Метка Каина - Том Нокс

— Собака. Гасги. Они хотят, чтобы я упомянул об Августусе. Ты помнишь, как мы ходили с Августусом к ручью, и мы ведь тогда были счастливы, да? Конечно же. Потому что я понимаю почему и делаю все вот так.

Тим тяжело сглотнул. Человек в маске ждал. Безумный взгляд старшего брата Саймона смотрел прямо в камеру.

— Саймон, ты можешь сказать маме: мне жаль, что я так сделал, колоть ее ножом было неправильно. Очень плохо, я понимаю. Мамуля?

К глазам Саймона подступили слезы. Он с трудом удержал их.

Лицо его брата было полным и беззащитным.

— Я просто хотел сказать, я помню и футбол тоже, и я уверен, нам было хорошо, когда мы были детьми, а я потом все испортил, ну да, потому что это моя вина моя вина моя вина… и если… жалко маму. Скажи маме, я виноват, Саймон, ладно? Спасибо.

Человек в маске наклонился поближе к Тиму и сказал довольно громко:

— Тим, ты знаешь, почему мы здесь? Почему ты говоришь с Саймоном?

Тим отрицательно покачал головой.

— Я поехал в Оксфорд, а потом все стало по-другому. Поверь мне, я, несомненно… что-то произошло. — Тим повернулся и посмотрел на человека в маске. — Я не хочу больше. Почему мы здесь?

— Мы здесь потому, что твой брат не хочет с нами разговаривать. А мы хотим, чтобы он нам все рассказал. Выдал нам Дэвида Мартинеса и Эми Майерсон. Сказал, где они находятся. Сообщил нам, что именно ему известно. Сдался бы нам… или ему придется страдать так же, как вот-вот начнешь страдать ты.

Тим изо всех сил постарался сделать храброе лицо и улыбнуться. Он пытался улыбаться ради Саймона.

Это было невыносимо.

Еще один человек появился за спиной Тима. У него в руках были веревка и какая-то палка. Веревка с петлей и палка?..

Первый мужчина спокойно заговорил из-под маски… в его речи слышался едва уловимый акцент.

— Итак, Тим, мне очень неприятно, что приходится все это делать, но это все из-за твоего брата, он совсем о тебе не заботится. Так что попрощайся с Саймоном, с твоим братом, которому нет до тебя дела.

Второй мужчина набросил гарроту на шею Тима.

Брат практически сразу же начал задыхаться. Его ноги забили по полу, беспорядочно дергаясь, пятки скребли по доскам. Гаррота все затягивалась, сильнее и сильнее. И лицо Тима стало сначала розовым, потом красным, потом багровым, почти синим…

Бесстрастный палач, стоявший за спиной Тима, продолжал затягивать гарроту, не говоря ни слова. А потом убийца вдруг ослабил веревку, и Тим судорожно вздохнул, еще раз вздохнул… Он был еще жив. Тим был пока еще жив…

Первый мужчина наклонился к объективу камеры.

— В следующий раз мы убьем его.

Экран погас.

Саймон долго смотрел в черноту. Потом отодвинул стул и отвернулся, готовый уйти — уйти куда угодно, лишь бы это было другое место. Он бросил несколько евро озадаченной девушке и вышел на булыжную мостовую. Ему нужен был свежий воздух, чтобы не закричать во все горло.

Тим…

По главной улице неторопливо ползла полицейская машина. Она взбиралась вверх. Вверх, в сторону шале Саймона.

Куинн посмотрел ей вслед. Потом вспомнил то, что сообщил ему Дэвид. И, развернувшись в другую сторону, бросился бежать.

44

Прямо перед ними красовалась странная картина Людерица: строгие лютеранские церкви стояли вдоль грязных дорог, бежавших мимо весело разукрашенных вилл района Блэк Форест и неряшливых рабочих таверн. Колючая проволока охраняла деревянные пирсы, торчавшие из холодных синих морских волн.

Дэвид шел за Ангусом, который быстро шагал вперед, потом повернул налево и взмахнул рукой:

— Вот — дом Дреслера…

Перед ними красовался один из наиболее ярко раскрашенных коттеджей; его стены просто ослепляли красным цветом. На пустой дороге стояли большие белые джипы. Солнце сжигало краску на металле.

Ангус постучал в дверь, подождал. Правую руку он держал во внутреннем кармане. Дэвид знал почему. Нэрн постучал снова, громче и резче, снова подождал.

Изнутри послышался шум. Дверь медленно приотворилась, наружу выглянул очень старый человек. Ангус мгновенно выхватил пистолет Натана, просунул его сквозь щель и грубо, злобно втолкнул старика в его собственную прихожую.

Ствол пистолета упирался в оранжевый вязаный жилет старика. Эми и Дэвид переглянулись. Тревожно и испуганно.

