Женщины средиземноморского экспресса. Книги 1-3 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Во всяком случае, – сказала она в заключение, – Франсис заслуживает наказания за то, как он обошелся с тобой. И ты можешь вполне рассчитывать на помощь твоей матери… Но я думаю, дорогая, что ты просто умираешь от голода! Я позвоню Полену, чтобы он подал чай немного пораньше!.. Боже мой, как я счастлива! Сегодня мы отпразднуем это шампанским!
Уже перенесясь в мыслях в ту блестящую жизнь, которая ее ожидала, Альбина ходила взад и вперед по салону, порхая, как птичка, и Мелани вдруг испытала чувство жалости к ней. Она снова стала той красоткой мадам Депре-Мартель, которую заботили лишь балы, сплетни, наряды, и она заговорила о предстоящих праздниках, о скачках в Лоншане, о шляпке, которую она себе закажет к этому дню…
– Кстати, – сказала она, вдруг остановившись, – ты должна сказать, кто шил платье, в котором ты была вчера? Я нахожу его великолепным, и естественно…
Открывшаяся дверь прервала ее речь. Подумав, что это принесли чай, она направилась к канапэ и грациозно уселась, но это был Франсис в сопровождении молодого человека, очень загорелого, элегантно одетого. У него были монгольские усы и пронзительный взгляд, что придавало ему вид хищника или албанского бандита.
Не замечая присутствия Мелани, они подошли к ее матери.
– Дорогая, – сказал Франсис, – я хочу представить тебе доктора Суваловича, о котором я тебе говорил. Он согласен заняться нашей бедняжкой Мелани, и я думаю, что вы вполне можете ему доверять…
– Добрый вечер, Франсис!
Четкий и холодный голос молодой женщины заставил вздрогнуть маркиза и прервать его представления. Он удивленно оглянулся.
– Вы здесь?
– Как видите! Очень любезно с вашей стороны, что вы так заботитесь о моем здоровье, но мне кажется, я не нуждаюсь в услугах доктора. Тем более психиатра. А вы именно психиатр, доктор?
– Я… да, – согласился врач. У него был сильный восточно-европейский акцент. – Очень рад! Мы можем сейчас же провести осмотр…
Он направился к ней с поощряющей улыбкой, как будто собирался пригласить на вальс, но она быстро встала и подошла к матери, сидящей на канапэ:
– Я думаю, что это не входит в условия нашего соглашения, мама! – сказала она твердо, чтобы та почувствовала, что ее благополучие и радость жизни находятся под угрозой. Альбина сразу же поняла:
– Моей дочери гораздо лучше, доктор, – с милейшей улыбкой проговорила она, – и я думаю, мы слишком поторопились…
– Правда? – подозрительно спросил де Варенн, поймав на себе конец ее улыбки. – Правда! Нам надо много сказать вам, дорогой Франсис, что вас, несомненно обрадует. Но я все-таки очень рада принять вас у себя, доктор. А, вот и чай!.. Я надеюсь, вы согласитесь выпить с нами чашечку? Садитесь, пожалуйста, рядом со мной! А тебе, моя дорогая, пожалуй стоит взять на себя роль хозяйки. Ты нальешь нам?
– С удовольствием.
Последовавшая за этим сцена, какой бы светской она ни была, казалась ирреальной и абсурдной. Усевшись рядом с мадам Депре-Мартель, доктор Сувалович чирикал масляным голоском. Альбина, глядя на него своими большими голубыми глазами, казалось, впитывала в себя его слова, запивая их чаем. Франсис с озабоченным видом почти не слушал, о чем они говорили. Он все время поглядывал на Мелани, которая нарезала толстые куски кекса с таким видом, как будто всю жизнь только этим и занималась, и он не знал, радоваться ему или сердиться.
Психиатр был очень многословен. Мелани потихоньку подливала ему в чашку рома, и он с удовольствием выпил несколько чашек, не замечая сердитых взглядов своего клиента. Он чувствовал себя совершенно раскованным, и когда молодая женщина предложила ему птифуры, блаженно улыбнулся ей, обнажив все свои желтые зубы:
– Счастлив, что все идет хорошо, дамочка, но я буду очень рад наблюдать за вашим здоровьем. Разум женщины очень хрупок, раним, и маленькая неприятность может перерасти в целую драму. Не надо бояться приходить к доктору Суваловичу. У него прелестный дом, очень комфортабельный, специально для отдыха…
– Благодарю вас, доктор, – отвечала Мелани, не зная, смеяться ей или сердиться, – но мне всегда было здесь очень хорошо и вообще самое лучшее быть возле матушки.
– Конечно, конечно! Но кто знает и…
– Дорогой друг, – вмешался Франсис, не скрывая своего раздражения, – мне очень жаль лишать вас столь милой компании, но уже поздно, а я должен еще заехать в клуб. Вы хотите, чтобы я вас проводил?..
– Конечно, конечно!.. О, какое жестокое время! Ах, время… К сожалению, больные ждут, увы…
– Настоящие! – прошептала Мелани.
– Да, да! Как жаль покидать вас!
– Не переживайте, доктор, – сказал Франсис. – Может так случиться, что нам потребуется ваша помощь в другой раз…
К великому удивлению Мелани, ее мать подхватила конец этой довольно угрожающей фразы:
– Не думаю, что это случится… но вы всегда будете желанным гостем здесь, – проговорила она, протягивая свою украшенную перстнями руку, скрывшуюся в усах психиатра. Если допустить, что это действительно психиатр, в чем Мелани серьезно засомневалась…
Когда мужчины уже выходили из салона, Альбина добавила.
– Вы, конечно, обедаете дома, Франсис? Мы на вас рассчитываем.
– Мы?
– Мелани и я, конечно!
Поколебавшись, он с улыбкой поклонился. Но глаза его не улыбались.
– Это будет для меня большой радостью, и я не премину доставить ее себе.
Поднявшись к себе, чтобы принять душ и немного отдохнуть перед этим знаменитым обедом, Мелани чувствовала себя совершенно разбитой, но в то же время испытывала некоторое облегчение. Опасность, которая ей угрожала, еще полностью не исчезла, но, сделав мать своей союзницей, она обеспечила себе несколько дней, а может, и недель, относительно покоя. Может быть, за это время поправится Оливье Дербле? Или, по крайней мере, вернется дядя Юбер? Во всяком случае ей предстояло бороться с хитрым и бессовестным противником. Но ее успокаивала мысль об одиноких ночах!..
Глава XII
Статуя Командора…
Мелани не зря испытывала беспокойство. Она быстро успокоила мать, для которой важней всего было ее
