Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

Волны становились заметно мельче, и вскоре Каталина смогла двигаться, шагая по песчаному дну. Только теперь она заметила человеческие фигуры, метавшиеся по пляжу.

То были краснокожие. Они что-то кричали и возбужденно размахивали руками. Неподалеку от них на берегу лежали пироги, но никто и не думал оказывать помощь так нуждавшейся в ней девушке. Первая мысль: «Назад!» — обожгла сознание. Там… она только что чуть было не рассталась с жизнью. «Бог помиловал! Спас! Значит, надо идти вперед!» О том, в каком она виде, Каталина не думала. Она осознала это, лишь когда из воды показались ее обнаженные груди, и она инстинктивно прикрыла их руками.

— Нет! Ничего не бояться! — вслух произнесла она сама себе. — Они ведь тоже почти совсем нагие.

Зоркие девичьи глаза разглядели среди туземцев пожилого, крепкого сложения мужчину, облаченного в перья. Голову его украшал огромных размеров плюмаж.

По мере того как она выходила из воды с распустившимися и теперь ниспадавшими на спину и грудь волосами, серо-синие глаза ее обретали прежний живой блеск, каждое ее движение выказывало все большую уверенность.

Тот, кто был в плюмаже, — безошибочно касик, вознес к небу руки и что-то произнес.

Почти все небо уже очистилось от туч, ветер заметно стих, а краснокожие опустились на колени.

Каталина, с тела которой сбегали на песок крупные морские капли, сделала три шага по суше и, повинуясь неведомо какому чувству, начала медленно возносить руки вперед и вверх.

Касик еще что-то громко сказал, и люди его рода гуанахатабеев с радостным криком, в котором явно звучали и воинствующие нотки, поднялись на ноги и сгрудились вокруг вождя.

Он повелел двум старцам подойти к нагой девушке и стать с обеих сторон. Как только они исполнили его приказание, сам касик поднял над головой поданную ему кем-то палицу, утыканную зубами акул и крокодилов, — очевидно, символ его власти, и направился в противоположную сторону от селения, видневшегося неподалеку среди густых зарослей кокосовых пальм, сейб и каобы-махагони.

Дорога вела в глубь острова широкой песчаной тропой через заросли пляжного винограда, испанского дрока и мирта. Не далее как в пятидесяти варах от пляжа перед взором Каталины, ощущавшей, как утраченные силы возвращаются к ней, возник длинный известковый утес. Высотой с хорошее дерево, он тянулся вдоль берега. В белой стене утеса зияло большое черное отверстие. К нему, видимо, вождь краснокожих и вел Каталину.

То оказалась естественная пещера глубиной футов в девять-десять. Очевидно, в давние времена она образовалась в теле утеса под воздействием морского прибоя.

Старцы и касик остановились у входа, и вождь жестом предложил обнаженной девушке войти внутрь.

Первое, что бросилось в глаза Каталине, был расписной сводчатый потолок. На белом естественном фоне известняка отчетливо виднелись разбросанные в разных местах четкие концентрические круги, раскрашенные в красный и черный цвета. Там же на куполообразном потолке были начертаны треугольные стрелы, морды каких-то животных, свернувшаяся кольцами в клубок змея, две пересекавшиеся крест-накрест линии, круги и неизвестные знаки.

Каталина вспомнила недавно прочитанную книгу кого-то из древних авторов и догадалась, что перед ней, должно быть, храм. Он был создан жителями этой земли или, скорее всего, пришельцами с других земель еще задолго до открытия Колумбом Нового Света.

Центральный рисунок какой-то таинственной силой сразу приковал внимание Каталины. Он был размером более двух вар и состоял, как потом она подсчитала, из 56 кругов, причем наружные имели скорее форму эллипса, а внутренние — совершенно правильные круги. Внутри центрального рисунка, в девяти разных местах, были размещены концентрические круги меньших размеров, и всю фигуру перекрывали два совершенно идеальных треугольника, через которые из центра всей фигуры тянулись вверх жирные линии. Из точек, где пересекались линии треугольников, выходили две боковые идущие рядом линии, тянувшиеся вниз и в стороны к малым концентрическим кругам.

Охватив полностью взглядом центральный рисунок, Каталина невольно отшатнулась, сделала шаг назад. С потолка на нее глядел очень странный человек. Головой у него была одна из вершин треугольника, тело представляли полосы, идущие снизу к голове, руки — линии, тянувшиеся к ладоням — малым концентрическим кругам.

За спиной Каталины послышался голос предводителя краснокожих: «Она узнала его!» — и касик опустился на колени. Все остальные присутствовавшие пали ниц, касаясь лбами земли, и затянули монотонную, заунывную мелодию, довольно быстро набравшую силу. Тоска и печаль напева неожиданно окончились восторженным кличем. Он повторился три раза.

Перед Каталиной действительно был храм, с рисунками вместо икон, исполненными художниками тех первобытных обитателей берегов нынешних Венесуэлы, Центральной Америки и Мексики, которые на своих утлых пирогах посещали острова Карибского моря.

Каталина еще успела разглядеть справа у входа, с внутренней стороны, как если бы оно охраняло его, изображение животного. Скорее всего, то была первобытная собака. И тут кто-то, стоявший за ее спиной, опустил ей на плечи тяжелую мантию из мягкой хлопчатой ткани изнутри, а снаружи плотно обклеенную птичьими перьями самых разных цветов и оттенков. На украшение мантии пошли не только перья местных птиц — попугаев, тропической кукушки, золотистого дятла, синсонте и колибри, но и, вероятно, обмененные на золото и жемчуг перья кецалей, попугаев ара, тукана и гоацина. Пришедшая теперь в себя окончательно девушка поняла, что краснокожие принимают ее за высокую гостью.

Она, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, повернулась. Перед ней стояли два других старца и держали в руках сверкающий на солнце золотой венец, усыпанный крупными зернами жемчуга и каменьями хризоберилла, смарагда, топаза и сапфира. Он не был произведением рук мастера, однако таил в себе силу.

Касик, когда все вновь пали ниц и издали протяжный торжественный клич, возложил на мокрую еще голову Каталины этот символ верховной власти. И Каталине вспомнилась Изида — богиня жизни и здоровья, покровительница плодородия и материнства, о которой она совсем недавно слышала от доньи Кончиты. И тут же вспомнился Педро. «Где он?»

Теперь к королеве одного из родов гуанахатабеев, так Каталина поняла свою новую роль, подошли женщины, на бедрах которых висели лишь небольшие хлопковые передники. Головы и запястья их были украшены цветами. Они пригласили королеву следовать за ними. Каталине больно было ступать босыми ногами по колкому щебню тропинки, но она осознавала, что следовало должным образом играть эту новую роль, и терпела.