«Если», 2001 № 02 - Журнал «Если»

Подобно многим авторам, возникшим в фантастике 90-х, Олег Дивов — пример «романного» писателя. Традиционно эволюционная лестница прозаика выстраивается по схеме «рассказ — повесть — роман». В активе же О.Дивова (во всяком случае, в печатной форме) до сих пор не наблюдалось произведений малых жанров. Причина здесь, скорее всего, чисто внешняя, «рыночная»: Олег обратился к фантастике не в самый лучший период нашей литературы, когда рассказы и повести практически оказались на грани вымирания, не востребованные издателями.

У Олега Дивова есть свое «ноу хау», обеспечившее писателю успех в самых широких читательских слоях. Это документальная достоверность в отображении профессиональных микросоциумов-«общин». Фантаст очень тщателен в прорисовке профессиональной среды, психологической атмосферы «общин», будь то спецслужбы, армия или спортивная команда. Он щедро рассыпает по тексту специальную терминологию, «жаргон среды», а для пущей убедительности многие его книги снабжены всевозможными справочными приложениями и предисловиями.

О дебютном романе — «Мастере собак» (1997) — критика, однако, отозвалась примерно в таком снисходительном тоне: «Книгу по достоинству оценят собиратели современного фольклора и поклонники «чернухи», если таковые существуют. Кроме того, она будет интересна любителям собак и разной прочей живности» («Если» № 9, 1997 г.). «Мастер собак», как и следующие два романа — «Стальное сердце» (1997) и «Братья по разуму» (1997), образующие трилогию «След зомби», так бы и остались крепко скроенными коммерческими боевиками о борьбе с инфернальным злом, если бы не два «но». Во-первых, дивовский супергерой ни под каким предлогом не вписывался в «пантеон» трафаретных, линейно мыслящих дуболомов-суперменов, в китайских масштабах расплодившихся в «новорусском» НФ-боевике. Его «мачо» — Мужчина-Нетривиально-Мыслящий, ярко выраженный индивидуал. Во-вторых, в драйвовый сюжет Дивов вложил серьезную философскую подкладку. Собственно, как утверждает фантаст, больше всего при создании трилогии его интересовала «проблема жестокости как ответа личности на ту жестокость, с которой общество навязывает этой личности несвойственную ей социальную функцию». Эта проблема лежит во всех без исключения романах московского фантаста.

С каждой новой книгой автор демонстрировал редкостную способность удивлять читателя. Прагматично смоделированную сюжетную оболочку он на редкость изящно совмещал с неординарностью (иногда на грани эпатажа) идей и философских посланий.

С появлением «Лучшего экипажа Солнечной» (1998) пора ученичества закончилась, и Дивов пустил в ход «тяжелую артиллерию». Написав социально-прогностический триллер, лишь слегка замаскированный под «космическую оперу», московский фантаст вволю повеселился над читателем, держа в каждом кармане по нескольку фиг Реакция на роман была неоднозначной. Предметом обсуждения и дискуссий, возникших вокруг «Экипажа», оказались не столько литературные достоинства текста, сколько политические ориентиры автора (точь-в-точь как в случае с «поздним» Хайнлайном).

Прибегая к недоговоренностям и полунамекам, О.Дивов то и дело загоняет аудиторию в тупик. Читателю постоянно приходится разгадывать многочисленные шифры, учиться не попадать в смысловые ловушки. В результате ошибочных «дешифровок» многими читателями «Экипаж» был воспринят как апология милитаризма. Но куда более занятно получилось с пресловутым «национальным вопросом». Забавы ради прибегнув к приему смыслового перевертыша, О.Дивов поменял две самые популярные нации местами, то есть русским приписал анекдотические национальные черты еврейского народа, а евреи, соответственно, в дивовском варианте оказались носителями фольклорных характеристик русских. Несмотря на очевидную комичность приема, бедный читатель попал-таки в ловушку, пытаясь угадать, антисемит Дивов или же русофоб.

Именно после «Лучшего экипажа Солнечной» характеристика «радикально провокативный автор» твердо закрепилась за О.Дивовым.

Вдогонку «Экипажу» в том же году вышел «Закон фронтира» (1998) — мрачная и жесткая (если не сказать — жестокая) антиутопия о мире, потерявшем память. На фоне скандальной «Выбраковки» этот роман как-то несправедливо потерялся. Между тем, по моему убеждению, это одна из самых глубоких книг фантаста. «Закон… — в какой-то степени декларативный роман, представляющий развернутую аллегорию о потерявшемся, растерянном поколении, утратившем связь с прошлым, но и не нашедшем себя в настоящем. В итоге герои пытаются начать жизнь с «чистой памяти».

На сегодняшний день мне известны только два произведения, столь отчетливо отразивших эмоциональные и этические искания поколения 30-летних — это дилогия Сергея Лукьяненко «Звезды — холодные игрушки» и «Звездная Тень» и роман Олега Дивова.

Наиболее шумный (а точнее — скандальный) успех выпал, конечно, на долю самого провокационного из дивовских романов «Выбраковку» (1999). С одной стороны, роман принес автору известность за пределами фантастичоского цеха, а с другой — одарил сочинителя новыми ярлыками.

Иные критики и читатели даже поспешили записать фантаста в «махровые фашисты». Редкий критик прошел мимо этой самой анти-утопческой из утопий и самой утопической из антиутопий. О романе написано и сказано так много, что нет смысла повторяться. Показательно тем не менее, что наиболее вдумчивую характеристику роман получил на чужой территории — в «толстых» журналах. Вот, к примеру, один фрагмент из журнала «Знамя»: «Писательский поступок Дивова в том, что он работал не с психологией героя, но с психологией его двоюродного брата — читателя. Как ни странно, в результате получился насыщенный текст, говорящий о человеке, может быть, не меньше, чем иные успешные произведения литературного мейнстрима» (О.Славникова).

Но сосредоточившись на политических атрибуциях романа, критики как-то прошли мимо очень важного момента. Ведь «Выбраковка» — это не только еще одна из возможных моделей развития России. Создавая образы героических личностей, борющихся со Злом, сочинители крайне редко всерьез задаются «пустячным» вопросом: а как изменяется психика людей, которые «слишком долго ходили по грани между Добром и Злом»? А ведь эта психологическая проблема — значительнейший элемент художественной ткани «Выбраковки». Дивов один из немногих современных фантастов, кто достаточно отчетливо проговорил вслух о стирании этой грани между Добром и Злом, за которой герой в глазах некогда благодарного человечества становится антигероем.