Клинок Белого Пламени - Анна Тьма

– С ней все в порядке. Она очнется.

Волк подошел поближе, ткнулся в плечо демона:

– Альтис…

– Я знаю, брат, – отозвался демон.

Арох Архорт упал на камни площади, коротко болезненно взвыл и исчез во вспышке.

Эльф и эльфенок держались за руки, глядя друг другу в глаза. Эльф оказался не слишком сильно изранен – эльфенок принял на себя все удары, которые смог.

– Арох… – Волк подхватил ребенка, не давая ему упасть.

– Это ты – Арох, – слабо ответил мальчик.

Стримбор вынес из реки израненное тело ламия. Упал на колени, судорожно вцепившись в брата, после смерти поменявшего хвост на ноги. Облаченный в ритуальную серебристую тунику… Со страшной раной, зияющей в груди.

– Я не верю в смерть… я не верю в смерть… не верю в смерть… – срывался с побелевших губ шепот. – Не верю… в смерть… Трэн… брат…

Пламенная вышла из воды, прямая, сильная, со вскинутым подбородком и крепко сжатыми в белый шрам губами. Запнулась, упала на каменистый берег. И осталась лежать, не отрывая пустого взгляда от двоих побратимов. Стрим посмотрел в глаза той, что была ему сестрой…

– Не верю… – стоном вырвалось из груди.

А потом бог-ветер закричал, срывая голос.

Глава 3

«Останься…»

– И этого не взяли. Да что у них вместо душ?!

Амат бросил на траву перепачканное кровью божества копье, оглядел двоих присутствующих сообщников.

– Удачно? – спросил сидящий прямо на земле молодой светловолосый парень. По его руке полз мохнатый паук размером с пол-ладони. Его можно было принять за обычного смертного, если бы не взгляд, которого даже другие демиурги старались избегать. Хуже становилось только от взгляда Смычка, но та – совершенно особенная.

– По плану, – пожал плечами Амат, неприязненно взглянув на мохнатую тварь и подивившись, как Матиалис их держит. – Руан не подвел. Он еще не возвращался?

– Ждем с минуты на минуту, – отозвался демиург, которого можно было назвать эльфом. Только жители мира, сотворенного Смычком, привыкшие к вечной молодости эльфов, очень удивились бы, увидев такого, который выглядел, как человек, разменявший пятый десяток.

Рыжеволосый юноша проявился в данной реальности и повалился на спину в траву. Не понимая, в чем дело, демиурги переглянулись. Рыжий попытался приподняться, со стоном выдохнул, и по подбородку хлынула кровь. Кровь струилась из-под ладоней, безуспешно зажимавших рану на животе.

– Руан?!

Матиалис вскочил первым, сразу за ним рядом оказался Амат.

– Что произошло, Руан?!

– Теневой… – с усилием прохрипел Рыжий. – Теневой Актер…

Закашлявшись, он не смог договорить.

– Где ты на Актера умудрился нарваться?! – изумился Амат. – И как ты это смог пережить?..

– Не заживает, – сообщил Матиалис, не убирая ладони с раны. – Дариат, давай его быстро к тебе, сдохнет же! – Подхватив на руки того, кого считал другом, парень шагнул к эльфу.

Не теряя времени, тот схватил Паука под локоть, и все трое стремительно выцвели, прежде чем истаять. Амат, подняв свое копье, исчез, облетев легкими хлопьями белого пепла.

Парусник горел ярким пламенем в ночи, бросая на воду блики. Маленький, маневренный, быстрый. Как раз такой, какие любил ламий. Игрушечный кораблик бога…

– Надо было в море…

Альтис обернулся и увидел рядом Алину. Запястье девушки плотно охватывал небольшой серебристый браслет, которого раньше не было. У них у всех с этого дня были такие браслеты. Она неотрывно смотрела на огонь. И сгорала в этом погребальном костре.

– Ему уже все равно, – сказал демон.

Никто не подходил к стоящей на краю пирса четверке, старались держаться подальше.

Отчаянно плакала принцесса, уткнувшись в Лёнькино плечо. Лисёнок, обнимая вздрагивающие плечики своей королевы, боялся взглянуть на учителя. Василиса впервые в жизни пила вино из горла бутылки. Король сидел на берегу, обхватив голову руками, никого и ничего не слыша. Некроманты впервые в жизни посылали молитвы первому кругу Купола.

