Великая тайна Фархелема - Юрий Леляков

«Кассеты, — ещё полуоглушённо понял Джантар. — Да, теперь проблема: куда девать их…»

— Донот, подожди… Донот, ты меня не слышишь? — с коротким звоном Герм нажал рычаг, отключив связь. — Что же делать… Джантар, ты слышал? И… сам ничего не чувствуешь?

— И слышал, и чувствую, — Джантар не узнал свой голос. — Вернее, только что видел… Такое, что тоже поверить трудно…

— Что именно? — Герм буквально влетел в комнату. — Говори скорее!

— Как Талир и Итагаро бежали домой к Минакри, — начал объяснять Джантар. — Прямо сейчас, ночью. А за ними — полиция… И всё было точно как в том видении в Кильтуме! Помнишь, я рассказывал? И… я даже так понял: Итагаро стрелял в кого-то, — не сразу решился Джантар на эту подробность. — Не знаю, правда, из чего. И тоже — свет фонарей во дворе… Но… неужели это — мы, с нашей записью? Всё — из-за нас?

— Подожди, надо понять, что происходит… А то я понял: ищут и увозят вообще особорежимников. Всех… Так что дело не в наших записях — но если их найдут… Да, — спохватился Герм, — а сейчас не можешь опять настроиться?

— Как раз отвлёкся из-за этого сообщения… Попробую, если смогу… Нет, но… как же Донот? Что он будет делать? Как выберется?

— Не знаю пока… И мне надо срочно предупредить Фиар и Лартаяу… В общем, постарайся восстановить связь, а я быстро всё сворачиваю — так оставлять тоже нельзя — и сразу за ними…

«…Давай наверх, — не успев опомниться, беззвучно услышал Джантар. — Тут же везде осколки от стекла фонарика. Придётся через чердак…»

«Сдавайтесь, мы пускаем газ!» — так же беззвучно раздалось снизу. Но… неужели полицейские (или кто уж это были) могли пустить газ в подъезд жилого дома?..

А ещё миг спустя Джантар ощутил, как уже стремительно бежал по лестнице вверх; затем — открыв там дверь, осторожно пробирался почти на ощупь во тьме чердака, смутно чувствуя и какую-то новую опасность — но тут излишнее волнение помешало ему, и ощущения стали неотчётливы, будто расплывшись во мраке. И совсем пусто и дурнотно стало в его сознании — отказывающемся поверить в эту новую, так внезапно возникшую, совсем уж бредоподобную реальность…

— Ратона? — снова донёсся из соседней комнаты голос Герма. — Да, это я. Уже знаю… Нет, у нас как будто спокойно. А больше ты ни с кем из наших не говорил?

— Только с Донотом, но он уже ушёл, — ответил из аппарата связи голос Ратоны. — А вообще творится какое-то безумие. Солдаты среди ночи являются за школьниками…

— То есть как? — поражённо переспросил Герм. — Даже не полиция, а солдаты?

— Представь себе, да. Но мне и говорить некогда — я тоже иду к вам. В общем, ждите…

— Но как же ты… — Герм, не договорив, снова нажал рычаг. — Как он выберется… Вернее, они оба… И как доберутся сюда — ночью, через весь парк? По улицам же нельзя…

— Через какой парк? — вздрогнул Джантар.

— Ну, не тот, конечно, а городской… Правда, Ратона и живёт там рядом — но Донот… Вот что, Джантар, — уже решительнее добавил Герм. — Я бегу предупредить Фиар и Лартаяу — а ты, если можешь, держи связь. Надо же понять, что происходит…

Глухой стук шагов Герма затих где-то внизу — и Джантар снова, страшным усилием воли стараясь не пропускать в сознание никаких эмоций, попытался войти в прежнее состояние, в котором видел и ощущал то, что происходило сейчас с Итагаро. И вот на какой-то миг он ощутил себя притаившимся на чердаке — но что-то пронеслось совсем рядом, ещё что-то с далёким грохотом рухнуло, и словно в ответ раздался короткий резкий звук, от которого весь чердак зазвенел, как туго натянутая струна… Неужели выстрел? Из боевого оружия — по мирным подросткам?..

От ужаса Джантар отключился на мгновения — но уже как бы не полностью, краем сознания воспринимая: кто-то тащил кого-то за руку к лестнице, ведущей вниз; затем оба стремительно бежали по ней — и в пятне света от фонарика быстро мелькали ступеньки; а наверху — снова и снова раздавался звук, который он принял за грохот выстрела, и уже на самой грани слухового восприятия звучали какие-то крики, грохот падения тяжёлых предметов (возможно, и человеческих тел), отрывистые команды и нецензурная брань…

«…Погаси фонарик, — беззвучно донёсся голос Минакри. — А то увидят через окно…»

«Но эти-то кто такие? — спросил, кажется, Талир. — И откуда они там?»

