Книга жизни - Сабир Рустамханлы

Любовь к матери свята у всех народов.

... В мире нет более чувствительного барометра, чем сердце матери. Бывало увидит мать, что я на краю села с кем-то беседую, едва ли не с точностью фразы сумеет передать содержание моего разговора. Когда бы ее ни ослушался - это не приводило к добру!

Природа наделила наших матерей пусть даже самых малообразованных, необыкновенной мудростью сердца, чутьем и огромным, вселенским терпением.

Стойкость наших матерей сродни крепости наших гор. Мужчинам такое не под силу!

Из разговоров. Делегация из Западной Германии путешествовала по нашей республике. Проезжая мимо хлопковых полей Ширвана, они увидели работающих у дороги женщин и попросили остановить автобус. Небольшого роста старый военный подошел к женщинам. Случайно в это время среди кустарника выползла змея и бросилась на одну из рослых женщин, работавших с кетменем в руке. Женщина, не растерявшись, кетменем размозжила голову змее и, как ни в чем не бывало, продолжала работу. Увидев это, старый офицер подошел к женщине и попросил переводчика поговорить с женщиной. Женщина, услышав просьбу гостя из Германии, удивленно спросила: "Разве для разговора нужно разрешение? Пожалуйста!",

- Сколько часов вы работаете?

Женщина, смеясь, кетменем в воздухе описала дугу.

- От восхода до заката солнца.

- Не устаете?

- Когда устаем, отдыхаем.

- Сколько у вас детей?

- Девять.

- О, о! Трудитесь от зари до зари - когда же вы занимаетесь их воспитанием?

Женщина на миг задумалась, смерила взглядом гостя, повернувшись к переводчику:

- Он же видел на войне, как мы воспитали своих детей. Чего же спрашивает?..

... Тысячу лет мы пишем о душе наших матерей и будем писать еще тысячи лет.

Верность - основа и сила наших семей.

В наших краях еще с дедовских времен неизвестны: случаи, чтобы распадалась семья. Если не вмешивается смерть.

Мой друг рассказывал, как муж, без вести пропавший на войны, через сорок лет возвращается в свой дом. Когда он хочет умыться, жена подает ему мыло и полотенце, которыми пользовался он сорок лет тому назад...

... Отец моего однокашника Кямала Бадирова был из уважаемых, много повидавших на веку людей.

Впервые после смерти Мехралы-баба я посетил этот дом. Кямал в Баку увеличил портрет своего отца и установил его на столе, в красном углу: "Мать, глянь, я увеличил портрет отца!". Я сначала не понял, почему мать Кямала равнодушно встретила эти слова и даже не подняла глаз... Потупившись, поглаживая ковер, она рассказывала сыну о родне, о произошедшем с ними. На фотографию мужа она посмотрела только тогда, когда сын вышел из комнаты. И только сейчас мне раскрылся скромный, деликатный и щадящий смысл ее мнимого невнимания к портрету мужа... Большая цветная репродукция была как живая, и женщина при взгляде на нее вздрогнула. Муж ее, пусть на портрете, вернулся в дом. Она подавила чувства и краешком платка-келагая смахнула слезы.

... Один из моих знакомых в Баку рассказал удивительную историю: девяностолетний старик после смерти своей шестидесятилетней жены решил покончить с собой, не желая жить после ее смерти...

Однако случайно он остался жив. Когда его привезли в больницу, он обратился к врачам, чтобы не пытались его спасти, все равно, мол, их старания бесполезны... пусть уж лучше дадут ему умереть и отвезут в Тезе-Пир, в мечеть!..

Человек может добиться чина и сана, "официального" ранга аксакалов, его могут посадить во главе стола, но если у него рыльце окажется в пушку, если он поступился совестью и честью - грош цена его респекту и положению, - и он почувствует это по подчеркнутому невниманию и молчаливому "бойкоту"...

И еще есть свои правила стола, уставы застолья. Разделенный с кем-то хлеб для азербайджанца непререкаемее и надежнее, чем бумага с печатью.

Те, кто нарушили клятву, оказались неверными данному слову, растоптали хлеб-соль - и в народе, и в семье теряют уважение.