Пел ветер, нашептывая слова отчаяния на разных языках, каждому – свои… Пел огонь, срываясь то на крик, то на болезненный шепот и всхлипы. Пели волки, донося до каждого страшную весть. Она была безумно, не по-земному прекрасна, эта песня. И так же далека от земли, как сами бессмертные, бездвижно стоявшие на пирсе. Бог – это больше, чем видимое тело, внешний облик… Это часть мира, воплотившаяся в личности, сам он – мироздание. Творение в Творении… большее, иное, необъяснимое. Смертные лишь отдаленно могут вообразить себе истинную суть божества. Море лишилось своего разума и живой души, когда умер его владыка. Когда плачут боги – рыдает мир.

Люди, хоронившие Траэллиту и тех защитников, что погибли вместе с ним, держали в руках сотни зажженных ламп, огоньков, свечей… Они видели его смерть. Но не могли поверить, что владыка морей может погибнуть.

Это страшно – когда гибнут боги…

Оставшаяся четверка бессмертных сгорала в погребальном костре брата. Вот только ни понять, ни принять эту смерть они не могли. У людей это называлось бы шоком, у бессмертных… вся эта реальность стала казаться им сном. Кошмарным, но все же сном. Можно будет потом проснуться, открыть глаза, рассказать братьям, какие дурацкие сны иногда могут привидеться. И только по грани парализованных неприятием происходящего сердец и умов иногда проскальзывало невыносимое горе невосполнимой потери.

– Линка…

Она с некоторым трудом оторвала взгляд от огня, повернулась к демону.

– Ты еще жива, моя девочка.

Пламенная отрицательно качнула головой, безжизненно ответила:

– Нет, Альтис. Я обманулась на некоторое время, вообразив, что могу жить. Но лишь на несколько мгновений.

Демон едва заметно кивнул, понимая.

– Надо было к морю… Морю не все равно, – выдохнул Ветер. – Почему так, Альтис?..

Ветер не сгорал в этом огне. В нем уже нечему было гореть. Демон ответил, не сказав ни слова утешения. Он ответил только правду:

– Мы все мертвы с тех пор, как Литис сжег себя в собственном Пламени. Мы умерли, когда Альтаир закрыл глаза навсегда. Когда убили Когана – мы обманули себя в последний раз, притворяясь живыми. Больше мы не будем себе лгать, брат.

Стримбор взглянул на своего Пламенного брата. И улыбнулся. Безжизненно, как только и может улыбаться мертвый.

– Осталось дождаться, пока жизнь окончательно поймет, что мы ей уже не принадлежим, – сказал Стримбор.

– Этого ждать недолго, – отозвался Альтис. – Когда малыш сможет встать, Арох?

– Завтра уже будет на ногах, – ответил Волк. А обо всем остальном Арох промолчал.

Снова посмотрев на корабль, Пламенный сутью потянулся к нему. Парусник вспыхнул ослепительно-белым и продолжил ровно гореть. Но тело брата уже обратилось в невесомый пепел.

– Стрим, – позвал демон. – У меня было последнее обращение в облик. Одно неверное движение – и даже погребального костра мне будет не нужно.

– Когда откат? – поинтересовался спокойный бог-ветер.

– Да начался уже, – вздохнул демон.

– Пойдем в храм… Там будет легче.

– Хорошо, – согласился Пламенный.

Смертные расступались перед побратимами и уходили с пути еще до их приближения. Немногие, кто решался остаться поближе, навсегда запоминали страшную картину. «Мы все умерли…» – шептал ветер их голосами, а из глаз глядела сама Смерть.

В храме было пустынно. Только двое служителей веры встретили бессмертных. Белые, расшитые серебром одежды, тяжелые, но не мешающие движениям мантии, тяжелые золотые медальоны, указывающие на степень старшинства и посвящение. И полное непонимание в глазах. Они не хотели принимать произошедшее.

– У нас теперь… девяносто девять богов?.. – спросил совсем молодой клирик, выйдя навстречу бессмертным.

– Девяносто восемь, – ответила Алина. – Коган-ястреб умер несколько дней назад.

– А скоро нас станет еще меньше, – добавил Стримбор.

Старший храмовник устало качнул седой головой. К ночи правильные черты стали резче, расчертив лицо тенями, в гордом профиле властного старца поселилась усталость. Он тяжело спросил:

– Вы знаете, о великие, кто убивает богов?

– Чужие Создатели, – ответил человеку демон. – У Создателя есть враги, которым не по вкусу пришелся наш мир.

– Они несут Тьму? – спросил молодой клирик.

Альтис усмехнулся:

– Не путай понятия, человечек. Тьму несу я. Они несут нам всем смерть.

– Или рабство, – сказала Алина, вскидывая голову, чтобы взглянуть на своих братьев. Она не доставала даже до плеча ни одному из них. – Помните, как Амат смотрел на Трэна, прежде чем его убить? Мы будем игрушками для них.

– Бедный наш Создатель, – произнес Арох. – Они ведь его не пощадят.