Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У них есть несколько перспектив солнца, луны, планет, звезд, со всем бесконечным разнообразием существ, чтобы радовать их глаза. У них есть музыка всех птиц... чтобы услаждать их слух; несравненно более тонкие душистые запахи и ароматы всех трав, всех цветов, фруктов, чтобы освежать их нос; пикантные вкусы всех съедобных существ... удовольствия, которые могут дать им сады, реки, сады, пруды, леса...; комфорт друзей, родственников, мужей, жен, детей, имущества, богатства и всех других внешних благословений, которые Бог даровал им.31
Аргумент был научным и красноречивым, но в нем все актрисы назывались шлюхами, а королева только что привезла несколько актрис из Франции и сама репетировала роль в придворном маскараде. Генриетта Мария обиделась, и Лауд предъявил Прайну обвинение в подстрекательстве к клевете. Автор протестовал, что у него не было намерения клеветать на королеву; он извинился за невоздержанность своей книги; тем не менее, с суровостью, которая надолго запомнилась пуританам, он был лишен права заниматься адвокатской практикой, оштрафован на невозможную сумму в 5 000 фунтов стерлингов (250 000 долларов?) и приговорен к пожизненному заключению. Его посадили на столб и отрезали оба уха.32 Из тюрьмы он издал "Новости из Ипсвича" (1636), в которых обличал англиканских прелатов как дьявольских предателей и хищных волков, и рекомендовал повесить этих епископов. Его снова били граблями, и отрезали обрубки ушей. Он оставался в тюрьме до тех пор, пока Долгий парламент не освободил его в 1640 году.
В 1642 году парламент распорядился закрыть все театры Англии. Поначалу это была военная мера, видимо, ограниченная "этими бедственными временами", но она оставалась в силе до 1656 года. Длинная карьера елизаветинской драмы завершилась на фоне драмы, превосходящей все, что когда-либо разыгрывалось на английской сцене.
IV. КАРОЛИНСКАЯ ПРОЗА
В Англии было по крайней мере два человека, которые могли смотреть на кипящую сцену с перспективой и спокойствием. Джон Селден был настолько сведущ, что люди говорили: "Quod Seldenus nescit nemo scit" - то, чего не знает Селден, не знает никто. Как антиквар он собирал государственные записи донорманнской Англии и составил авторитетный сборник "Почетные титулы" (1614); как востоковед он приобрел европейскую известность своим исследованием о многобожии "De diis Syris" (1617); как юрист он излагал раввинское право и написал "Историю тайтов", опровергающую утверждение о божественном происхождении десятины; как член парламента он принимал участие в импичменте Бекингема и Лауда и в составлении Петиции о праве; он дважды был заключен в тюрьму. Он присутствовал на Вестминстерской ассамблее в качестве светского делегата, "чтобы посмотреть, как дерутся дикие ослы", и ратовал за умеренность в религиозных спорах. После его смерти его "Застольная беседа", записанная его секретарем, стала английской классикой. Возьмем ли мы его на пробу?
Напрасно говорить о еретике, ведь человек может думать не иначе, чем он думает. В первобытные времена существовало множество мнений. Одно из них принимал какой-нибудь князь... остальные осуждались как ереси... Ни один человек не становится мудрее от своей учености; он может управлять материей для работы... но остроумие [ум] и мудрость рождаются вместе с человеком... Мудрые люди ничего не говорят в опасные времена. Лев... позвал овцу, чтобы спросить ее, пахнет ли его дыхание; она сказала "да"; он откусил ей голову за глупость. Он позвал волка и спросил его; тот сказал "нет"; он разорвал его на куски за льстеца. Наконец он позвал лису и спросил его. Лиса ответила, что он простудился и не чувствует запаха.33
Сэр Томас Браун был лисом. Он родился в Лондоне (1605 г.), получил образование в Винчестерской школе, Оксфорде, Монпелье, Падуе и Лейдене, на каждом шагу впитывая искусства, науки и историю, но затем оставил врачебную практику в Норвиче. Он сублимировал свои уроскопии, записывая свои идеи de omnibus rebus et quibusdam aliis ("обо всех вещах и некоторых других"), и красноречиво скрыл свою теологию в Religio medici (1642), одной из вех в английской прозе. Вот британский Монтень, столь же причудливый и вычурный, столь же неистощимый и разнообразный, возможно, заимствующий у него на страницах дружбу,34 подчиняя свой скептицизм конформизму, наслаждаясь разумом и исповедуя веру, перегруженный классическими аллюзиями и производными, но любящий искусство и музыку слова и использующий стиль как "антисептик от разложения".
По образованию он был склонен к сомнениям. Его самая длинная работа, Pseudodoxia epidemica (1646), объясняла и порицала сотни "ложных мнений, эпидемически распространенных" в Европе - что карбункул дает свет в темноте, что у слона нет суставов, что феникс возрождается из собственного пепла, что саламандра может жить в огне, что у единорога есть рог, что лебеди поют перед смертью, что запретный плод был яблоком, что "жаба мочится и таким образом распространяет свой яд".35 Но, как и у каждого иконоборца, у него были свои иконы. Он принимал ангелов, демонов, пальмиру и ведьм;36 В 1664 году он участвовал в осуждении как ведьм двух женщин, которые вскоре после этого были повешены, протестуя против своей невиновности.37
Он не любил женщин и считал секс нелепым:
Я не был ни разу и одобряю их решения, которые никогда не женятся дважды... Я мог бы довольствоваться тем, что мы можем размножаться, как деревья, без союзов, или что есть какой-нибудь способ увековечить мир без этого тривиального и вульгарного способа союза; это самый глупый поступок, который совершает мудрый человек за всю свою жизнь; и нет ничего, что более удручит его холодное воображение, когда он подумает, какую странную и недостойную глупость он совершил".38
Что касается его заглавной темы, то он апологет христианства:
Что касается моей религии, то, хотя есть несколько обстоятельств, которые могли бы убедить мир в том, что у меня ее вообще нет (например, общая скандальность моей профессии, естественный ход моих занятий, безразличие моего поведения и рассуждений в вопросах религии, когда я
