Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

Христиане из Иваядо просили выслать им разом пятилетнюю плату за квартиру катихизатора, то есть сто двадцать ен (по две ены в месяц); покупают они для Церкви землю с зданием на ней, в котором и жил катихизатор, и была комната для общей молитвы. Ответил я, что сделаю это, если покупка будет совершена на имя священника о. Катакура. Они ответили, что так и сделают. Запросил я о. Катакура: «Верно ли?» — «Верно», — отписал он. Потому сегодня сто двадцать ен посланы в Иваядо на дополнение суммы, пожертвованной им на покупку. Отныне, значит, квартирные в Иваядо навсегда отменяются.

13/25 февраля 1900. Воскресенье.

О. Павел Сато на днях просил принять некоего Юуки; два раза был у него; собирается издавать ежедневную религиозную газету во благо японского народа, будто бы потерявшего ныне всякое понятие о добродетели и так далее. Юуки сегодня и был; прежде пришлось ему прождать приема больше часа, ибо он явился, лишь только я принял посланника, который долго заговорился, и Спальвина. Юуки оказался совсем не тем, какого я ожидал, на основании предыдущих опытов. Долго–долго он говорил о мотивах предприятия религиозной газеты; речь была складная; под нее я составил совет ему; лучше попросить у какой–нибудь ныне широко расходящейся светской газеты небольшое место для религиозных статей ежедневно, или через день, ибо религиозная газета не пойдет; может он, как человек состоятельный, сделать опыт, но чрез месяц–другой, вероятно, прекратит. Посоветовал еще ему позаботиться о распространении христианских брошюр (и дал ему несколько их) — «газета–де тотчас бросается по прочтении, брошюра хранится». Показалось мне в разговоре, что он порядочно знает христианство; стал я говорить о Боге — улыбается и кивает — «верно», говорит; о Троице — признает и ее, только пришлось мне несколько разъяснить ему сей догмат; о «грехопадении», об «Искупителе» — все знает, хотя несовершенно, и всему уже верует.

— Где же Вы научились? — спрашиваю.

Тогда он вынимает из платка Библию и говорит, что чрез чтение ее.

И начинает поведать свою душевную историю. Был он, и жена его также, верующим буддистом. Не нашедши в буддизме «личного» Бога, он потерял веру в него и крайне обрадован был, обретши Бога Творца и Промыслителя в христианстве, которое узнал случайно, приобретши Библию. Стал он молиться христианскому Богу, и усердная молитва даже увенчалась чудом: жена его была больна до того, что не могла вставать, он горячо помолился о ее выздоровлении, и она разом стала здорова к изумлению всех. На свои молитвы он слышит иногда буквальные ответы от Святого Духа, шепченные ему в ухо: «Будет по твоей молитве» (при сих откровениях я стал пристально наблюдать за ним, не экстатик ли он, или эпилептик, но ничего особенного не показывал вид его, спокойно рассказывающего). Вычитавши у Евангелиста Марка, что «кто верует и крестится, спасен будет», он крестился. Но как? Жена облила его трижды водой, а он сделал ту же услугу ей — Были они с женой раз в нашем Соборе, и очень полюбилась жене его Божия Матерь, так, что она не иначе зовет ее ныне, как и своею матерью… Просветившись всем этим, Юуки принял себе имя «Гидзин» (праведник), которое, действительно, и стоит вслед за его фамилией на его визитной карточке.

Таков самодельный христианин. Видно, что благодать Божия с ним и над ним, но недалек он от лести бесовской. Можно верить, что Господь даровал по молитве его, но нашептывание в ухо и сознание праведности — очень опасные симптомы. Снабдил я его Догматикой, молитвенником, даже маленькими иконками, и советами быть на богослужениях в Соборе, приходить для научения вере, познакомиться его жене и взрослой племяннице с нашими учительницами Женской школы. Увидим, что Господь даст.

14/26 февраля 1900. Понедельник.

