Великая тайна Фархелема - Юрий Леляков

— А я еще вторую кассету на перезапись поставил… — совсем-тихо признался Итагаро. — Прямо сейчас, перед самым просмотром. Имеем второй экземпляр этого бреда…

— И я тоже, — ответила Фиар. — У меня видеомагнитофон со специальным гнездом для второй кассеты. А ты, значит, подключил ещё свой…

— А я сказал Джантару, что свой ты отвёз обратно… — отрешённо напомнил Лартаяу. — А он, оказывается, ещё здесь…

— И надо мне было наряжаться взрослым, — с нескрываемой горечью добавил Донот. — Нести туда ящик, лестницу, рисковать уронить на спуске видеомагнитофон и терминал… Чтобы в итоге записать просто чушь. Баня-туалет — надо же додуматься… И зачем можно придумать такое — да ещё реальных, известных в истории людей вставить в эту выдумку? Да, вот они, взрослые… Чуть что: лезут со своей моралью, давят чувством вины, вгоняют в стыд — а сами… И мы поверили…

— И как интересно, убедительно сразу казалось… Спиральная письменность, членистые с внутренним скелетом… И к чему пришло в итоге: к скудоумной морали ничтожеств… Хотя, — неожиданно для себя признался Джантар, — кое во что из этой записи ещё хочется верить. Если бы только было правдой… Но от другого — лишь противно, да и что уже говорить…

— Теперь ещё сами кассеты надо куда-то спрятать, — Фиар извлекла из-за боковой панели видеомагнитофона кассету. — Которых у нас, оказывается, уже три…

— Думаю, у меня никто искать не будет, — предложил Лартаяу. — На крайний случай, не сам же и отвечаю за себя — а мой «усыновитель». Правда, не хочу подводить и его, какой ни есть — да и нельзя из соображений собстввенной безопасности. Но спрятать где-то надо… А мы и так пойдём мимо моего дома, я пролезу через кусты, спрячу кассеты в доме — и сразу обратно…

— Надо ещё ничем не выдать себя, — напомнила Фиар. — Пойдём на море, как обычно. После этого же — всё равно собирались…

— О чём и говорю, — ответил Лартаяу. — Но думал: пойдём, уже действительно что-то зная. А так… Узнали тайну чьего-то больного воображения…

— Давайте все в одном месте не оставлять, — предложил Герм, взяв кассету. — Одну я спрячу у себя. У меня тоже искать не будут. Да кто вообще будет их искать…

— Наверно, ты прав, — согласилась Фиар. — Но как я сразу не подумала: откуда взяться у членистых внутреннему скелету, из каких клеточных структур? Хотя остальное — как будто соответствует анатомии реальных членистых…

— Так я пока иду к себе, — Герм направился к выходу из комнаты. — Спрячу, вернусь — и пойдём…

— Пойдём, — повторила Фиар. — Да, мальчики, теперь нам надо ещё отойти от шока…

— Сразу два таких потрясения подряд, — согласился Лартаяу. — Как будто уже узнали тайну — и вдруг поняли, что это на самом деле…

— И никакой настоящей тайны не узнали, — печально констатировал Итагаро. — А это… Не представляю: кто и зачем мог сделать, где и как думал использовать…

— Да, вот вам и видения, — вырвалось у Джантара. — Хотя собственно видение было о том, что благополучно вернёмся — а не о содержании записи…

— А вообще странно, — добавил Лартаяу. — Разговор о природных корнях человеческой психики — как нарочно к такому случаю. И сама проблема реальна: взаимопонимания двух разумов, чья биологическая основа столь различается. Разное чувство собственного тела, подсознательные инстинктивные программы, мироощущение…

И тут Джантара встревожила новая мысль — такая, что он не решился сказать вслух. Ведь на обратной дороге речь шла и о другом: несовершенстве и несправедливости законов, и судебной системы, ничем не оправданной тяжести расплаты… И если та, другая тема оказалась как бы предчувствием содержания записи — что могло означать это, предчувствием чего могло быть? И были же смутные сомнения, неосознанно тревожившее его все эти дни — как ни старался убедить себя, что они правы, решаясь на это дело, что всё предусмотрели — и даже чисто технически идут путём, которым до них без особых последствий прошли другие…

Однако — и вообще думать сейчас было трудно. Не улеглись в сознании все мысли, переживания этой ночи и, главное, утра — и трудно было что-то решать, размышлять, без риска допустить, возможно, в самом деле фатальный просчёт. И Джантар так и не решился сказать остальным об этой внезапной мысли…

— Но всё же какие-то документальные кадры мы видели, — сказал он вместо этого. — И мне уже есть на что пробовать настроиться. В общем, снова начнём с того же, с чего пытались начинать…

— А пока надо просто успокоиться, — ответила Фиар. — И не подать вида, будто ничего и не было. Хотя трудно держать в себе такое… Но что делать — бывает в таких поисках. В общем, Герм вернётся, и мы пойдём на море…

