимая с мужчины повязку с глаз и кляп. — Простите, сэр, как нам выбраться отсюда? Есть другой выход?

Мужчина что-то бормочет, явно потрясенный.

— Вон там, — говорит одна из женщин после того, как Бринла снимает с нее кляп и повязку, а затем развязывает остальные веревки. Она откидывает с лица свои непослушные светло-зеленые волосы и указывает на другую сторону подземелья, на еще одну дверь. — Иногда люди приходят оттуда, — говорит она.

— Хорошо, ты можешь помочь мне развязать остальных? — спрашивает ее Бринла.

Женщина кивает, и Кирни подбегает к ним. Через несколько секунд остальные заключенные освобождены.

— Пошли! — кричу я, и мы устремляемся к двери. Я выбиваю ее ногой, игнорируя замок, и мы попадаем в другой коридор, который судя по всему ведет на поверхность.

— Так нас и привели, — говорит женщина. — Я была осуждена Черной гвардией за богохульство, и вместо тюрьмы или повешения они привели меня сюда.

— Ты знала, что здесь с тобой будет? — спрашивает Бринла, тяжело дыша за моей спиной.

— Нет, — отвечает она. — В Мидланд и так ежемесячно отправляют жертвоприношение. Я никогда не слышала, чтобы такое происходило под монастырем.

— Они назвали дракона Магни, — говорю я. — Они думают, что это колдун?

— Да, — говорит женщина, задыхаясь. — Они верят, что это Магни в его истинном обличье.

— А ты? — спрашивает ее Бринла.

— Я думаю, что они полные идиоты, — отвечает она.

Наконец я вижу впереди слабый свет, очертания двери, и мы врываемся через нее в помещение, залитое приглушенным светом, воздух тяжелый от запаха сена и навоза. На мгновение я теряю ориентацию, пока не понимаю, что мы оказались в конюшне, вижу ряд стойл с лошадьми, карету, оставленную снаружи, пару лошадей, запряженных в нее и жующие сено, разбросанное по песчаной земле. Мы не рассчитывали на такое — думали, что Видар, Рейн и Фит уже вернутся сюда под видом Черной гвардии, — но нищим выбирать не приходится.

— Все в карету! — кричу я. Люди выбегают из сарая, а я забираюсь на сидение кучера, рядом со мной — Кирни, Бринла и Леми остаются в карете с остальными освобожденными заключенными.

Я щелкаю языком и натягиваю поводья, отчего лошади в испуге встают на дыбы, а затем пускаются галопом по пустыне. Я продолжаю подгонять их, оглядываясь через плечо на монастырь, темную громаду замка, возвышающуюся над суровой пустыней, как язва на земле. Пока никто не отправился в погоню за нами, обеспечивая нам фору.

Только когда мы преодолеваем узкое ущелье и на горизонте появляются восточные ворота Лерика, окруженные статуями драконов, из зарослей полыни выскакивает черный гвардеец и мчится прямо на нас.

— Видар! — кричу я быстро приближающемуся стражнику, чья черная лошадь, той же породы, что и Оникс, движется быстрее, чем может скакать обычное животное. Даже если стражники не принимают суэн, очевидно, что их лошади да.

— Видар! Белфаст! Рейн! — кричит ему Кирни. — Подними руку, если это ты!

Гвардеец вместо этого поднимает булаву, размахивая шипастым шаром, собираясь опустить его на наших лошадей. Другой рукой он поднимает забрало, демонстрируя бледное лицо с красными глазами.

— О, черт, только не они, — говорю я, пытаясь увести лошадей с дороги.

Но стражник продолжает приближаться, отпустив поводья и почти настигнув нас.

Он уже собирается нанести удар булавой, когда внезапно ему попадает что-то прямо между глаз, кажется, маленькая стрела, и он падает с лошади навзничь, оставаясь лежать в пыли.

— Что это было, черт возьми? — кричу я, передавая вожжи Кирни, пока смотрю назад, где стражник корчится в песке, а его лошадь убегает в другую сторону.

Бринла высовывает голову из кареты и улыбается мне, ее фиолетовые волосы распустились из косы и развеваются за спиной.

Я не думаю, что она может стать еще красивее.

— Я украла у Предвестницы не только яйцо, — говорит она с гордостью. — Еще и миниатюрную отравленную стрелу.

Я признаю свою ошибку. Теперь она — самое прекрасное зрелище в мире.

Она посылает мне воздушный поцелуй, а затем снова прячет голову в карету.

Я тихо рычу, мой член пульсирует под броней. Если мы выберемся отсюда живыми, я буду трахать ее до изнеможения, и мне плевать, если весь корабль это услышит.

Кирни бросает на меня странный взгляд.

— Просто езжай дальше, — говорю я ему. — Мы должны оставить позади Лерик, прежде чем сможем расслабиться.

А карета, мчащаяся на полной скорости, привлечет к себе много внимания.

К счастью, к тому времени, когда мы проезжаем под восточными воротами, Черной гвардии нигде не видно. Похоже, Видар и остальные сделали свое дело.

Я беру вожжи из рук Кирни, когда мы въезжаем в город и улицы становятся узкими, и делаю все, что в моих силах, чтобы уворачиваться от людей, хотя мы сбиваем и опрокидываем все уличные тележки, которые видим, проносимся галопом сквозь навесы магазинов, крушим палатки на рынке, специи летят в воздух, пока лошади не окрашиваются в оттенки красного, желтого и белого.

Люди кричат, разбегаются в панике, а вдалеке я вижу темные фигуры на строительных лесах и крышах зданий, натянутые луки, а затем трех стражников, мчащихся к нам.

— Друзья или враги, друзья или враги? — кричу я, не смея замедлить ход, пока карета преодолевает очередной крутой поворот, а все сзади меня визжат.

Только когда один из стражников подъезжает ближе и поднимает щит, я вижу, что это Видар.

— Направляйтесь к кораблю! — кричит он, когда он, Рейн и Фит выстраиваются в колонну позади нас. — Берегитесь стрел.

Как только он это говорит, с крыш на нас обрушивается смертельный дождь, попадая в бока кареты.

Одна из них попадает Кирни в руку.

— Черт! — кричит он, хватаясь за бицепс. — Она пробила доспехи!

— Держись, — говорю я ему, когда дорога расширяется и мы оказываемся на набережной. — Уже почти на месте.

Здесь плитка белая, что придает набережной чистый вид, рыбацкие лодки аккуратно привязаны вдоль причалов, а копыта лошадей отдаются громким эхом, когда мы мчимся сквозь толпу людей.

Впереди — причал, а в самом его конце — мой корабль, на палубе которого стоят Штайнер и Тумбс, а на причале — Фит, держась за корабельные канаты, за их спинами заходит солнце.

— Почти на месте, — шепчу я. — Давай же.

Причал достаточно широкий для кареты, но даже несмотря на это, трудно не задеть людей, рыбачащих с него, и большинству из них приходится прыгать в воду, чтобы не попасть под копыта.