Блуждающий огонь - Джеймс Купер

Адмирал, видимо, был удивлен и как будто не особенно доволен этим замечанием.

— Я признаю, Куф, — отвечал он, — что, может быть, немного жестоко оставлять беднягу без повышения в течение двенадцати или даже пятнадцати лет; я был на десять лет моложе этого Клинча, когда назначен был капитаном. Да, это кажется жестоким, но я тем не менее убежден, что это справедливо; мне редко случалось встретить мичмана или подшкипера, забытых долгое время таким образом без того, чтобы за ними действительно не оказалось какого-нибудь крупного недостатка. Мы должны прежде всего иметь в виду пользу службы, Куф.

— Я согласен со всем этим, милорд, но надеялся, что его поведение за последнее время могло бы заставить забыть его слабость.

— Если есть основания забыть, я выслушаю их с удовольствием.

Тогда Куф рассказал ему всю историю Клинча, заботливо включая в нее трогательный эпизод с Джейн. Этот пункт был Ахиллесовой пятой Нельсона, и повышение Клинча было решено прежде, чем рассказ был окончен. Адмирал отдал приказ о назначении Клинча, и тот имел удовольствие иметь его у себя в кармане, когда возвращался на «Прозерпину».

Таким образом, Клинч был сделан третьим лейтенантом. Это повышение прекрасно повлияло на него: он снова сделался таким, каким был раньше и каким должен бы был оставаться: стал образцом воздержанности, больше стал заботиться о своем внешнем виде и меньше чем в полгода заслужил уважение и расположение всех офицеров. К концу года «Прозерпина» была послана в Англию, и добрая Джейн была, наконец, вознаграждена за свое постоянство и стала миссис Клинч. Но Куф не ограничился этой одной услугой Клинчу. Ему удалось добиться для него места командира на одном небольшом одномачтовом военном судне; вскоре, одержав победу над одним корсаром, Клинч получил еще дальнейшее повышение. Таким образом, в какие-нибудь три года он дошел до звания капитана корвета.

Несколько дней спустя после своего возвращения Куф был отправлен в Генуэзский залив и воспользовался этим случаем, чтобы доставить на остров Эльбу вице-губернатора и подесту. Слава об их подвигах предшествовала их появлению. Прошел слух, что они принимали личное участие в последней битве, стоившей жизни Раулю Ивару; и так как в Порто-Феррайо некому было опровергать этот слух, то дело дошло до того, что многие стали утверждать, будто бы Вито Вити собственноручно убил корсара. Подеста был настолько благоразумен, что всегда отзывался об этом деле туманно и неопределенно, что приписывали его скромности. Одним словом, подеста к своему собственному удивлению попал в герои.

Итуэл возвратился в Америку через несколько лет с состоянием в несколько миллионов долларов, о происхождении которых он умалчивал. Он обзавелся землей, женился на одной вдове и сделался строгим пуританином.

Нам остается только сказать два слова о Джите. Мало что привязывало ее теперь к жизни; тем не менее она не оставляла своего дяди до самой его смерти, а затем удалилась в монастырь, чтобы там посвятить все свое время молитвам о Рауле. Она прожила довольно долго и до последних минут посвящала себя всю только на такие дела благочестия, которые, по ее мнению, могли так или иначе послужить к обеспечению вечного спасения любимого ею в молодости человека, и у нее бывали такие минуты, когда она начинала даже опасаться, что за этой постоянной заботой о благе Рауля, она начинает забывать о своих обязанностях к Создателю.