Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда наконец Элвис привык к тому, что он снова дома, он стал иногда появляться у Бэйкеров, чтобы позвонить или одолжить что–нибудь, при этом демонстрируя самые хорошие манеры и природную непринужденность, чего Бэйкеры не могли не ценить. Когда самые младшие из Бэйкеров, Джек и Сара, впервые увидели Элвиса, он разговаривал по телефону. Увидев их, он тут же обернулся и представился, будто они и не знали, кто он. По мнению четырнадцатилетней Сары, выглядело это так, что «он хотел, чтобы ты, кем бы ты ни был, ни в коем случае не подумал, будто он считает себя выше».
«Нам с тобой придется иногда заменять друг друга», — сказал Элвис восемнадцатилетнему Дону Бэйкеру. И хотя они никогда не делали этого, никто в семье не мог упрекнуть его в лицемерии. Это было лишь проявлением учтивости, которая, однако, выражалась несколько противоречивым (поскольку свидетельствовала о самоуверенности) способом: «Я действительно Кто–то».
Когда они видели Элвиса, говорящего по телефону, они воображали, будто он разговаривает с Голливудом, далекой землей, даже если он на самом деле говорил со Скотти, своим гитаристом, или с Полковником Паркером в Нэшвилле, который звонил все чаше и чаще, видимо, чтобы обсудить летал и предстоящих гастролей. В течение дня они слышали, как он снова и снова проигрывал свои записи. И песни в стиле ритм–энд–блюз Дьюи Филлипса вырывались из окна маленького домика на шумную улицу в спокойный и жаркий летний день.
До отъезда Элвису за короткий срок предстояло сделать так много. Теперь, когда у него был собственный угол, Скотти и Билл приезжали несколько раз для репетиций. Они играли на закрытом крыльце, а соседские дети и их друзья рассаживались на траве вокруг и слушали. «Ну, что вы хотите услышать?» — спрашивал Билл, паясничая. Элвис следил за ним со своей ослепительной улыбкой и спрашивал, понравилась ли детям музыка. С помощью Боба Нила (название и финансирование группы было все еще на Бобе) Элвис купил новый «Кадиллак», в этот раз новой марки, и Хелен Нил предложила покрасить его в уже ассоциировавшиеся с Элвисом цвета — розовый и черный. По дороге к дому Лански он с гордостью демонстрировал его каждому на Бил–стрит и, выйдя из машины, направился к магазину Лански, позвякивая ключами. «Элвис хотел, чтобы я прокатился на его машине по кварталу. Он сказал: «Мистер Лански, я хочу услышать ваше мнение о моем «Кадиллаке». Он обожал его, и я совершил непростительную ошибку: в то время я был по уши в долгах со своей торговлей, и тогда я подумал: «Сейчас я проедусь по кварталу, и, если с машиной что–нибудь случится, это будет стоить мне уйму денег». И я отказался. Элвис был ужасно разочарован. Он очень расстроился из–за моего отказа: он не мог свыкнуться с этой мыслью. Он по–настоящему обожал свой автомобиль, и я просто убил его. До сих пор я чувствую свою вину, когда вспоминаю об этом».
Дикси приезжала к нему так же часто, как и раньше. Маленький Джек Бэйкер и его сестра иногда шпионили за ними, когда они, взявшись за руки, во дворе играли с беленькой собачонкой, о которой, когда Пресли уезжали, заботилась Сара.
Элвис сопровождал Дикси на ее школьный бал, одолжив для этого случая у Боба Нила его «Линкольн» новой марки и захватив по дороге лучшую подругу Дикси, Бесси Волвертон, и своего кузена Джина. Он был необыкновенно красив в своем смокинге, и она очень гордилась им и тем, что может наконец–то показать его всем своим друзьям. Дикси пыталась подружиться с его новыми знакомыми, но обнаруживала, что ей все трудней и трудней вписываться в его жизнь. Она, конечно же, знала Реда Уэста, с которым Элвис общался уже всю зиму и весну и который после окончания занятий регулярно сопровождал Элвиса во время гастролей. Когда Ред пошел осенью в колледж, Элвис, Дикси знала это, хотел достать ему машину. Ред был всегда мил с ней и вел себя очень вежливо, но многие из новых знакомых Элвиса, которые стали появляться все чаше и чаще, не относились к тому сорту людей, с которыми Дикси и Элвис общались раньше. «Почти все они выражались ужасным языком, курили, у каждого в руке была выпивка — это была компания, в которой я чувствовала себя на редкость дискомфортно». Элвис все больше и больше хотел быть окруженным толпой. Они теперь редко оставались одни, даже в то малое время, что у них было: «Ему постоянно нужно было выходить с ребятами и тусоваться в округе». Она могла понять, когда он уходил поиграть с Редом и футбол в Гатри–парке или когда он уходил в «Треугольник», чтобы встретиться со старыми друзьями. Но иногда, казалось, что вся эта суматоха захватывает его — он чувствовал прилив сил, только когда вокруг были другие люди, и страстно жаждал их внимания, чего никто из них раньше не мог себе даже представить.
Дикси и Элвис уже не раз серьезно ссорились. Обычно поводом для ссор было выяснение того, что делала она, пока его не было, но Дикси подозревала, что это была лишь попытка все перевалить с больной головы на здоровую. Он не выносил даже мысли о том, что у нее может быть какая–то своя жизнь, хотя сам он все время убегал из того мирка, который они для себя создали. Что она делала? Что она видела? Где она была, когда он звонил? Она не собиралась обманывать его. «Конечно, у меня были другие друзья, те же подруги, что были у меня и до этого. Я ни с кем не встречалась. Но мы иногда ходили в забегаловку «Бази Бетти» на улице Ламар. Там был проигрыватель, и мы танцевали». Дело доходило до ссор: «Слушай, ты уезжаешь на три недели, а я что, должна сидеть дома все выходные и смотреть телевизор?» Это было причиной всех ссор, которые у нас возникали. Я думаю, он понимал, что то, чего он требовал от меня, было бессмысленно, но он ничего не мог с собой поделать. Все это было
