Звездная каторга: Ария Гильденстерна (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

— Ой, — вдруг вспомнила Сони, — а как там мои ребята?

— Я их оставил там, у помоста, — Кай обмер, — специально предложил меня подождать...

— К счастью, решение о 'подождать' выполнить им не дали, — самая новая информация об 'Оу Дивиляй' отыскалась у Олафа. — Вытолкали в шею через Центральные ворота. И аппаратуру вышвырнули им вслед.

— В общем, они теперь в безопасности, — заключил Кай. — При условии, что вовремя свалят в тот же Содом.

13

Сборы в дорогу выдались суетливыми и хлопотными. Впрочем, так получилось, что суета и хлопоты выпали в основном не на долю Кая. Зато бедный Олаф так себя загонял, что уже казался вовсе не тем вероломным двойным агентом, как это было вчера с утра, а просто безвольным беднягой, который не в силах никому отказать: ни своим, ни чужим. Кто знает, может отчасти всё так и было.

Привести в гаражи целую рок-группу с аппаратурой, по возможности не разбудив весь немаленький шахтёрский квартал. Подобрать такой вездеход, чтобы был на ходу, и при этом группа с аппаратурой в нём хоть как-нибудь смогла разместиться. Договориться с привратниками, теми, что отмечают время и факт прибытия вездеходов. Обосновать для начальства странный выбор вездехода для поездки к Новому Джерихону и странный его маршрут (ага, через Новый Содом, который гораздо дальше!)

Пока вокруг Олафа всё шуршало, всё загружалось, продумывалось и догонялось, Кай себя чувствовал словно бы исключённым из общего процесса. Да, это, кажется, он весь процесс-то и запустил: ещё тогда, у двери в кабинет Рабена. Но как запустил? Просто свёл беглянку Сони с подлинным специалистом по устройству побегов. А дальше — дальше всё само завертелось, оставив его на обочине процесса.

На обочине Кай многое о себе понял. А ещё — о полезном знании.

Кай не знал, как вывести Сони из бабилонского дворца. Не знал, как уйти через Транспортные ворота. Не знал, куда ехать, чтобы не было выдачи в Новый Бабилон. Не знал и того, где живёт драйхорнова группа, которую требовалось позвать. (Сони-то знала, но затруднялась толково объяснить, а выпустить её одну в посёлок всё же неправильно, как-никак — девица искомая). Да, слишком многого он не знал, и повезло, что всё это знал Олаф.

— Группу зовёшь ты, — сказал Олаф. — Я не успеваю. Отсчитай третий барак наверх от Чипсайда — там они.

И Кай пошёл, и нашёл 'Оу Дивиляй'. Мало кто спал: большинство сидело перед бараком и перемывало свои же кости, которые и так болели в результате вечернего поражения. Кто умел, пытался чинить аппаратуру. Драйхорн просто сидел с ожесточённым лицом и рычал на любого, кто подвернётся. Каю тоже досталось, но то такое.

— У меня новость, — сказал Кай группе, — очень важная, но только чур не кричать. Не стоит поднимать шума: всё ещё может сорваться, — и после паузы, — Сони здесь.

Радостные лица, зажатые ладонями рты. Как? Это где? Побежали?

— Медленно собираемся, — с деловым видом распоряжался Кай, — не забываем аппаратуру: за ней вернуться будет не суждено. Двигаемся к гаражам — это до здешней сцены и сразу за ней повернуть. Там, у гаражей, встречаем меня и организованно грузимся в вездеход. Куда едем? До Свободного Содома. Место гнилое, но авось вывезет. Да, в гаражах к нам присоединяется Сони. Вопросы есть?

— Есть вопрос! — это повеселевший Драйхорн. — Пиво когда поставишь?

— В Свободном Содоме. Если его там пьют.

14

Кай не зря договаривался так, чтобы не привести группу к гаражам, а оставить её и потом встретить. Одно важное дело в шахтёрской части посёлка оставалось и у него самого. Бенито Родригес. Пересечься с ним Каю было необходимо ещё до отъезда.

Объясниться. Что бы ни наговорил Родригесу самодовольный индюк Рабен, Кай к нему в шпионы не набивался. Более того, работая и на Рабена, Кай всегда готов посылать сигналы в другую сторону. Пусть Бенито не сомневается, хотя трудно, быть может, не усомниться.