О. Петр Сибаяма извещает, что оба его катихизаторы стараются усердно служить. Дай Бог! Оба они из изъянных. Симон Тоокайрин служит ныне частно; посылается отсюда содержание не прямо ему, а о. Петру для него. Ныне Симон там с женой; конечно, новой провинности не будет и, быть может, до Собора успеет оказать заслуги Церкви, чтобы иметь право опять попроситься в число катихизаторов. Другой, П. Тарасима, — болезненный и, кажется, от невоздержания, как о. Сибаяма пишет; ныне он бережет свой желудок и здоров.

Илья Яци пишет из Исиномаки, что Ольга Мано очень обрадована тем, что пришел из России ковчег на престол для Церкви в Исиномаки, заказанный ею прошлым летом чрез о. Иова, и просит сделать здесь футляр для него; это ее пожертвование в память умершего ее сына Николая.

15/27 февраля 1900. Вторник.

О. Матфей Катета пишет, между прочим, что он получил от Якова Хиби из Удзуми три ены для пересылки в Миссию на построение храма, который кончен постройкой уже десять лет тому назад. Яков Хиби обещал пожертвовать на сие дело пять ен и до сих пор не был в состоянии исполнить это. Ныне он продал свою землю, расплатился в разными своими долгами, и вот три ены — и на постройку храма, остальные две ены выплатит после и, вероятно, не обманет (только что он продаст ныне?). И трогательно, и отчасти комично, но несравненно более первое.

[Пропуск в оригинале]

Петр Ямада, катихизатор в Мияко, пишет, что дом хочет купить для Церкви, но что для этого нужно войти в долг, до выплаты которого просит оставить его в Мияко. Запрошены от него более подробные сведения. Во всяком случае, надолго его оставить в таком малом месте, как Мияко, нельзя — это один из лучших молодых катихизаторов.

От о. Иоанна Катакура пришла купчая, совершенная на его имя, земли и дома для Церкви в Иваядо; также его свидетельство, что покупка эта — церковная, не его личная, и что он во всякое время, по распоряжению Епископа, готов передать ее на другое имя. — Документы эти должны храниться здесь; о первом из них должно быть послано сведение в Иваядо, что и сделано.

19 февраля/3 марта 1900. Суббота.

Алексей Обара, регент, — единственный здесь человек, способный управить хором, пришел сказать сегодня, что к нему собирается из Сендая перебраться все его семейство: отец, мать, больной брат и младшая сестра, да здесь еще с ним живет другая сестра — всего шесть человек их набралось бы в теперешней его квартире (на нижней площадке Миссии), а там и двоим–то тесно. Прибавил я ему жалованья семь ен (от Церкви пять и от меня лично два) с тем, чтобы он удержал семейство в Сендае. Пусть отец его наймет квартиру, если уж собственный дом их так ветх, как говорит Обара; там, вероятно, и квартиры дешевле, чем в Токио.

Сегодняшним дообеденным занятием мы с Накаем закончили занятия до вечера воскресенья первой недели Великого Поста, так как на первой неделе будут ежедневно три церковные службы, и заниматься неудобно. Дошли до двадцатой главы Евангелия от Луки в последнем исправлении, при котором сличаются все тексты Евангелий между собою, чтобы об одном и том же были выражения одинаковы до точности. Но, правду говоря, когда читаешь подряд Евангелия, как мы сегодня с Накаем, проверяя переписанное набело Евангелие от Марка, перевод крайне–крайне не нравится. Кажется мне — недостаточно мы с Накаем знаем японский язык, чтобы правильно и в то же время изящно везде выразиться. Но что же делать? Откуда взять живой изящный японский язык? Накай в иных случаях, точно деревянный, привяжется к какой–нибудь форме, которую за полгода прежде и знать не знал, и настаивает на ней с упорством осла; а мне как же объявить «veto»? Ведь я все же иностранец по отношению к японскому языку… Пусть уж идет, как идет; по крайней мере, правильность перевода будет по возможности соблюдена.