Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв

Пост.

Два бесшумных выстрела из «глушака». Отдохните, ребята, мне ваши жизни не нужны.

На торце пистолета зажегся красный огонек. Ах ты, черт! Неужели разрядились батареи? Плохо дело, придется прорываться с напрягом.

Коридор, лестница, ступеньки… Тихие голоса в наушнике: диспетчер охраны вызывает «девятку» и какого-то Шустрика. Отсчет времени пошел, еще полминуты – и начнется светопреставление. Пора?

Он поднялся на первый этаж здания, считая секунды, держась уверенно и твердо, как и положено охраннику. Десять метров до турникета и еще столько же до выхода. Ну, судьба, что у тебя в запасе плохого?

– «Третий», проверь, что на нижнем горизонте, – долетел приказ начальника смены. – В «колбе» подозрительно тихо, никто не отвечает.

Спасибо за выдержку, отец родной! – поблагодарил диспетчера Тарас. И спасибо тому, кто тебя сегодня поставил дежурить. Теперь у меня есть шанс никого не убить…

Шаг, второй, третий… пятый… десятый…

Двое оглядываются, вполне спокойно, еще не понимая, что перед ними чужой. Хорошо сидит костюмчик, как по фигуре сшит.

– Что там происходит? – полюбопытствовал седой охранник. – Ты не… – он замолк, шире открывая глаза, рука потянулась к кобуре.

Тарас сделал сложное движение рукой, заворожившее седого, произнес гортанно-металлическим голосом:

– Не двигаться! Свет гаснет! Покой! Выполнять!!

Молодой сутулый охранник рухнул на колени, подчинившись удару чужой воли. Седой тоже поддался внушению, но в меньшей степени, успел-таки взяться за пистолет.

Наушник рации щелкнул, принес голос дежурного:

– Тревога! Пленник сбежал!

В здании завыла сирена.

Тарас выкрутил из руки охранника пистолет, приставил к его носу.

– Открывай входную дверь! Живо!

Седой затрясся, нажал на клавиатуре пульта две клавиши, снимая блокировку замка. Дверь мягко повернулась на оси, управляемая автоматом.

– Спи! – бросил Тарас, отталкивая охранника, и выскользнул в проем двери, окунулся в шелестящую дождем полутьму улицы.

«Волга» сиротливо ждала его там, где он и Гольдин ее оставили. Мотор завелся не сразу, будто его залило водой. Не включая фар, Тарас погнал машину прочь от проснувшегося здания лаборатории, в окнах которого начал загораться свет, и на повороте оглянулся.

К зданию с другой стороны стремительно подлетели три машины: такая же «Волга», джип «Паджеро» и микроавтобус «Баргузин». Из них десантировался десяток фигур, втянулся в открытую дверь центрального входа. Это прибыла команда Ельшина.

– До встречи! – прошептал Тарас, вдавливая педаль газа.

Машину он оставил в центре города, а ночь провел у Нины, понимая, что его будут искать везде, в том числе дома. Объяснять женщинам, где был и что делал, он не стал, ответив на пытливый взгляд Тони слабой улыбкой и короткой фразой:

– Укатали сивку крутые горки.

Оставшись с ней наедине, он немногословно рассказал девушке о смерти Елисея Юрьевича, и Тоня тихо заплакала, прижавшись к нему, не задавая больше вопросов. Через полчаса, успокоившись, горько проговорила:

– Неужели нас так и будут сопровождать смерть и горе? Неужели те, кто убил дядю Елисея, будут и дальше охотиться за нами?

Тарас хотел сказать, что он постарается у всех отбить желание охотиться за ними, но решил не пугать любимую еще больше. Сказал твердо:

– Мы уедем отсюда. Туда, где нас никто не найдет. И я надеюсь, что нам помогут.

– Кто?

– Люди Круга, такие же воины, как я.

– Почему же они до сих пор не помогали?

– Были заняты, – ответил Тарас первое, что пришло в голову. На самом деле он совсем не был уверен, что им помогут, но и оставлять девушку без надежды было неправильно. Пусть верит в лучшее. Худшее придет само.

Тарас мрачно усмехнулся в душе, оценив собственную шутку, и пообещал, что сделает все возможное, чтобы не допустить худшего. Хотя и не знал пока, что нужно сделать ради этого. В одном он был уверен абсолютно: «Купол» не оставит его в покое после беспрецедентно наглого посещения лаборатории. Да и господин Ельшин имеет некие виды, зная его тайну «путешествий в прошлое», надеясь заполучить доступ к эзотерической информации Хроник. Убедить его, что Тарас сам не владеет в полной мере этим доступом, будет очень трудно. Если вообще возможно. И тогда останется лишь один выход – смертельно опасный для обоих…

Он снова мрачно усмехнулся про себя и очнулся от размышлений, услышав укоряющий голос Тони:

– Ты меня совсем не слушаешь…

– Решено, – сказал он. – Утром едем в деревню, к маме. Пора тебе познакомиться с ней.

– Ты что? – испугалась Тоня. – Что я ей скажу? Что она обо мне подумает?

– А что она подумает? Разве ты не согласна стать моей женой?

– Согласна… и все равно… боязно…

Он улыбнулся, привлекая девушку к себе.

– Не бойся, ты ей наверняка понравишься. Спи…

Уснул он, однако, первым, как в яму провалился, а она долго не шевелилась, смотрела на него, перебирая его волосы на виске, оберегая сон, и думала, думала, пытаясь представить, что будет дальше и как ее встретит мать Тараса, но, в конце концов, сон сморил и ее.

Мать Горшина жила в деревне Фрахт Архангельской губернии, расположенной в двадцати километрах от города, на берегу небольшого залива под названием Беглый. Никто из жителей деревни не знал, почему залив называется Беглым, но изредка, в особенно жаркие летние периоды, залив мелел, отступал от берега, и Тарас сделал вывод, что из-за этого предки и окрестили его Беглым. Причину же, по которой деревня в сорок дворов называлась странным морским термином Фрахт, и вовсе нельзя было объяснить ничем иным, как фантазией первопоселенцев, облюбовавших эти места в незапамятные времена. Возможно, первыми здесь обосновались матросы какого-нибудь потерпевшего кораблекрушение судна, зафрахтованного