Ловец тумана - Сергей Игнатьев

– Жанна! – Северин кинулся вперед. – Жанна-а-а!

С Жанной происходило что-то странное. Темный силуэт ее оторвался от нагромождений камней и кусков перекрытий, поднялся в насыщенный пылью воздух.

Кто-то с силой ухватил Северина за рукав:

– Оставь, мастер Север, ей уж не помочь!

Северин оттолкнул Циролиса от себя, гневным взглядом вперился ему в лицо:

– Да что же вы все за люди такие, мать вашу?!

Какая-то тень промелькнула по лицу старичка. Будто бы тень улыбки. На миг показалось, что слова Северина наполнили его неуместной радостью. Впрочем, во всеобщем грохоте, гвалте и реве сложно было сказать с уверенностью – не померещилось ли.

– Идите к порталам, ну! Встретимся на Альтерре!

Северин отвернулся и кинулся вперед. И сразу же увидел, что произошло с Жанной. А увидев, закричал, срывая голос. Хотя никакого проку от его крика уже не было. Все было кончено.

16

Никакого проку не было от его крика.

Но он продолжал кричать, покуда хватало дыхания.

И когда испепелял огнешарами гибкое щупальце, смявшее мертвое тело Жанны.

И когда бил по остальным щупальцам твари, и по ее алчным жвалам, и по распахнутым пастям, и по тусклым бельмам – бил всем своим арсеналом – от ледяных стрел до ветвистых молний.

А вокруг все рушилось, а вокруг рассыпалась клочьями пыли и фонтанами осколков смерть-фактория, но казалось – весь мир, вся его, Северина, жизнь рассыпалась со смертью девушки, с которой им не суждено было быть вместе ни в этой жизни, ни в какой другой.

Он бил всем своим невеликим магическим арсеналом, припоминая все, чему пытались учить его мудрые наставники, всякий раз безвременно его покидывшие, так что учиться приходилось по старинке, в бою.

Северин кричал, снова и снова атакуя тварь, вызванную хаоситами, а она, превращаясь в клочья пепла и ледяную крошку, в комки обугленной плоти и шипящие брызги едкой кислоты, все никак не уступала ему. Отращивала новые щупальца, распахивала новые зубастые рты.

Северин кричал, даже когда кончилось дыхание.

Кричал даже тогда, когда вокруг не осталось ничего, кроме жемчужно-серой круговерти – будто бы мириады крошечных снежинок, пушинок, невесомых частиц – беспорядочной ряби и мельтешащей мути.

Изменился мир вокруг, и изменила форму тварь, превратившись в сгусток множества мерцающих алых точек, в облако мельтешащих багровых мошек, растянутое, непомерно длинное, уходящее, казалось, в бесконечность…

Северин уже не кричал, и не потому что не хватало воздуха – воздуха здесь вообще не было. Поединок перешел на принципиально иной пласт бытия.

Теперь Северин уже не кричал, потому что в его крике не было смысла. Он уже не кричал, но продолжал бить, продолжал атаковать, продолжал мстить. Молча.

Ответы пришли сами. Хотя он и не спрашивал.

Что это за жемчужно-серая рябь вокруг? Междумирье.

Что это за роящееся алое облако, растянутое бесконечной змеей: это ненависть Шахрияра. Это ярость Шахрияра. Его нескончаемое безумие. Его нескончаемое желание выбраться из темницы, в которую заключили его Хедин и Ракот.

Северин парил в Междумирье, сотрясая его все новыми и новыми ударами. Изначальная тьма, став его союзницей, его бичом, рассекала алое облако, развоплощала его – превращая в бесцветный прах, смешивавшийся с окружающей серой мутью, таящий в нем.

Северин парил, он летел в Междумирье, не отдавая себе в этом отчета. Еще не осознавая того, что он научился летать. Что он преодолел барьеры не между мирами даже, а между пластами бытия…

Сейчас все это было неважно. Северин был занят. Он вершил возмездие.

Ему некуда было больше спешить, и он прошелся вдоль клубящейся алой мошкары по всей ее, казавшейся бесконечной, длине. Без остатка.

Ненависть Северина была так сильна, горечь утраты была так неизбывна, что он почувствовал что-то вроде досады, когда все закончилось.

Когда истлела под ударами его бича, сотканного из первоначальной тьмы, эта непомерно растянутая между мирами клубящаяся алая масса, сотканная из безумия, ярости, ненависти, эта нора в ткани междумирья, через которую Шахрияр мечтал вернуться в мир живых, вернуться в Упорядоченное…

Последние алые мошки были развеяны Северином, жемчужно-серая рябь схлопнулась без остатка, затягивая прореху, которую все-таки удалось устроить Мурину-Альбинскому и его наследнице Гелене и всем их приспешникам, отдавшим за это, как и их предводители, свои жизни.

Ответы на вопросы приходили сами собой.

На все, кроме одного…

Как и прежде, когда он был еще обычным человеком:

«Во имя чего?..»

– Ты же сам знаешь ответ. Все оттого, что на краю земли, там, где восток целует запад, там, где миражи лишь мечтают о пустыне… И кровь стынет в жилах, когда ты внимаешь песне звездного ветра…

– Мы плетем ту паутину, что не пропускает свет ваших солнц… Я знаю, Циролис, теперь я знаю.

Он парил бок о бок с Северином в Междумирье, смешно поддавая коленками, выставляя острые локти – нелепый плешивый старичок с клочковатой седой бородкой.

Магистр Циролис Непонятый. Потрясатель основ Форстан Мальвир.

Северина это не удивило.

Его теперь вряд ли что-то могло удивить.

– Как там Дарьян? – поинтересовался он.

– Ждет тебя в Хмарьевске.

– Мы с ним еще встретимся?

– Тебе решать.

– А если я не хочу ничего решать, Циролис? Я не просил никого об этой участи…

– Я знаю. Поверь, мне очень жаль, что все так получилось.

– Я тебе не верю. Кто ты такой?

– Я? – Циролис улыбнулся. – Просто любопытный старик… Который любит собирать всякие диковинки и описывать их в никому не нужных трактатах. Просто наблюдатель. Зритель. Зевака.

Он стремительно таял, сливаясь с жемчужно-серой метелью Междумирья:

– Прощай, мастер Север. Авось еще когда-нибудь свидимся…

Но в последний миг, прежде чем Северин окончательно потерял его из виду…

Зрачки Циролиса сузились, радужка втянулась в них. Они будто бы налились внутренним светом – в глазах его проступили знаки: расправивший крылья сокол.

В следующий миг вьюга Междумирья скрыла его.

Некоторое время Северин парил, вкушая непередаваемое ощущение свободного полета.

Казалось, он может наслаждаться этим целую вечность… Но теперь он знал, что ему не отпущено вечности. Теперь он многое знал. Даже то, чего знать не хотелось бы. Он не просил об этой участи. Она сама нашла его.

Северину было пора в путь. У него были неотложные дела.

Миллион дел, и первейшее из них, самое неотложное – необходимо было внести небольшое исправление, касающееся одного из закрытых миров Упорядоченного.

Заемных сил как раз должно было хватить… Конечно, вмешательство это изменит ток многих событий, и смертельно не хочется этого делать, и есть в этом что-то… Что-то бесчеловечное. Что-то противное человеческой природе.