Штаб службы безопасности колонии безмолвствовал, когда Кай к нему подкрался и тихо поскрёбся в дверь. С первого раза никакого ответа не пришло. Кай проявил настойчивость. С третьего раза дверь с неожиданной быстротой распахнулась, чья-то цепкая кисть ухватила его за грудки и бесцеремонно втянула внутрь.

— Зачем шумишь? — послышался сонный голос Сантьяго.

— Я пришёл поговорить с Беньямином. Он здесь?

— Здесь, — мастер боя зевнул, — но будить его я тебе не позволю.

— У меня важный разговор...

— Знаю. Неважный бы до утра потерпел. Но и важный тоже потерпит.

— Мне придётся уехать...

— Я знаю. И Бенито знает. Не считай его наивнее себя.

— Мне пришлось принять предложение Рабена.

— Многим пришлось — на самом-то деле. Это не важно.

— Мне придётся сейчас уйти, — вздохнул Кай.

— В добрый путь, — пожелал Сантьяго.

— И мне многое надо сказать, но одно, самое главное, я хочу, чтобы Родригес узнал: Олаф, которому он доверяет — двойной агент.

— Да, — подтвердил Сантьяго, — двойной! Бенито в курсе.

— Но как же...

— Эх, не бери-ка в голову. У Бенито почти все двойные агенты. Кроме меня: ко мне просто боятся с таким обращаться. А другие на кого только не работают. Ты не знал? Это потому, что ты у нас новичок.

15

И выли волынки, и стучал барабан, и выводила причудливо-кудрявую линию клавишная скрипка. Уайлд-гитара же до поры молчала, чтобы в нужный момент порвать публику в клочья.

Нынче у группы 'Оу Дивиляй' новая песня. Сочинённая в тряской тесноте пассажирского вездехода, в тревожный час внутрипланетной эмиграции, она призвана поразить кровоточащие сердца всех и всякого, кому тоже некогда пришлось в панике бежать из Нового Бабилона.

Чтобы верней поразить сердца, мудрый Драйхорн временно уступил данную свыше роль бессменного солиста группы, чтобы смиренно трудиться на умеренно урожайных полях бэк-вокала. В этой песне солирует Сони.

Вот Сони вышла на авансцену и проникновенно запела:

— Мечтал повелитель о сладкой постели,

Да девичье тело покинуло дом,

И нет больше в жизни ни смысла, ни цели,

Привет, либертины, Свободный Содом!

— Хорошо поёт, — одобрил Кай, усаживаясь в кабину вездехода, — содомитам наверняка придётся по вкусу.

— Либертинам, — поправил его водитель.

Ну да, либертинам. Слова 'содомит' они избегают, так как находят его слишком откровенным. Особая культура стыда вербализации действий. Сами действия для них не постыдны, но лишь попробуешь их назвать...

— Не хотел спину размять? — спросил Кай у Олафа. — Целые сутки ведь просидел за рулём.

Между прочим, это были сутки езды на пределе скорости по глубоким ухабам. Даже на участке горного серпантина. Даже в лабиринте каменных сосен. Страшно подумать, куда влепил бы свой вездеход, например, Брандт.

— Размять? Да ну, я привык, — Олаф аж закряхтел, на силу расправив плечи, но не желал признаваться в усталости.

— Не хотел быть замеченным?

— В корень зришь. Меня же в посёлке знают. Кто-то ляпнет, что Драйхорна я привёз. Раззвонят и по другим посёлкам. Не приведи Космос, дойдёт до Рабена. Смекаешь? А надо же врать, что мы тупо задержались на пути в Новый Джерихон.

— Кстати, сколько ещё до Джерихона?

— Отсюда дальше, чем от Бабилона, к сожалению. Но доедем денька за полтора. Если не нарвёмся на эту, враждебную фауну. В том лесу, который нам предстоит, она злее всего... Вовек бы мне там не ездить!

— Извини, — вздохнул Кай.

— За что?

— Что тебя втравил.

— Пустое, — отмахнулся Олаф, рывком трогаясь, — К тому же, нет худа без добра. Из Содома ведь перед тем пришлось увести, почитай, всю агентуру. А теперь среди здешних будут всё-таки наши люди.

Ой, о чём это он? Последние слова Кая немного насторожили. 'Наши люди' — в каком смысле? Если Олаф, как он сказал, работает на Рабена, то группа 'Оу Дивиляй' в Свободном Содоме ему никакие не 'наши'. Уж кто-кто, а Рабен их в этот посёлок никоим образом не посылал. Посылал только Сони — с Диасом и Маданесом — известно, куда.