Опасные заложники - Владимир Шитов

Около одной двери стояли с автоматами еще два солдата. Ударом кулака по голове он сломал им шейные позвонки и проломил основание черепа, затем открыл дверь и затащил убитых в комнату. Там он увидел лежащие на кроватях четыре безжизненных тела. Негр догадался, кому они принадлежат, и злорадная усмешка появилась на его лице. Это была его последняя в жизни улыбка. Гарибалли покинул тело негра и вселился в тело Кажакина, так как по размерам он больше всего подходил ему. Да и внешний вид светло-русого гиганта ему больше поправился, чем тело негра. Выйдя из комнаты, гарибалли, встречая людей, читал в их головах почтение и уважение к себе. Теперь он решил более тщательно изучить пещеру и пополнить нужную информацию. Метрах в двухстах от входа в пещеру он наконец-то увидел свой космический корабль. Обрадованный, он поспешил к нему. Неожиданно из корабля вышла симпатичная женщина с трехцветной лентой на лбу, которая, увидев его, поспешила ему навстречу. Это была Франсуаза. Ее радость и улыбка померкли, когда они встретились. Франсуаза в голове Кажакина прочитала совершенно чуждые ему мысли, а именно: "Как от этих землян угнать свой корабль? Почему мы их раньше не уничтожили?"

Резко отвернувшись от "Кажакина", она вновь вернулась к Матаситиро, которому сообщила о своем подозрении.

"Кажакин" к Франсуазе не проявил никакого интереса. Она была для него чужой, да и мысли ее почему-то им не могли быть прочтены, с удивлением констатировал он. Из-за предосторожности "Кажакин” не стал сразу же подниматься на космический корабль, а начал издали его обследовать. Только после этого он поднялся по трапу к двери корабля и обратился к находящемуся там человеку с просьбой впустить его, но получил отрицательный ответ. С возмущением отвернувшись, гарибалли увидел метрах в ста от космического корабля девушку, которая безжизненно упала на пол.

Проклиная свою оплошность и то, что не смог прочитать мысли обманувшей его женщины, он догадался, что се душа полетела за помощью, и решил ее немедленно догнать и уничтожить.

Покинув тело Кажакина, душа гарибалли устремилась в погоню. Франсуаза почувствовала, что ее душа летит не так быстро, как хотелось, и гарибалли ее настигает, но ничего изменить не могла. Она знала, что преследователь ее не пощадит, и он так бы и сделал, по душа Кажакина телепатически почувствовала надвигающуюся опасность и поспешила навстречу, сопровождаемая своими сподвижницами.

Между душами четырех ученых и душой гарибалли произошла жестокая схватка. Инопланетянин понимал, что если не одолеет землян и не сообщит о происшедшем на свою планету, то не только рухнут планы о переселении гарибалли на Землю, но и он сам погибнет. Сохранить свою жизнь и вернуться на корабле домой сейчас для него было наиглавнейшей задачей, на пути к осуществлению которой были четыре души землян, душу женщины он не принимал во внимание. Такой беспомощной, слабой и беззащитной она ему казалась из-за своего страха перед ним.

Сначала с ним в схватку вступил старший из группы землян, с которым они сражались на равных минут десять. Потом и остальные земляне померились с ним силами. Схватку с гарибалли Кажакин удлинил, чтобы его коллеги набрались бойцовских качеств и окончательно поверили в себя. Земляне вчетвером так измотали гарибалли, что в конце борьбы у него не было другого желания как только отдохнуть. Он понял, что его участь предрешена, Плененная душа гарибалли была доставлена в пещеру и помещена в саркофаг, где поняла, почему раньше ей нездоровилось.

По случаю успешного завершения операции никакого праздника не было устроено, так как пять жертв не позволяли и не давали права на его проведение. По просьбе командования группы войск военнослужащим было разрешено посмотреть на пленников и на космический корабль. Чтобы они поняли, что жертва была принесена во имя человечества и не напрасна.

По просьбе друзей Кажакин вместе с ними поднялся на космический корабль, они решили совершить путешествие вокруг Земли. Путешествие в космическом пространстве было захватывающим, впечатляющим и интересным. Когда они приземлились и Кажакин сообщил, что они сделали полный оборот вокруг Земли, в это трудно было поверить, так быстро двигался корабль. На предложение Франсуазы еще раз повторить путешествие, а по лицам ученых было видно, что она выражает общее мнение, Кажакин ответил отказом, объяснив его следующим:

— Возможно, нам понадобится космический корабль для нужд Земли, а мы израсходуем его топливо на бесполезное развлечение.

