Артефакты древних могильников (СИ) - Раиса Николаева

Ализе ждала, когда мама войдет в камеру, но та поступила совершенно другим образом. Тихонько возвратившись к двери камеры, которую они только что прошли, она зачем-то открыла ее и зашла внутрь, Ализе вошла вслед за ней. Исилите подошла к смежной стене между камерами и очень осторожно отодвинула пластину. Голоса из соседней камеры зазвучали громче, стало хорошо слышно, о чем они говорят.

— Я пораспрашивал о тебе у наших, — тихо говорил Даххарст. — Все знавшие тебя, в те давние времена, в один голос твердили, что второго такого тупого идиота, как ты, трудно найти. Твоя узколобость, в сочетании с высокомерным ханжеством, неуклюжестью и косноязычием увальня, вылезшего из дремучего леса, при этом уверенного в собственной умопомрачительной красоте, стали нарицательными. Как тебя тогда называли, кажется, «твердолобый архар»? Архар, это тот, кто пробивает своим лбом камни и не видит других, более легких путей, — любезно добавил Даххарст. — Хотя, если не ошибаюсь, девушки тебе дали другое прозвище, напомнить какое? — и Даххарст засмеялся издевательским смехом, тут же перешедшим в хрипение и кашель, стало понятно, что в лицо ему плеснули какую-то гадость, вызвавшую судорожные конвульсии, однако Даххарст не успокоился, и когда ему стало немного полегче, все также издевательски продолжил: — Но это было до того, как ты положил свою команду, пытаясь добраться до древних могильников в поисках старинных артефактов. Скольких ты тогда угробил? Десятерых? Но ты и тогда не угомонился, вновь и вновь пытаясь попасть в захоронения. Вот тогда прозвище «Чокнутый Сибилл или Гробокопатель» за тобой закрепилось окончательно, — Даххарст снова язвительно засмеялся. — Это ты себя сам назвал Наставником? Герит, когда я сказал ей об этом, хохотала, как сумасшедшая, а потом… — Даххарст не успел закончить, забившись в судорогах.

— Тебе смешно? — наконец, подал голос Наставник. — Уверяю, скоро тебе будет не до смеха.

В эту минуту Исилите осторожно открыла дверь и выскользнула в коридор, махнув Ализе рукой, чтобы она следовала за ней. Уже не таясь, они обе вошли в пыточную камеру. Ализе с жадностью и одновременно со страхом взглянула на мужа.

Он был прибит к стене. Одежда свисала клочьями, кожа груди, лица и шеи была изъедена какими-то серыми потеками, все тело истыкано острыми стержнями, раны постоянно кровоточили.

В первую секунду Ализе хотела отвернуться, зажмуриться, чтобы не видеть его мучений, но она, собрав всю свою волю в кулак, продолжала смотреть. Ей даже удалось сохранить, при этом зрелище, спокойное, отрешенное выражение лица.

— Даххарст, посмотри, кто пришел полюбоваться на тебя! — голос Наставника сочился ядом, в предвкушении удовольствия, посмотреть на лицо пленника, когда тот увидит, что жена, которую он считал похищенной, на самом деле добровольно ушла в Древний лес. Даххарст с трудом поднял голову и встретился взглядом с Ализе. Даже в эту секунду она не дрогнула, продолжая все также смотреть на мужа. Даххарст же поприветствовал ее учтивым поклоном головы, вызвав волну дикой ярости у своего мучителя. Несколько металлических острых предметов тут же впились в тело Даххарста, вызвал мучительную дрожь от неожиданной боли, но он даже не застонал.

Хорошо, что в этот момент ни мать, ни Наставник не смотрели на Ализе, иначе бы заметили, что судороги боли, прошли не только по телу Даххарста, но и Ализе. Ей так было жалко своего мужа, что ощущала его боль, словно свою собственную. Но мать и Наставник этого не заметили, а вот Даххарст, наоборот, как-то особенно пристально посмотрел ей в глаза. Однако в эту секунду Ализе было не до размышлений, она внимательно оглядела камеру, в поисках предметов, что могли помочь ей освободить мужа. Осматривая камеру, она случайно глянула на Наставника, глянула… и застыла от неожиданности, пораженная его странным, вернее ужасным видом.

Все его лицо, шея и кисти рук были покрыты розоватыми пятнами, восстановленной кожи, еще значительно отличавшейся по цвету. Волосы Наставника были коротко острижены, это позволяло увидеть проплешины на голове, лишенные волос и тоже едва успевшие затянуться тонкой кожицей. Однако Ализе видела, что эта новая, нарощеная кожа имеет нездоровый красноватый цвет, и Ализе знала, что это означает только одно: полного выздоровления не произошло, очаг воспаления остался, и теперь не даст Наставнику полностью восстановиться. Даххарст ударил его сгустком тьмы. Она и сама, пока Даххарст не помог ей, не могла выздороветь десять лет, несмотря на все усилия врачевателей, с Наставником происходило тоже самое. Осознав это, Ализе едва сдержала довольную улыбку, несмотря на весь ужас происходящего. Теперь она поняла, почему Даххарст прибит к стене, а не распят на пыточном столе, Наставник боялся к нему приближаться вплотную, предпочитая воздействовать на расстоянии. От этих мыслей такая гордость за мужа, и такое презрение к его мучителю поднялось в ее душе, что последний страх и сомнения исчезли.

Еще раз внимательно оглядела камеру: клинок, пристегнутый к поясу, валялся в углу на табуретке, несколько кинжалов — на низеньком столике, рядом бутылочки с какой-то жидкостью, и главное несколько амулетов, часть из них вызывали временное ослепление, часть — лишали возможности двигаться. Вот на эти последние Ализе и нацелила все свое основное внимание.

— Ализе, — неожиданно обратился к ней Наставник, — не желаешь рассказать мужу, насколько тягостен был для тебя ваш брак, как ты жалеешь, что согласилась на него, как ты ненавидишь своего мужа за те страдания, что он тебе причинил. Можешь подкрепить свои слова любыми способами воздействия вот из этого арсенала, — и Наставник любовно указал рукой на столик, где лежали амулеты. Ализе только это и было нужно. Ей даже не пришлось притворяться, делая заинтересованное лицо, разглядывая амулеты, это так на самом деле и было. — Начни вот с этой, — и мужчина нежно погладил бутылочку с какой-то мерзкой гадостью красноватого цвета, — эта жидкость вызовет ощущения дикого жжения, не проходящего долгое время, несмотря на всю регенерацию твоего мужа, а если при этом еще использовать вот этот амулет, то время действия снадобья увеличится почти в полтора раза.

— А посильнее ничего нет? — сквозь зубы тихо прошептала Ализе.

— Посильнее?! — расхохотался Наставник. — Можно и посильнее, — он дотронулся до бутылки с черной жидкостью, — только здесь другой порядок применения. Сначала надо рассечь ему кожу, как можно глубже, но в тоже время, стараясь не задеть важных органов, — с этими словами Наставник метнул в Даххарста одновременно несколько лезвий, потом небрежным движением выдернул их из тела Темного и возвратил на место. — Вот теперь можно применять этот раствор, — он откупорил бутылочку, и несколько черных шариков зависли в воздухе. — Можешь метнуть их в него, только старайся целиться в открытые раны, так зелье воздействует особенно эффективно.