Край ледника - Роберт Энтони Сальваторе

– Он знал Дом, все пути и туннели. Были и другие подсказки, и когда я попала в часовню Дома До'Урден, я нашла записи его сестры, жрицы Вирны. Это она прокляла его и превратила в драука.

– Это правда? – спросила Жиндия, глядя мимо Алеандры на Сос'Ампту.

– Да, Дайнин До'Урден был проклят Вирной до мерзости, – подтвердила Сос'Ампту. – Я очень хорошо это помню. Если я правильно помню, позже он был убит в бою с другом Дзирта, королем Бренором.

– И таким образом отправлен к Ллос, – сказала Жиндия. – И украден у Ллос предателями.

– Это стало бы довольно громким заявлением, ты не находишь? – спросила Сос'Ампту.

– Чтобы весь город увидел, как Ллос возвращает украденное? – ответила Жиндия. – Да, это действительно напомнило бы Матери Мез'Баррис и всем остальным об истинной силе Мензоберранзана и о том, чем они рискуют.

Волнение в Доме До'Урден, вызванное катастрофической встречей, при которой двое богохульников погибли, а пятеро пропали без вести и предположительно находились в лапах Сос'Ампту, постепенно утихало по мере того, как проходили дни. Однако, когда лидеры, наконец, замыслили возмездие Дому Даскрин, от Матери Бернит пришли извинения и возвращение двух пропавших богохульников.

 – Мы не знали, – объяснил волшебник Гавел Даскрин Матери Зирит после возвращения пленников. – Мы думали, что за нами следят, и у нас была информация, что Дом Бэнр, то есть вы, выступите против нас, хотя Мать Бернит полна решимости сохранить нейтралитет в этой битве.

– Нейтралитет? Этого не случится, – резко ответила Мать Зирит. – Твоя Мать Бернит по-прежнему возмущена тем, что меня вернули в Правящий Совет, и украла ее место.

– Я не могу этого отрицать, – ответил Гавел. – И не буду пытаться. Мать Бернит считает наш Дом более достойным, чем другие из избранной восьмерки, но она знает, что не ее право решать, и прекрасно знает, что Дом До'Урден, ныне состоящий из Дома Ксорларрин и с могущественными дополнениями, не входит в число менее достойных. Мать Бернит довольно скоро будет заседать в Правящем Совете, Мать Зирит. Мы оба это знаем.

Он улыбнулся и посмотрел Зирит прямо в глаза, затем загадочно добавил:

– Потому что Дом Даскрин будет тщательно выбирать сторону.

– Поэтому вы возвращаете пленников?

Гавел Даскрин напрягся и выпрямился, но ничего не ответил.

Зирит издала короткий смешок.

– Никто из Дома Даскрин больше не выступит против ваших патрулей, – пообещал Гавел. – Это мое слово и слово Матери Бернит.

– Трое моих воинов все еще числятся пропавшими без вести.

– Они отправились в Храм Куарвелшаресс. Насколько нам известно, там они и остаются.

Зирит посмотрела на Архимага Тсэбрэка.

– Отправляйся в Дом Бэнр и сообщи Верховной Матери Квентл.

Архимаг поклонился и удалился.

– Вы не будете нападать на мои патрули? – спросила Зирит.

 – Нет. Дом Даскрин теперь обосновался за стенами, ожидая разъяснений.

– От Ллос? От молитв Матери Бернит?

– От всех, – ответил Гавел. – Мы не правящий дом, поэтому мы обращаемся за разъяснениями к Правящему совету.

– А если он расколется, что несомненно произойдет? Что тогда, Гавел Даскрин?

– Это не мое решение. Я всего лишь ничтожный мужчина.

– Убирайся из моего дома, – сказала ему Зирит. – И я предупреждаю тебя и Мать Бернит: нападение на богохульника или на кого-либо из Дома До'Урден – это нападение на Дом Бэнр. Не сомневайся, что Верховная Мать готова преподать вам тот же урок, который так болезненно усвоил Дом Ханцрин.

Верный своему слову, Дом Даскрин не был вовлечен в следующий инцидент, хотя и произошел недалеко от их стен.

Оказалось, что Дом Меларн не нуждается в помощи Даскрин.

Пятеро богохульников были убиты в той засаде, а один намеренно взят в плен.

Как же обрадовалась Мать Жиндия Меларн, когда Дайнин До'Урден был доставлен в темницу, в ожидании Проклятия Мерзости. Она не могла больше пользоваться дезинформацией Къернилл, но эта предстоящая демонстрация будет намного более сильным ходом.

Часть 4

Путешествие героев

Рассмотрение вопроса о границах и взаимосвязи между внутренним и внешним во время обучения с монахами стало для меня поистине просветляющим.

Безусловно, мир является внешним по отношению к нам. Он окружает нас, населен людьми, животными и существами, которые обладают свободной волей и желаниями, отличными от наших собственных. Молния ударит в высокое дерево в лесу, независимо от того, услышу ли я удар или увижу вспышку. Мир вращается вокруг нас, когда мы его не видим, и поэтому он является внешним по отношению к нам.

Но не совсем.

Наше восприятие формирует то, что мы видим, слышим и чувствуем. Мир таков, каков он есть, но он не всегда, скорее крайне редко, будет одинаковым для двух разных людей. И то, что вы слышите об окружающем мире, также формирует ваше восприятие.

Я наблюдаю за восходом солнца. Он имеет для меня огромное значение не только из-за внешней красоты, но и потому, что напоминает мне о лишениях Мензоберранзана и Подземья. Наблюдение за тем, как солнце поднимается над горизонтом, является для меня выражением моего собственного вхождения в мир дневного света.

Не каждый так относится к восходу солнца, и поэтому это внешнее событие является также и внутренним. Мир вокруг формирует нас, и мы также формируем мир, окружающий нас.

Может показаться мелочью, но благодаря монахам, и прежде всего благодаря Кейну, я осознал серьезность этого простого и, казалось бы, очевидного понятия. Часто физическая оболочка утомляет или ограничивает. А порой приводит к ложным истинам – можно действительно потерять себя в момент философского самоанализа, до такой степени, что теряешь связь с другими вещами и, что более важно, с окружающими людьми. Неспособность понять, что восприятие другого человека на общее событие может сильно отличаться, зачастую приводит к путанице и к конфликтам.

Кроме того, глубокое погружение в событие, может быть сродни пребыванию в интеллектуальной луже грязи.

Когда я впустил дух магистра Кейна в свой разум и тело в пещере гноллов, он увидел нечто совершенно очевидное, чего я совсем не замечал, потому что находился глубоко в такой грязи. Когда я обрел наручи Дантрага Бэнра, они показались мне сбивающими с толку и вредными. Когда я их надевал – мой разум не поспевал за движениями