Против такого резонного возражения никто не посмел возразить.

По просьбе Кажакина военное командование не отменило боевой готовности, так как операция не была завершена. Еще не были допрошены пленники, не выяснены их планы и намерения, а без этих данных нельзя было делать окончательных выводов и расслабляться.

За прошедший день ученые так устали и физически, и психически, что всесторонне и полно допросить своих пленников не смогли бы. Они все остро нуждались в отдыхе, некоторые даже отказались от ужина. Поэтому допрос пленников был отложен на следующий день.

Когда Франсуаза и Иван остались наконец-то вдвоем в своей комнате, то она уже не сдерживаясь и не скрывая накопившиеся в ней слезы, с рыданием бросилась к нему на грудь. Вместе со слезами ее душу покидал ужас и кошмар прошедшего дня.

— Чего ты плачешь? У нас так удачно день прошел, — попытался успокоить ее Иван.

— Какой там удачный, — вспылила Франсуаза, — если душа инопланетянина вошла в твое тело и, прикрываясь тобой, пыталась действовать, как бандит, при этом я разговаривала с ней и ничего не могла ни предотвратить, ни изменить,

— Даже уничтожив мое тело, ты ничего страшного не смогла бы ей сделать, — заметил Кажакин.

— Потом она за мной гналась и едва не уничтожила, — прижимаясь к нему, сообщала она ему известную истину, вновь переживая случившееся.

— Не бойся никого, если тебе будет угрожать опасность, я всегда приду к тебе на помощь, как в этот раз,

— А вдруг не успеешь? — с сомнением заметила она.

— Такого не может быть, — заверил он ее.

— А вдруг не успеешь? — вновь задала она провокационный вопрос.

— Тогда можешь открутить мне голову.

— Открутишь тебе голову, когда меня не будет, — улыбнувшись и успокаиваясь, поцелуями лаская тело любимого, заметила она. После некоторой паузы она произнесла задумчиво; — Знаешь, Ваня, я только сегодня почувствовала, что мы живем на одно измерение выше наших соотечественников, и мне так захотелось вернуться в их общую массу и затеряться там, что до слез стало жалко себя.

— Ну уж такую слабинку, Франсуаза, я от тебя не ожидал, — сделал он ей выговор, поняв ее состояние. — Когда мы выясним отношения с инопланетянами, то твоя жизнь будет намного легче, чем у тех, кому ты сегодня позавидовала.

— Нам, Ваня, осталось жить очень мало, а ты никому из нас не делаешь послабления. Я вижу, как ты всем нам нужен, и понимаю эту необходимость, но я хочу, чтобы ты хотя бы ночью принадлежал только мне.

— Я стараюсь так и поступать, — благодарный за ее внимание, заметил он.

— Вас, русских, очень трудно понять, порой вы рассуждаете и поступаете, как безумные, но что характерно, твоим безумствам сейчас подвержены все мы,

— Нам легко сейчас распоряжаться своими жизнями, но, увы, мы лишаем своих родителей радости видеть нас. Поймут ли они нас, простят и не осудят ли? — задумчиво произнес Кажакин.

— Я не знаю, как на это посмотрят твои родители, но мои будут удивлены, так как от кого-кого, но от меня они такой жертвы никогда не ожидали, — заметила Франсуаза.

— Почему так?

— С юношеских лет я поступала всегда по-своему, была своенравна. Они меня считали почему-то легкомысленной, не способной на умное, серьезное решение.

— Вот уж совсем не так! Если ты без посторонней помощи пробилась в нашу группу, то сомневаться в твоих умственных способностях не приходится.

Засмеявшись, Франсуаза огорошила его своим признанием;

— А я как раз впервые в жизни, чтобы попасть к тебе в ученицы, была вынуждена воспользоваться протекцией своих родителей. — Говоря это, она даже смутилась.

Удивленно посмотрев ей в глаза, Иван прошептал:

— Правильно сделала, иначе мы с тобой никогда бы не встретились,

— Вот это уж точно! Если даже здесь, в Богом забытом уголке, мне трудно к тебе пробиться, то уж в цивилизованном мире, да еще после всех этих сногсшибательных открытий, аудиенции с тобой было бы добиться труднее, чем с президентом Франции,

— Я против популярности, шумихи, славы. Если мне будут мешать работать и любить тебя, то мы найдем способ так спрятаться от любопытных на каком-нибудь экзотическом клочке суши, что нас без специальной I экспедиции никто никогда не найдет.