Муссон - Уилбур Смит

— Ты никогда не пройдешь через врата рая, если твое тело пожрет эта нечистая рыба, — сказал Хэл.

Пленник беспомощно дергался на конце веревки. Голос его звучал визгливо и почти нечленораздельно:

— Нет! Я не знаю! Милосердия, могущественный господин!

— Опускай! — Хэл сделал знак матросам, и те опустили тело Рашида, так что его голова и плечи скрылись под водой. — Держите его так.

Хэл смотрел, как дергается и извивается пленник. Огромная акула почуяла это биение и начала кружить под ним, медленно и осторожно поднимаясь из глубины.

Движения Рашида становились все слабее и судорожнее — он захлебывался.

— Поднять! — дал сигнал Хэл, и Рашида подняли над поверхностью. Он повис вниз головой. Повязку с уха он потерял, длинные волосы пирата свисали до самой воды.

Он хватал ртом воздух, поворачиваясь на конце веревки.

— Говори со мной! — взревел Хэл. — Говори о моем младшем сыне.

Он испытывал холодный гнев — никакой жалости или сочувствия. Акула почуяла кровь на плывущей повязке и поднялась к ней. Снова раскрылись огромные челюсти, и повязка была втянута в пасть. Изогнув спину, акула нырнула, ее хвостовой плавник вырвался на поверхность и тяжело ударил по висящему человеку. Рашид завопил от ужаса, закачавшись на веревке.

— Говори! — подбадривал его Хэл. — Я хочу услышать о своем сыне.

— Я не могу рассказать о том, чего не знаю, — взвыл Рашид, и Хэл махнул матросам, которые держали веревку. Рашида опустили в воду по пояс. Глубоко внизу акула проворно развернулась и с невероятной для такого огромного существа быстротой устремилась вверх, вырастая по мере приближения к поверхности.

— Поднять! — резко приказал Хэл, и Рашида подняли за мгновение до того, как щелкнули могучие челюсти; Рашид ушел от них всего на несколько дюймов.

— Еще не поздно, — сказал Хэл достаточно громко, чтобы Рашид расслышал, несмотря на убывающие силы и охвативший его ужас. — Скажи, и мы быстро закончим.

— Я не знаю, где найти аль-Ауфа, но знаю человека, которому это известно, — ответил Рашид дрожащим от ужаса голосом.

— Назови его имя.

— Его зовут Грей, эфенди на Занзибаре. Он рассказал нам об огромном сокровище, которое ты везешь на своем корабле.

— Вниз! — скомандовал Хэл. Матросы опустили Рашида, и тигровая акула ринулась ему навстречу. На этот раз Хэл не отдал приказ выдернуть его: Рашид потерял для него всякую ценность. Без малейших угрызений совести он отправил Рашида навстречу смерти и бесстрастно смотрел, как челюсти акулы сомкнулись над головой человека, поглотив его по плечи.

Акула повисла на веревке, изгибаясь и работая хвостом, изогнув массивное тело; ее зубы рвали плоть и кости. Огромная тяжесть и резкие сильные движения рыбы сбили с ног матросов, державших веревку, и они попадали на палубу.

Но вот зубы сомкнулись и отхватили Рашиду голову. Акула опустилась, оставив дергающееся тело висеть над поверхностью; кровь из перерванной шеи затуманила воду.

Хэл достал из ножен саблю и перерубил веревку. Обезглавленное тело упало в воду и стало медленно погружаться, кувыркаясь в темном облаке собственной крови. Акула вернулась и, точно собака, принимающая брошенный кусок, почти нежно прихватила тело лунообразными челюстями и уплыла с ним в глубину. Хэл отошел от борта.

— Через час начнется отлив, мистер Тайлер. — Он взглянул на свисающие с рея тела. — Избавьте от них корабль. Бросьте их за борт. С началом отлива отходим на Занзибар.

„Серафим“ обогнул мыс, и все его паруса сразу наполнил ветер.

— Курс северо-северо-восток, мистер Тайлер, — сказал Хэл.

Хэл не хотел преждевременно извещать о своем прибытии, поэтому ночью дрейфовал в проливе и только на рассвете вошел в гавань Занзибара. Приветственно припустив вымпел перед крепостью, он, как только якорь коснулся дна, приказал спустить шлюпку. Потом торопливо пошел в свою каюту, взял со стола пару двуствольных пистолетов и сунул их за пояс.

Когда он вышел из каюты, его поджидал Том. Он держал в руках шапку, на поясе у него висела сабля, а обычно босые ноги были обуты в башмаки.

— Я хочу пойти с вами, сэр, — сказал Том.

Хэл колебался — возможно, на берегу придется вступить в схватку. Но Том быстро продолжил:

— Мы дали общую клятву, отец.

— Хорошо, идем. — Хэл пробежал по палубе. — Будьте готовы отплыть немедленно, — сказал он Неду и в сопровождении Тома и дюжины вооруженных матросов спустился в шлюпку.

На причале он оставил Уила Уилсона с четырьмя моряками караулить шлюпку.

— Отойдите от причала, — приказал он Уилсону, — но будьте готовы быстро вернуться и подобрать нас. — Потом обратился к Аболи: — Отведи нас к дому консула. И побыстрей. Всем держаться вместе.

Двойной цепочкой, плечом к плечу, они быстрым шагом прошли по узким улицам, держа оружие наготове. Когда остановились перед дверью дома Грея, Хэл сделал знак Аболи, и тот заколотил в нее древком прихваченного с собой копья. Удары гулко разносились по тихому дому. Немного погодя за дверью послышались приближающиеся шаркающие шаги, и дверной засов отодвинули. На отряд вооруженных мужчин уставилась старая рабыня. На ее морщинистом лице отразился ужас, и она хотела захлопнуть дверь. Аболи помешал, сунув в проем плечо.

— Тебе нечего бояться, матушка, — мягко сказал Хэл. — Где твой хозяин?

— Не смею сказать, — прошептала женщина, но ее взгляд устремился к широкой каменной лестнице, которая вела со двора на верхний этаж.

— Запри дверь и оставь двух человек ее охранять, — приказал Хэл Аболи. Потом, перешагивая через ступени, поднялся на второй этаж. Здесь он остановился и осмотрел гостиную, в которой оказался. Она была обставлена дорогой тяжелой мебелью, украшенной слоновой костью и перламутром, и увешана восточными коврами.

Хэл знал расположение комнат в таких домах: женщин селят на самом верху; сейчас он стоял в главной гостиной, кабинет хозяина должен был располагаться в ее глубине, за резными панелями из слоновой кости. Хэл неслышно проскользнул за панели и оказался в меньшей гостиной. Весь пол здесь был усеян шелковыми подушками, в центре на невысоком столике стоял кальян. На столике громоздились грязные тарелки. В комнате пахло застарелым гашишным дымом, острой пищей и чувствовался тяжелый дух болезни Грея.

Хэл прошел к следующему ряду панелей и мимо них ступил в третью комнату. Половину ее занимала низкая кровать. Хэл удивленно остановился на пороге.

На кровати — вповалку обнаженные тела, белые и смуглые руки и ноги переплетены.

Хэлу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он видит. Консул Грей лежал на спине, разбросав отечные конечности, огромный живот раздут, словно ему вот-вот рожать, грудь покрыта курчавыми жесткими черными волосами. Огромные обезображенные ноги усеяны открытыми красными язвами — признаком его болезни. В комнате так сильно пахло гноем, что Хэла затошнило.