«Должно быть, какая-то банда, — ответил Итагаро. — Решили, что те явились за ними. Вот одни других и перестреляют…»

«А нам что делать? — это снова был голос Талира, но уже в полной темноте (и лишь чьи-то руки снова что-то искали — должно быть, открывая запор на выходе из подъезда). — Их там, снаружи, ещё сколько…»

«А что остаётся? — ответил Итагаро. — Тем более, самый край города, тропинка — в высокой траве, нас не увидят…»

«Но как же Донот и Ратона? — прорвалась собственная мысль Джантара. — Не мог бы я сразу настроиться и на них?..»

…Грохот выстрелов из ручных пулемётов — хотя и беззвучный — жуткой удушливой дурнотой отдался, казалось, во всём теле и ауре Джантара, едва только он (то есть на самом деле Итагарo) успел лечь на пол по знаку Минакри (тот, выглянув за дверь, сразу заметил опасность) — и тут же обломки двери, прошитой двумя очередями, рухнули прямо на них (но похоже, не причинив никому серьёзных повреждений). И вот уже он (то есть Итагаро), вскочив и стряхнув эти обломки, снова целился в кого-то, держащего в руке фонарь; и выстрел снова не дал ощутимой отдачи — но тот, в кого он целился, выронил фонарь и, зашатавшись, упал…

«И это не бред? Не галлюцинации? — в отчаянии, граничащем с приступом безумия, рванулась мысль. — Но и Герм слышал по аппарату связи…»

…А из соседнего подъезда — в туманном облаке газа, рассеивающем изнутри свет фонаря, вывалился отчаянно чихающий солдат, зажимая руками рот; и ещё один — выскочив из кабины стоявшего во дворе армейского фургона, подбежал к упавшему, в которого раньше попал Итагаро… И тут Джантар ощутил неожиданно проснувшуюся в нём ярость, с которой он (то есть опять же Итагаро) выстрелил и в этого солдата — и кажется, в этот раз промахнулся. Но туда сразу побежали ещё несколько непонятно откуда взявшихся солдат (не чувствуя опасности, как если бы выстрелы в самом деле были бесшумны), и Итагаро стал стрелять уже по ним (а Джантар ощущал его гнев и ярость — удивляясь, однако, количеству зарядов в его оружии); и стрелял до тех пор, пока не понял, что все солдаты уже лежали без движения рядом с фургоном, где больше никого не осталось — и лишь ещё трое или четверо, сталкиваясь между собой, беспорядочно блуждали в ползущем из двери соседнего подъезда дымовом облаке…

«…Быстро в фургон! — беззвучно раздался голос Итагаро. — Едем за остальными! Только сперва подберём оружие этих!..»

«Но… как такое возможно? — прорвалось уже собственное сомнение. — Из чего мог стрелять Итагаро? Откуда у него оружие? И в мирном жилом доме — отравляющие газы, стрельба… И… как же родители тех, кого хватают и увозят? Что делают они?..»

От этих мыслей Джантар снова на мгновения утратил связь — а, когда она после очередного отчаянного усилия восстановилась, увидел уже кабину движущегося автомобиля, за окнами которой смутно мелькали в отсветах фар серые стены домов с чёрными прямоугольниками окон… Значит — Минакри, Итагаро и Талиру удалось захватить фургон?.. Но он снова вспомнил: ведь ещё Донот и Ратона неизвестно какими путями пробирались сюда, на окраину — и надо было настроиться и на них, выяснить, что с ними, но при этом не потерять связь с Итагаро… А он и не знал, возможно ли так совмещать две связи — и потому лишь осторожно стал пытаться вызвать а памяти их лица (как бы на фоне едва подсвеченной приборами с пульта кабины, за окном которой уже мелькали стены высотой в два этажа с массивными прямоугольными рёбрами) — но это ему не удавалось, и хорошо хоть, он не терял ту, прежнюю связь…

«Но не опасно ли так ехать? — мелькнула неожиданная мысль. — Фургон ведь армейский! Их где-то остановят — и что тогда?..»

И снова Джантару пришлось собрать всю волю, не пропуская в сознание то, что рвалось из подсознания — а, прорвавшись, могло подавить шквалом эмоций всякую способность действовать и принимать решения… А там, далеко впереди, из-за поворота дороги по ребристым стенам снова заскользили яркие лучи фар — и тут же он ощутил обеими руками какой-то рывок. Но прежде, чем он успел понять: это Итагаро так резко вывернул руль влево — перед его внутреннем взором мелькнули вырванные из тьмы светом фар края каких-то двух соседних стен, с зияющей чернотой уходящего вдаль прохода между ними; и тут же его словно отбросило назад, вдавив в спинку сиденья, а затем беззвучно раздался рваный металлический скрежет, смешавшийся с треском лопающегося стекла и грохотом осыпающихся обломков стен. Он (Итагаро) рванул ручку дверцы слева, но она не поддалась — и то же самое (как он вдруг ощутил уже вовсе непонятно каким чувством), попытался сделать Минакри, сидевший справа, но тоже безуспешно. Должно быть, фургон пришёлся точно по ширине прохода, плотно заткнув его собой…