* * *

Свеча горит... Горит свеча на хонче - праздничном подношении. Глаза наши, привыкшие к яркому свету электрических огней, при свете свечи чувствуют странное умиротворение, успокоение, будто из шума и суеты больших городов мы попались в тихий, спокойный уголок природы. Мягкий огонь свечи отсвечивает на стенах и, кажется, меняется измерение всех вещей, замедляется ход времени; он возвращает нас в детство, в зарю нашей жизни. Оставаясь наедине со свечой - человек остается наедине с собой. Мысли, сомнения, переживания вырываются из неостановимого потока суеты и возвращаются к его естеству, соединяются с его сутью. Проходят перед твоим мысленным взором твои поступки, твои устремления, и ты стремишься отделить зерна от плевел. Кажется, в этой скромной магии свечи - скрытая сила и красота, сохраняющие в человеке человеческое, очищающие его or грязи и скверны. Когда наступала весна, знаменующая новогодье по народному календарю, согласно традиции, в честь каждого из нас зажигалась свеча и каждый из нас при свете этой свечи уходил в себя, в думы о перелистанной странице жизни на пороге весеннего новогоднего возрождения, и это были самые волнующие мгновенья.

Горит свеча... Горит кусочек нашего солнца и нашего сердца. Это дыхание древней Земли Огней на нашем праздничном столе, это искорки защищающего нас Огня, которого сподобился очаг за очагом, дом за домом. Искорка священного Огня выпала "а долю каждого соотечественника, живущего на этой земле.

Свеча горит... Как символ весны, как неизменный знак веры наших предков в Солнце, Огонь, Свет, сохранившийся на протяжении тысячелетий, как подтверждение нашей веры в бессмертие жизни, в торжество добра и милосердия, в величие народного духа - вечный символ-того, что не погаснет наш очаг.

Зеленым пламенем взметнулось из наших блюдец "сэмэни" - проросшие семена пшеницы - перетянутое красной лентой. В доме каждого азербайджанца в преддверии весны, в преддверии обновляющейся природы, пробуждающихся лесов и полей, как ее добрый вестник, как ее зеленокрылая ласточка, отливает при свете свечи изумрудным пламенем, нежное и родное сэмэни.

Сэмэни - тоже одно из поэтических чудес народной мудрости. Народ так жаждет встретить весну, с таким нетерпением ожидает ее, что сначала в своем жилье воссоздает ее приход - поросшая горстка зерен приносит весну в каждый дом. Потом, когда смотришь на зелень, покрывающую весь родной край, думаешь, что это и есть продолжение маленьких сэмэни, которые разрослись, объединились и превратили весь Азербайджан в зеленый луг.

Трудно придумать более поэтичное, более красивое и более человечное отношение к природе, к приходу самого прекрасного ее времени.

Идет весна... Она прекрасна сама по себе, но этого мало, каждый еще и взлелеет на ладони зеленые всходы весны; каждый хочет добавить к ней что-нибудь свое, отнимать же у природы - грех. Напротив, весенний праздник "Новруз" подвигает народ умножить зеленое богатство земли, сажать деревья, сеять семена.

Лелея и пестуя сэмэни мы выражаем свое отношение к весне, к ее животворной и обновляющей силе.

Жизнь моя и вновь моя,

Солнечная кровь моя...

Очищение души.

Возрождение верши...

Нет весны - застынет кровь,

Нет души - уйдет любовь.

Исцеление сердец,

Горе - лиху, злу - конец.

Сэмэни, сэмэни,

Твоя всходы зелены...

Новруз-байрам связывается с одной из легендарнейших личностей нашей старины, чье мудрое учение призывало человека к красоте, миролюбию, благим делам и трудам - землепашеству, разведению скота, словом, к созиданию - с именем проповедника света и добра Зороастра. В "Авесте" упоминается о взращивании животворного злака "хаомсомсам" (сэмэни). Все это говорит о том, что традиция выращивания сэмэни и в целом обряд встречи весны уходит в глубокую древность. Но есть основания полагать, что этот обряд древнее, чем времена Зороастра и "Авесты", известные нам цивилизации, уходит в глубокие пласты языческого прошлого человека, в его пантеистическую пропамять...

Свеча горит... Достаточно взглянуть на праздничную хончу, чтобы представить себе палитру красок, щедрость нашей земли. Это и многоцветье крашеных яиц, и виды сладостей, в которых проявилась искусность рук наших матерей и сестер... Не выдержало сердце матери, написало имя детей своих и на крашеных яйцах, на сдобном хлебце - гогале, на лакомом шекер-бура... Хонча украшена и другими дарами родной земли: плодами лоха, изюмом, хурмой и сушеным инжиром... Да разве перечислишь все виды сладостей, лакомств, которыми украшаются наши столы в праздник Новруз-байрама!...

Горит свеча, и вспоминается мне, как в Москве провели мы предпраздничный вечер. VII Всесоюзная конференция молодых писателей совпала с Новрузом... Традиционную праздничную хончу мы сымпровизировали в гостинице "Юность". В тот вечер наш гостиничный номер заманил едва ли не всех участников конференции. Всем хотелось посидеть у нашего необыкновенного стола, у горящих свечей. Свет свечей объединял в этот вечер представителей многих народов, делал их ближе, роднее.