Правосудие во имя любви - Мэри Бакстер

Чувствуя себя как лев в клетке, Сойер отодвинулся от стола, поднялся и нажал кнопку интеркома.

— Джейн, меня не будет до конца дня. Отмените все встречи, которые назначены на сегодня.

Придя домой, он так и не нашел способа избавиться от гложущего беспокойства, от неотвязных мыслей. Он позанимался с гирями, но и усталость не сморила его. К черту эту чепуху! Он решил повидать Кейт. И все-таки еще колебался: ему нечего было сообщить ей по делу — разве что описать, как его помощник бился лбом о стену, пытаясь отыскать монастырские архивы. И он, конечно, не мог признаться ей, что раскрыл ее тайну. Он хотел услышать эту историю от нее самой. Он хотел добиться ее доверия.

Узнав, что она родила ребенка, не будучи замужем, Сойер словно набросил петлю себе на шею. Харлен дорого бы дал за этот лакомый кусочек; ему как раз требовалось сенсационное разоблачение, которое можно использовать против Кейт. Сойер не собирался подыгрывать Харлену, но и не видел выхода из этого положения.

— А, пропади оно пропадом! — сказал он вслух.

Он и так слишком долго откладывал неизбежное. Сойер двинулся к выходу. Кто хочет выжить, пусть делает то, что должен делать.

Он уже подошел к двери, когда раздался звонок. Он нахмурился. Кто бы это мог быть? Посетители бывали у него редко: он не поощрял визитов на дом.

Раздраженный непредвиденной задержкой, Сойер отомкнул замок и резко распахнул дверь. И тут он застыл, а потом улыбка согнала с его лица недавнюю угрюмость.

— О, ты что-нибудь узнала? — протянул он, чувствуя, как при виде Кейт огонь побежал по его жилам.

Кейт не отвечала.

— Мы, должно быть, настроены на одну волну, — добавил он. — Я как раз собирался к тебе.

Только закончив фразу, он осознал, что она не отвечает ни на его улыбку, ни на слова. Она стояла, прямая, как тростинка, с выражением холодной ярости на лице.

Радостное возбуждение Сойера угасло вместе с улыбкой.

— Кейт, в чем…

Ее рука взлетела вверх и уперлась пальцем ему в грудь.

— Как ты смеешь?! Как ты смеешь лезть в мою личную жизнь?

XLIII

Взгляд Сойера стал жестким, но голос остался негромким и ровным:

— Если позволишь, я объясню.

— По-моему, тут нечего объяснять, — с трудом произнесла она.

Теперь она понимала, что не следовало сюда приходить. Когда он так смотрел на нее, ей хотелось заниматься любовью, а не войной, как когда-то говорили хиппи. Но теперь гнев вспыхнул вновь и возобладал над ее слабостью.

Сойер сохранял спокойствие.

— По крайней мере, заходи в дом и присядь.

Он закрыл входную дверь и прошел в просторную комнату. Если она собиралась что-либо ему высказать, ей не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

— Сидеть я не собираюсь, — заявила Кейт, опершись на спинку стула.

— Как угодно. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, благодарю.

— Ну, а я хочу, — сказал он тем же ничего не выражающим голосом.

Внутренне кипя, Кейт следила, как Сойер шел в кухню. На нем были серые спортивные шорты и белая тенниска, и выглядел он еще более сильным и мужественным, чем всегда.

Она сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Она не допустит, чтобы его мужская привлекательность помешала ей высказать все, что она о нем думает. И все же она не могла не восхищаться тем, как облегают шорты его мускулистую фигуру. А ведь она испытала мощь этих мускулов. Она касалась их руками…

Уймись, приказала себе Кейт; она чувствовала, как ей изменяет сила воли. Она перевела дух и огляделась. Ей нравилось это жилище, словно созданное для своего хозяина. Обстановка здесь была, несомненно, мужской, однако некоторые детали могла бы придумать только женщина. Кейт чувствовала прилив ревности и ненавидела себя. Она завершила осмотр комнаты, отметив и плотный ковер цвета лесной зелени, и удобную кожаную мебель, и большой стеллаж с видео- и музыкальной аппаратурой, занимающий одну из стен почти целиком, и массивный камин с другой стороны. На стенах висели картины, каждая из которых — Кейт знала в этом толк — стоила целое состояние. Растения были расставлены таким образом, чтобы на них попадало как можно больше солнечного света.

С того места, где стояла Кейт, ей была видна часть кухни. Невольно она подумала, что за кухней находится спальня… Она отвела глаза.

— Тебе точно ничего не хочется? — окликнул ее из кухни Сойер.

Не дождавшись ответа, он пояснил:

— Я готовлю свежий кофе.

— Нет, спасибо, — сухо отказалась она.

Он больше не обращался к ней. Кейт бесцельно бродила по комнате, борясь с искушением послать к черту и Сойера, и его кофе. Конечно, он затеял эту возню на кухне, чтобы уклониться от стычки. Но ведь не такой он был человек, чтобы отступать перед чем бы то ни было. Зачем ему понадобилось совать нос в ее частную жизнь? Да, он переспал с ней, но это не давало ему никаких прав. Она нанимала его не за тем, чтобы он копался в ее прошлом. Неужели ему известна ее тайна? И если да, то к чему это может привести?

После разговора с Энджи, ошеломленная и взбешенная, она при первой же возможности позвонила Роберте.

— Роберта, это я, Кейт, — сказала она с наигранным оживлением.

— Ой, Кейти, радость моя, вот приятный сюрприз! Как у тебя дела?

— У меня все прекрасно. А у вас?

— Да ничего. Работаю, работаю, — вот и все мои дела.

— Именно это я о вас и слышу.

Роберта рассмеялась:

— Ах, нет, я еще поглощаю пищу. Толстею.

— Быть этого не может, готова пари держать.

Кейт живо представила себе Роберту. Высокая, худая, широкая в кости, она обладала тем редким обаянием, которое не убывает с годами. Внезапная печаль вдруг пронзила сердце Кейт. Давно, ох как давно она не виделась с Робертой. Эта женщина стала для нее второй матерью. Именно она помогла Кейт сохранить душевное здоровье, а может быть, даже и жизнь.

— Роберта… — нерешительно начала Кейт.

— Я знаю, почему ты звонишь, так что не беспокойся.

— Расскажите мне, что вам известно.

— Да, в общем, не так уж и много. Помнишь моего двоюродного брата? Его зовут Элмер Сайдс, он хозяин бакалейной лавки.

— Конечно, помню.

— Ну вот, именно он беседовал с детективом. Ты же знаешь наших земляков: их хлебом не корми, только дай посудачить о чужих делах.

— Элмер говорил вам что-нибудь конкретное?

— Только то, что этот тип, Брок, задавал разные вопросы о твоей жизни — под тем предлогом, будто он занят расследованием дела, которое как-то касается тебя. — Роберта помолчала, словно ожидая какой-то реакции от Кейт. Не дождавшись отклика, она в свою очередь спросила: — Кейт, дорогая, у тебя какие-то неприятности? Я знаю, ты выставила свою кандидатуру…