Но Ангус не выказывал никаких признаков страха или сомнений. Он заговорил, выплевывая слова:

— Дреслер, слушай меня внимательно. Все мертвы, все до единого, черт побери. И я хочу знать, где вы, ребята, спрятали результаты работ Фишера. Узнать прямо сейчас. Так что говори.

Старый нацист отшатнулся, но Ангус навис над немцем и прижал его к стене. Дреслер уставился на пистолет, потом на Ангуса, потом на Дэвида. И тут же несколько раз нервно моргнул, как будто Дэвид показался ему куда страшнее, чем оружие.

— Дреслер! Говори, черт тебя побери, говори сейчас же!

Тот что-то невнятно пробормотал. Ангус снова прорычал:

— Говори!

— Ich weiss es nicht nein nein… [89]

Изо рта старика вытекла струйка слюны. Он был так напуган и потрясен, что не владел собой.

Дэвиду захотелось вмешаться. Сцена была слишком отвратительной и бесчеловечной… Он огляделся по сторонам, пока Ангус кричал и ругался. Они стояли в вестибюле, как будто перенесенном сюда прямиком из альпийской Баварии. На стене тикали самые настоящие часы с кукушкой. У двери в специальной подставке стояло несколько старинных прогулочных тростей с желтыми костяными ручками.

И… портрет Папы Пия X?..

Возможно, Нэрн и был прав, выбивая из нациста признание.

Старый рот Дреслера то открывался, то закрывался. Ангус наклонился ближе к немцу. Дэвид подумал, что пистолет, наверное, причиняет старику боль, ведь его дуло слишком крепко прижималось к груди немца.

— Где результаты Фишера? Я сейчас выстрелю!

Старик неловко оттолкнул Ангуса. Шотландец от неожиданности нажал на спуск, и пуля пролетела в нескольких миллиметрах от цели… Чуть-чуть не попав в лицо доктора. Почти попав.

Эми задохнулась. Дэвид отвернулся, внимательно осмотрелся вокруг. И кое-что заметил: маленькую записную книжку на столике рядом с телефоном. Маленькая записная книжка с какой-то надписью от руки на обложке. Что это было такое? Что-то мелькнуло в памяти Дэвида. Что-то… что-то…

Он повернулся к немцу.

Дреслер от страха упал на колени.

— Послушай-ка, герр доктор! У тебя две гребаные минуты, не больше. Где результаты? — Ангус снова вскинул пистолет и прижал его дуло к плечу старика. — В следующий раз я прострелю тебе руку, вот здесь, над лопаткой. Останешься без руки, это точно.

Доктор сильно дрожал.

— Да! Ладно, ладно… — Он вскинул покрытую коричневыми пятнами руку. — Акулий остров.

— Где это?

— Я же говорю. Акулий остров. Поезжай туда и увидишь. — Дреслер все так же дрожал. На его штанах появилось влажное пятно. От страха его мочевой пузырь не выдержал.

— Акулий остров? Что это значит? И почему там? Никакого смысла не вижу. — Ангус крепче прижал пистолет к плечу немца. — Рассказывай дальше!

— Устье… устье… — старик все дрожал и дрожал. Он закрыл глаза, как человек, которого вот-вот должны убить, и что-то забормотал себе под нос. Что это было? Молитва? Похоже было на то.

А потом Дреслер снова открыл старые печальные глаза. Посмотрел на Дэвида, потом на Эми. И покачал головой:

— Я не верю в это… я не верю тебе.

— Что?!

— Ты… вы не убьете меня. У вас нет на это храбрости. Нет.

Ангус крепко выругался и еще раз выстрелил, на этот раз в пол. Пуля вонзилась в доски в нескольких сантиметрах от ноги старика, вышибив фонтанчик щепок.

Но нацист уже как будто слегка опомнился. Он покачал головой, и в его глазах вспыхнул угрюмый вызов. А может быть, это была просто другая форма страха, может быть, он куда сильнее боялся заговорить, признаться, потому что знал, что случится с ним потом…

— Ангус… — заговорила Эми, — но ты не можешь просто так взять и застрелить его!

Нэрн опять выругался и взмахнул пистолетом.

— Но Келлерман сказал, чтоб ему… Натан сказал…

Они зашли в тупик. Застряли на месте. Ангус продолжал направлять пистолет в голову Дреслера, но Дэвид видел, что немец был прав — шотландец не сможет этого сделать. Не сможет хладнокровно выстрелить. Не сможет убить этого печального старика с паучьим почерком.

Паучий почерк? Машина памяти вдруг заработала, как хорошо смазанный механизм, и кусочки головоломки начали вставать на свои места. Дэвид громко вздохнул. Ну конечно. Записная книжка.

— Стой!

Все разом посмотрели на него.

— Он меня знает, — объяснил Дэвид.

— Что?! — выдохнул Ангус.

— Я все понял. Этот тип, Дреслер… он знает меня. Он должен был меня узнать.