— Я уже здесь, — донёсся из соседней комнаты голос Герма. — Можем идти. Только не забудьте две других кассеты, которые Лартаяу должен спрятать у себя — и пойдём…

18. Взорванная реальность

Джантар снова видел себя стоящим у берега по пояс в воде. Где-то на краю сознания он вспоминал: надо настроиться на внешность то ли Инал Юкар, то ли Мхейн Фатла, то ли обоих сразу — но это уже несколько раз не удалось, и могло не получиться снова. А сзади, вырастая, надвигалась волна от только что промчавшегося параллельно берегу катера…

Он обернулся но поздно — волна была уже близко. Должно быть, в темноте он неверно оценил её скорость. Ему стало страшно, он рванулся к берегу — но тело не послушалось его. Волевой импульс не породил сколько-нибудь ощутимого движения, как будто мышцы утратили силу, или вода обрела смоляную вязкость. Хотя и при этом — грозно загнутый на вершине гребень волны, непонятно каким образом отчётливо видимый в темноте, нёсся, не сбавляя скорости, и был уже почти рядом. И Джантар, не зная как сумев рвануться из сковавшей его вязкости, зачем-то рефлекторно выбросил вперёд правую руку…

— Не получается? — раздался из темноты голос Герма.

— Нет… — полубессознательно ответил Джантар, прежде чем вспомнить, где он находится на самом деле. — Но я попробую ещё…

Да, это он просто задремал — и вновь увидел в полусне ту волну, но уже как бы во мраке ночи. А на самом деле — был дома у Герма (где сперва тоже пробовал практиковаться в визуальном сравнении блеска звёзд; а потом здесь же, не возвращаясь домой к Лартаяу, пытался настроиться на Инал Юкар и Мхейн Фатла, вспоминая их по записи, которую смотрели утром. Пытался — и не смог…). Но… что это?

Он вдруг увидел (как бы с высоты второго или третьего этажа) тёмный ночной двор, по которому метались яркие лучи фонарей — и тут же почувствовал: от тех, кто, держа в руках эти фонари, что-то кричали — исходила угроза. И… сам он как будто должен был предупредить о чём-то близких, знакомых ему людей, к которым угроза и относилась…

Рефлекторно заставив себя отключиться от этого видения, Джантар снова попытался вызвать в памяти образ Инал Юкар — но уже смутная тревога от увиденного не хотела отпускать его… Хотя, в самом деле — что это? Мало ли тревожных событий могло происходить в эту ночь по всей планете? И разве мог он знать что-то о каждом из них? Но почему-то увидел именно это — с чувством: должен что-то предпринять…

Ах, да… Но ведь, если так, то… Неужели? Возможно — из-за этого?..

…Внезапная мысль встревожила Джантара. Теперь он, не отрываясь, затаив дыхание, старался сосредоточиться уже на этом видении — боясь, чтобы оно не прервалось, не исчезла связь, по которой оно доходило до него… Хотя и видел он уже не тот двор, пронзённый лучами фонарей, а что-то другое: неотчётливые тени и пятна слабого света внутри какой-то комнаты — и даже стал чувствовать, как чьи-то руки открывали там шкафы, ящики, искали какие-то предметы… Да — чувствовал, будто касался своими руками! А такого с ним, во всяком случае, насколько помнил — ещё не было: он не только видел другое место (или даже, как вдруг показалось, два места сразу) — а ещё воспринимал телом или аурой движения других людей, а сознанием или подсознанием — их беспокойство, тревогу! И кажется, это сейчас было даже важнее…

И вдруг он понял: он… уже видел всё это — и знал, что будет дальше! Ведь было снова… то самое видение в бывшей квартире бабушки в Кильтуме — которое тогда принял за кошмарный сон!..

…Да!.. Именно так, как он видел и чувствовал сейчас — за ним в том видении закрылась дверь… И точно такой вид имела тускло освещённая фонарём снаружи лестничная клетка, по которой он так же стремительно бежал вниз… И он даже вспомнил: как боялся налететь на что-то или кого-то, возможно, преградившего ему путь в темноте — но какое-то трудноосознаваемое чувство гнало его вперёд (точнее, вниз), так что и остановиться он не мог, пока не добежал до выхода, и, пытаясь открыть дверь, взломал слабый ненадёжный внутренний запор, о существовании которого, оказывается, не подозревал; и затем — сумел осторожно, без скрипа двери, выскользнуть на улицу (которая в том видении казалась ему знакомой, хотя впоследствии не мог вспомнить её наяву — но сейчас была та самая улица из видения, совсем непохожая на ту, где стоял наяву дом в Кильтуме — и такая же пустая, тихая и безлюдная, и сам выход из подъезда точно так же располагался в тени фонарного столба)… И он (или всё же не он? Сейчас — видел происходящее как бы глазами другого человека…) точно так же сперва подбежал к столбу, чтобы спрятаться в его тени от возможных посторонних взглядов; а затем — к другому, на противоположной стороне улицы; и сразу увидел, как по далёким стенам на повороте улицы замелькали яркие лучи приближающихся автомобильных фар…