Ловец тумана - Сергей Игнатьев

– Рискнем? – меланхолично жуя, поинтересовался Шедди Краснолист.

Казалось, что его глаза спорят между собой – в здоровом, полуприкрытым веком, не читалось совершенно никаких эмоций. Тот, что стянут был шрамом, – горел неистовым азартом предстоящей схватки.

Северин кивнул:

– Выступаем…

Стараясь держаться поближе к земле, передвигаясь короткими перебежками и залегая, они миновали широкую полосу выжженной земли и желтых кустарников.

Зачем начался лесок. Редкий, чахлый, непрестанно разъедаемый ядовитыми отходами, сливавшимися по сточным трубам смерть-фактории. Но он и впрямь обеспечивал прикрытие от тварей Хаоса, патрулировавших гладкую черную стену корпуса.

Массивные гибриды человеческой плоти и металла, они с лязгом и тихим жужжанием передвигали ноги-опоры, угрожающе поводя соединенными с ручным приводом огнеметами и угрожающими лезвиями. «Пилоты», мертвецки-бледные полутрупы, опутанные многочисленными шлангами и трубками, покачивались, укрытые ребристыми коконами брони, в такт шагам конструктов.

Между стальных опор иногда пробегали юркие твари, будто бы составленные из множества тлеющих красным огоньком углей, исходящие паром, стремительные. Саламандеры.

Какой же чудовищной силы магическое поле генерирует смерть-фактория, если хаоситы могут на постоянной основе поддерживать патрулирование своей территории такими «затратными» существами? Сколько энергии расходуется на это!

Впрочем, для тех, кто намеревается вернуть к жизни Шахрияра, поднеся ему в качестве освежающего аперитива целых три мира, организовать патрули из саламандеров все равно что для какого-нибудь престарелого Инлунга – выйти на изломе зимы на балкон особняка и разбрасывать прохожим внизу пригоршни серебряных монет, изображая из себя доброго старика Смеховея. От них и так не убудет, а душеспасительная польза несомненна. Как говорится, для страховки.

Труба, через которую Шедди предполагал проникнуть внутрь смерть-фактории, виднелась издалека. Круглый темный провал высотой в пару человеческих ростов.

Северин и его спутники преодолели баррикаду из беспорядочно сваленных гнилых столбов и обтесанных камней, нырнули в спасительный полумрак.

Шедди и Дарьян, замыкавшие цепочку, выглянули напоследок – все чисто. Конструкты и саламандеры по-прежнему прогуливались вдоль гладкой и черной стены корпуса, уходящей ввысь, теряющейся в клубах дыма. Продолжали нести свое бесконечное дежурство, не заметив вторжения в их владения.

– Под этой факторией всяких ходов и ответвлений не счесть, – голос Шедди эхом отдавался от округлых стенок трубы.

Навершия магических посохов освещали им путь, бросая цветные блики на маслянистую жидкость, плескавшую под ногами.

– Опять по подземельям таскаться, – проворчал Билкар. – Что ты будешь делать, а? Не люблю я их…

– Потерпи, – усмехнулся Шедди. – Небось недолго осталось.

– Ну-ну…

Длинная кишка уводила их все дальше и дальше, пока тусклый сумеречный свет и алые отблески окончательно не скрылись из виду.

В приглушенном свете посохов впереди что-то замерцало, заискрилось.

Северин задержал шаг. Коснулся ладонью стены, невольно отдернул руку:

– Дарьян?

Северин, подсвечивая посохом, продемонстрировал мокшанскому следопыту свою ладонь. К ней прилипла добрая дюжина вязких студенистых нитей, тянувшихся от стены.

– Приходилось такое видеть? – Северин посветил посохом на стену.

– Смахивает на паутину…

– Это каких же размеров паучок должен быть…

– Мастер Север?! – прошипел откуда-то из темноты Шедди. – Взгляни-ка…

Там, впереди, труба упиралась в некий подземный коллектор, расширявшийся во все стороны. Жанна и Шедди, стоя у выхода, поводили из стороны в сторону посохами, разглядывая открывшуюся картину.

Помещение было опутано многочисленными нитями этой странной субстанции, чем дальше – тем гуще, бесчисленные наслоения клейких нитей.

– Жахнуть по ним огнешаром? – шепотом предложил Шедди.

– Постой… Гляди, там, на потолке…

Взгляды Северина и его спутников обратились вверх.

Оттуда свисали, подобно сталактитам, веретенообразные нитяные коконы. В два ряда они уходили в глубь помещения, опутываемые клейкой массой, терялись во мраке.

– Что будем делать? – прошипел Мартуз.

– За мной…

Северин первым ступил в помещение. Под ногами забултыхалась вонючая жижа, едва не достающая до края голенищ высоких сапог. Двинулся вперед, поднимая посох повыше, рукавами одеяния стараясь укрыться от липнущих к лицу нитей. Они тотчас облепили – и длинное одеяние Северина, и посох, которым он пытался прорвать клейкую преграду.

Движение замедлились, голоса тонули в спертом воздухе, каждый шаг давался с трудом, как в тех снах, когда ты стараешься убежать от ужасного преследователя, и ноги, как назло, отказываются подчиняться.

Билкар, рассекавший вязкую паутину кинжалом, остановился, поднял голову, поводя дулом ружья, которое сжимал в другой руке.

– Углядел чего?

– Вроде движение какое, м-м?

Прямо над головой Северина сквозь наслоения переплетающихся нитей, укрытый ими, будто вуалью, виднелся один из коконов.

И он шевелился.

– Поберегись! – крикнул Северин.

Голос его утонул в паутине, в точности, как в тех снах, когда ты кричишь, пытаясь спастись, но не можешь услышать звука собственного голоса.

Кокон трещал, разворачиваясь, распадаясь на части. Тот, кто прятался внутри, пытался теперь выбраться наружу. В неверном свете магических огоньков показалась суставчатая лапа, длинным загнутым когтем царапнувшая потолок. Следом из кокона выбрался и ее обладатель. Уродливое бледное существо, отдаленно напоминающее человека. Щелкнули зазубренные клешни, которыми оканчивались передние конечности, задние ноги уцепились за сочленения потолочных плит. Угрожающие жвала хрустнули, раскрываясь. Тягучая слюна капнула, с шипением прожгла ткань Северинова рукава.

Тварь была слепа, у нее просто-напросто не было глаз, но не возникало никаких сомнений, что от непрошеных гостей, нарушивших ее покой, она просто так не отстанет. Это ее среда обитания, ее логово. Здесь она чувствует себя не в пример увереннее, чем посягнувшие на ее покой безрассудные двуногие.

– По моей команде… – срывая голос, выпалил Северин. – …Бей!!!

Тишину подземелья, оплетающую его вязкую паутину, разорвал оглушительный грохот. Ударили три боевых заклятья, выпалили картечью четыре ружья.

Паучьи твари пробуждались одна за другой, проворно выбираясь из своих коконов, перебирая длинными суставчатыми лапами, двигались по потолку. Пытались зацепить клешнями, старались ухватить жвалами.