Мой знакомый призрак - Майк Кэрри

Аджулустикель тоже прыгнула, и не успел я отдернуть толчковую ногу, как по ней что-то полоснуло. Голень будто замерзла, а потом по ней растеклось тепло. Черт, суккуб кровь мне пустила! Здоровая нога уже стояла на кузове мусоровоза, но через секунду соскользнула, и я повис на цепи, как гигантский освежитель воздуха, по чьей-то прихоти повешенный сзади, а не на лобовом стекле. Цепь качалась вокруг стержня, но мой вес значительно сокращал амплитуду, так что дорогу я видел жуткими обрывками. Каблуки Аджулустикель без устали цокали вслед за машиной: она не догоняла нас, но и не отставала. У следующего светофора изрубит меня в фарш.

Последним отчаянным усилием я стал карабкаться по цепи, как по канату, вверх, пока не ухватился за край бункера. В то самое время ноги нащупали на кузове точку опоры, так что удерживать вес на руках больше не пришлось. Надежно и безопасно, как на жердочке, зато свободной рукой я смог шарить внутри бункера. Почти сразу нашел и вытащил из недр мусора острый керамический осколок, в прошлой жизни бывший унитазом или раковиной. Вес вполне достаточный, но для маневра нужно выбрать подходящее время, иначе подбегающая Аджулустикель заметит мое импровизированное оружие.

Нырнув под железнодорожную эстакаду, мусоровоз снова выехал на улицу, и какое-то время круто поднимающаяся дорога мешала обзору суккуба. Три, два, один, пуск! – я бросил вчерашнюю сантехнику, когда грузовик резко свернул вправо.

Получилось просто идеально! Благодаря ускорению на повороте, моя рука сработала наподобие рогатки. Керамическая глыба ударила суккуба прямо в грудь, повалив на дорогу спутанным клубком конечностей. Человек на месте бы скончался, с другой стороны, ни один человек не в состоянии угнаться за грузовиком.

Мусоровоз трясся по ухабам, а я все оборачивался, боясь, что Джулиет появится снова, но, к счастью, она отстала. После этого поездка стала просто роскошной. Рекомендую всем, кто желает совершить экспресс-вояж по Лондону, дрожа от холода и ужаса.

Естественно, из Брикстонадо дома путь неблизкий, но ведь от добра добра не ищут!

Наверное, логично будет предположить, что домой я добрался в целости и относительной сохранности, потому что следующим в памяти отпечаталось, как Пен промывала мне рану Антисептиком, а Шерил бессмысленной скороговоркой повторяла: «Черт, черт, черт!».

– Пахнешь ужасно! – мрачно отметила Пен.

– Под душ встану, – апатично пообещал я, не вдумываясь в смысл сказанного. Слова ведь только поток звуков, но после контакта с оберегом Маккленнана способность произносить звуки казалась диковинкой. Пен все равно не слушала, так что можно было нести любую чепуху.

– Запах такой же, как в ночь, когда та тварь выбила окно, – отметила она. – Вы с ней снова виделись?

Вспомнив темную комнату, всепроникающий аромат и доносящийся из мрака голос, я невольно содрогнулся.

– Если честно, видно ее практически не было.

– Он всю жизнь западает не на тех женщин, – едко проговорила Пен, обращаясь к Шерил.

– У меня то же самое с парнями, – зловеще отозвалась темнокожая девушка. – Вроде бы знаешь, во что ввязываешься, и все равно каждый раз страдаешь.

Они продолжали ехидничать, но мое сознание будто переключилось на другую частоту, и я их больше не слышал.

Итак, призрачная женщина говорить не может, потому что ее заставили замолчать, и сделал это Гейб Маккленнан с помощью колдовства и, вероятно, по приказу… чьему? Дамджона? Но зачем? Что опасного могла она сообщить? Если Лукаш «заказал» девушку, а теперь она каким-то немыслимым образом его обвиняет, почему бы просто не изгнать ее, и дело с донцом?

И как Дамджон связан с архивом? Неужели я упустил некто ослепительно очевидное? Неужели чуждый моральных принципов сводник подрабатывает на краденых экспонатах? ВСКН 7405818 – единственная оставшаяся у меня зацепка… У кого-то из работников Боннингтона в картотеке, то есть под рукой, был номер стриптиз-клуба «Розовый поцелуй», на случай если… На какой случай? Крайней необходимости? Для проведения регулярных брифингов и отчетных собраний? Чтобы подстраховать, если возникнут непредвиденные сложности, например, чужак начнет вынюхивать там, где не следует? Если так, то я, пожалуй, имею некоторое представление об этих сложностях: не кто и уж, конечно, не почему, а расплывчатый прообраз возможного ответа. Словами его пока не передать, зато, наверное, сумел бы превратить в мелодию, будто объяснение – дух, которого я собирался сначала вызвать и уж потом разбираться, кто передо мной. В тот момент подобная перспектива не очень утешала.

17

Раннее субботнее утро, тишина, в холодном голубом небе ни облачка. Не успев прийти в себя, я вернулся в Хэмпстед и постучал дверным кольцом в форме львиной головы. Пятницу я сделал выходным, чтобы отлежаться, но все тело по-прежнему ныло и от любого резкого движения грозило рассыпаться по косточкам. Поддавшись унынию, я спросил себя, можно ли так жить. Вместо ответа из распахнувшейся двери донесся сладковатый аромат сандалового дерева и показалась Барбара Додсон в джинсах и обтягивающей футболке.

– Муж в кабинете, – объявила она, сделав шаг в сторону, чтобы освободить мне место. – Можете к нему пройти.

Однако я задержался и решил полюбопытствовать:

– Как Себастьян?

Взгляд Барбары был долгим и задумчивым.

– Отлично. Не видела его таким счастливым с тех самых пор, как мы сюда переехали. Вот Питер, по-моему, немного хандрит. Из него и слова не вытянешь.

– Наверное, это возрастное, – предположил я.

– Да, пожалуй, – кивнула миссис Додсон.

Слегка прихрамывая, я прошел по коридору в кабинет.

Суперкоп Джеймс ждал прямо за дверью, – наверное, хотел броситься на меня сразу, как порог переступлю. Не обманув моих ожиданий, он начал с места в карьер.

– Смею предположить, вы явились, чтобы извиниться! Ради вашего же блага надеюсь, вы пришли именно за этим.

Я слишком устал, чтобы играть с ним в игрушки.

– Нет, вы предполагаете совсем не это. Вы предполагаете, что я пришел вас шантажировать, и надеетесь подешевле откупиться – или запугать.

На сотую долю секунды глаза Джеймса стали круглыми, как блюдца, а губы раскрылись, обнажая крепко стиснутые зубы. Понятно, он на взводе, причем на очень сильном, при неосторожном обращения сломаться может. Я не желал подстраиваться под его тонкую душевную организацию, поэтому выложил все как есть.

– Вы совершенно правы: это шантаж. Однако в противовес тому, что вы знаете о шантажистах, я действительно оставлю вас в покое, как только вы выполните мои требования. Нужны мне не деньги, а лишь информация, вернее, файлы по нескольким делам. Трем, если быть до конца точным. Ну как, сможете?