История скромной провинциалки (СИ) - Яна Павлова

— Бабушка, — Даша взяла меня за руку, я почувствовала, как дрожит ее рука, — У меня не было бабушки в жизни, ты первая. Так сложилось. Ксюше не стоит сейчас летать, а вот я прилечу к тебе, а потом мы вместе поедем в Москву. Хорошо?

Женщина кивнула, потом заговорила.

— Когда бомба в дом попала, Толик совсем как неживой стал, поседел в один момент, и глаза, знаете, такие страшные стали, темные. Он в тот день в техникум пошел, он же преподавал там, в техникуме-то, а я к родителям в село поехала, а как вернулись… — она тяжело вздохнула, — Три года с лишним прошло, а все перед глазами стоит яма эта вместо дома. У нас дом красивый был, двухэтажный и сад небольшой, две вишни, яблоня и груша. Мы с Васей душа в душу жили, 50 лет вместе, он меня Светик называл и ревновал страшно, — легкая улыбка коснулась ее губ, — Помню, приболела я, вызвали врача, пришел парень молодой, а Василь нахмурился и говорит ему: "Не засматривайся на мою жену", а мне в ту пору уже 60 было. Шутил много, всегда смех у нас в доме был. Меня ведь его родители не приняли, даже на свадьбу не приехали. Ох, и переживала я тогда, а Вася отрезал: "Дороже тебя у меня никого нет, родителей я люблю и почитаю, поэтому спорить и доказывать им ничего не буду, если захотят приехать — примем с радостью, а нет, так и суда нет".

Я слушала ее и в душе поднималась такая волна любви и жалости к этой маленькой, сухонькой женщине, на долю которой выпало столько горя. И сейчас, хоть сестра и ее муж, видимо, хорошие люди, но жить в чужой стране, по сути на их содержании, ничего хорошего в этом нет. А бабушка продолжала рассказ.

— Когда Толик родился мы, конечно, сообщили, но кроме:

"Поздравляем", ничего не услышали. Потом у отца Василя инфаркт случился, и муж сразу в Киев поехал, но успел только на похороны, а через год и мать его ушла. С Маргаритой, сестрой Васи мы не общались, так, — махнула бабушка рукой, — На праздник, либо на день рождения позвоним и все. Так вот в тот день страшный мы к моим родителям вернулись, Толик долго сидел с дедом за столом, а утром собрался и сказал: "Пойду в ополченцы, не смогу я жить теперь по-прежнему". И ушел. А нам так тяжело стало, Валя приехала и забрала нас сюда.

— Бабушка, — мне было тяжело говорить, — Я буду тебя ждать.

Когда наш видео разговор закончился, Фидель обратился к нам.

— Ну, что, поехали теперь знакомиться с отцом? Или вы как?

— Мы в растрепанных чувствах, да Ксюш? — я кивнула, — Мне так жалко бабушку, так хотелось ее обнять и утешить, — сестра вздохнула, — Да что ж за семья у нас такая, несчастливая. У одной бабушки муж без вести пропал, вот как она жила всю жизнь и не знала, где он? Другая бабушка потеряла мужа и внучку, и за сына столько переживаний. А у Валентины Владимировны, это ж подумать только — дети по разные стороны, как такое пережить?

— Не согласен с тобой, Дашка, — прогудел Фидель, — Почему несчастливая? Да такие встречи, как у вас — одна на десять миллионов, это ж подумать только, найти отца, зная только его имя, это ли не удача? И бабушка у вас такая хорошая, разве это не счастье и для нее, и для вас найти друг друга? Короче, к отцу поедете?

— Давайте завтра, — промямлила я, — Что-то эмоций на сегодня слишком много.

— Ладно, — согласился Фидель, — Тогда мы с Дашкой в павильон, посмотрим, как там дело продвигается, а ты домой, Ксюша, и давай успокаивайся, все же хорошо.

Наши троюродные сестры прилетели в Москву на следующий день после разговора с Маргаритой Богдановной. Девчонки оказались веселые, простые и общительные. Они были откровенно счастливы вырваться из-под контроля суровой бабушки. Насколько мы поняли вечно занятые родители не много уделяли внимания воспитанию дочерей, зато бабушка все держала под контролем. Работать Иванна и Марьяна готовы были по 24 часа в сутки, все требования режиссера выполняли беспрекословно. А режиссер, как говорила Даша, был еще тот сатрап и деспот, любимое его выражение было: "Я вам на пальцах объясняю, может нарисовать еще!".

— Когда он находится не в “режиме режиссера”, вполне себе симпатичный, немного неуклюжий, да что там — безнадежно неуклюжий человек. Он совершенно не умеет общаться. Он хрупкий и уязвимый в реальной жизни, а на площадке он — тиран, — вот так охарактеризовала сестра режиссера, снимавшего фильм. Название рабочее приняли "Назови меня дочерью".

— Тетя Вера прошу вас, пойдемте со мной. Что-то я совсем расклеилась, — попросила я свекровь.

— Конечно, детка, а что Антон? Он разве не поедет? — муж отвел Катюшу в детский сад и уехал на работу.

— Мы решили первое знакомство провести вдвоем с Дашей, без мужчин. Но, ваша поддержка мне очень нужна будет.

Через полчаса за нами заехала Даша.

— Поехали?

Госпиталь, куда поместили нашего отца, находился в Лефортово, и ехать нам было не очень далеко. Мое волнение нарастало, а вот сестра была, на удивление, спокойна. Но потом она сказала.

— Ксюш, я сегодня совсем не спала, а ты?

— Спала, но плохо.

— Вот понимаю, что надо успокоиться, а все внутри леденеет прямо, — вздохнула она.

Когда мы зашли в палату, отец спал. Изможденное лицо с запавшими щеками было серого цвета. Я села на стул, а Даша и тетя Вера остались стоять. Мужчина как будто почувствовал наше присутствие и открыл глаза.

— Наконец-то, —