Страх и отвращение предвыборной гонки – 72 - Хантер Томпсон

Президент не стал комментировать, как он планирует потратить свои 45 лямов, но Стэнс заявил, что будет лично обеспечивать сохранность средств.

В этот момент Макгрегор вдарил Стэнса по голове Гидеоновской библией[106] и обозвал его «вороватым пердуном». Затем Макгрегор начал выпихивать всех остальных за дверь, но, когда Стэнс тоже попытался уйти, Макгрегор схватил его за шею и втащил обратно внутрь. После этого он с грохотом захлопнул дверь и набросил на нее цепочку…

Господи, почему же я вынужден писать подобные вещи? Я, должно быть, заболел, а может, мне просто надоело писать об этих жирных ротарианских ублюдках. Думаю, мне пора переключиться на что-то еще. Но сначала я, видимо, должен закончить историю о том, как Никсон слил свою партию.

Это была целенаправленная торговля: Эгню вместо Макговерна. Приветствуя всех представителей правого крыла и мракобесов, вернувшихся в первые ряды партии, а затем молча наблюдая, как «либералы» напрасно борются за справедливую долю делегатских мест в 1976-м, Никсон развернул партию настолько вправо, насколько только мог, и в то же время проложил собственный курс прямо по центру, широко распахнув объятия для всех тех бедных бездомных демократов, которые были изгнаны из своей партии этой травящей евреев и приветствующей забастовки радикальной сволочью Джорджем Макговерном, «Голдуотером левых».

Между тем сам Барри Голдуотер снова поднялся на вершину Великой старой партии. Теперь она шагает с ним в ногу, и, когда придет время съезда 1976 года, Спиро Эгню, вероятно, обнаружит, что его согнали с пьедестала — как Рокфеллера в 1964-м, — сочтя бесполезным, изрядно нагрешившим либералом. Этот съезд захочет выдвинуть на пост президента кого-то из своих, и тот, кого призовут щеголять партийными цветами, почти наверняка будет с самого начала обречен и осмеян всеми демократами из лагеря Хамфри и Мини (которым к тому времени придется вернуться домой) как «Макговерн правых».

Никсон считает, что его запас прочности 7 ноября кроется в демократах, настроенных против Макговерна, и он сможет уговорить их перейти черту и проголосовать за него[107]. Несмотря на его огромное преимущество в опросах, он не полагается на то, что просто окажется в день выборов на 30 пунктов впереди. Ведь рано или поздно руководителям кампании Макговерна наскучит собачиться друг с другом. Они занимаются этим уже больше месяца, как кучка пьяниц, запертая в тесном сортире.

Гэри Харт настаивает на том, что «реальная работа» будет вестись так же, как это было в Нью-Гэмпшире, или Висконсине, или Калифорнии, однако «пресса не видит этого сейчас так же, как она не могла разглядеть нашу работу раньше, в самом начале предварительных выборов. Да, черт возьми, наши организаторы не проводят пресс-конференций, и никто не интервьюирует наших агитаторов.

Я бы сказал, что сейчас (1 сентября) мы на той же стадии, на которой были в третью неделю февраля. Перестань беспокоиться, Хантер, дела у нас идут прекрасно».

Ну… Может быть, и так. Если это правда, то Никсону потребуются все демократы из лагеря Хамфри и Мини, каких он только сможет перетянуть на свою сторону. Как только его преимущество начнет таять, он занервничает, а если это дело с «Уотергейтом» когда-либо дойдет до суда, занервничает еще сильнее.

Но он уже купил себе страховой полис. Старая гвардия антимакговернских демократов, может, и не пожелает прокатить Макговерна мимо кассы, если решит, что в 1976-м они снова проиграют. Однако Никсон, похоже, позаботился обо всем за них, открыв путь для противостояния Кеннеди и Эгню через четыре года.

По сравнению со съездом Демократической партии, прошедшим пятью неделями ранее, никсоновское торжество было низкопробным уродством, чем-то средним между тупостью и непристойностью — как плохой порнофильм, с которого вы хотите уйти, но вынуждены сидеть и смотреть, а затем покидаете кинотеатр подавленный и не понимающий, зачем вы вообще приняли во всем этом участие хотя бы в качестве зрителя.

Это было настолько плохо, что трудно найти силы, чтобы написать об этом. Даже бешеные усилия магнатов теленовостей не смогли сделать это событие увлекательным. Согласно репортеру Miami Herald, который отслеживал освещение по телевидению от звонка до звонка, «в любой отдельно взятый момент времени только 15 процентов жителей Нью-Йорка — где сообщают предварительные результаты выборов — смотрели телевизионное освещение съезда».

В воскресенье после съезда Майк Уоллес вел «специальный» обзор CBS-TV о происходившем в Майами и, подытожив результаты съезда после часового показа фантастически дорогих клипов, развенчал все это как бесполезный облом. Говоря от имени находившихся на месте событий журналистов CBS, он заявил: «Мы трудились изо всех сил, но гора родила мышь».

Большинство прямолинейных представителей прессы, казалось, испытывали те же чувства. Каждую полночь в конце каждого заседания бар «Пудель» в «Фонтенбло» заполняли угрюмые журналисты, и следующие три часа они проводили, жалуясь друг другу на весь этот отвратительный кошмар. Во вторник вечером я сидел в «Пуделе» за одним столом с группой нью-йоркских тяжеловесов — Диком Ривзом из New York Magazine, Рассом Барнардом из Harpers, Филом Трейси из Village Voice и др., — и, когда они начали ругать музыку, которую исполняла на эстраде старомодная, образца ночных клубов 1952 года группа с саксофоном, я сказал им: «Вам, ублюдкам, лучше привыкать к такой музыке: в ближайшие четыре года вы будете слушать ее чертовски много».

Никто не засмеялся. Я прикончил свою двойную текилу и пошел наверх в номер, чтобы в одиночестве безнадежно обкуриться травы и отрубиться. Таков был этот съезд.

Всепроникающая атмосфера уныния среди толпы журналистов в Майами едва ли была менее очевидна, чем сопровождающийся высокомерным биением себя в грудь энтузиазм делегатов Никсона. То была подоплека всего съезда: наглая, грубая уверенность в мощи Республиканской партии сверху донизу. Оглядываясь назад, на события той недели, я вспоминаю, как обезумевшие молодые сторонники Никсона скандировали с галереи в зале съезда: «ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА!» Джон Чанселлор из NBC сравнил молодежную тусовку Никсона с «работниками канализации» Чикаго, которых четыре года назад, как стадо, запустили в конференц-зал, чтобы поаплодировать мэру Дейли. Молодые сторонники Никсона не очень-то обрадовались, когда Чанселлор сказал это прямо на камеру. Они горько жаловались на его слова, говоря, что это был просто еще один пример «либерального низкопоклонства», доминирующего в СМИ.

Но правда в том, что Чанселлор был абсолютно прав. Из-за странного стечения обстоятельств я провел два очень напряженных часа прямо в центре молодежной банды Никсона вечером во вторник, и это дало мне возможность вполне обстоятельно поговорить с довольно многими из них…

Если коротко, дело было так: я заблудился в лабиринте коридоров за залом съезда вечером во вторник, примерно за час или около того до поименного голосования за выдвижение Никсона на пост президента от Республиканской партии… Я только что смотался с самого съезда, после того как парни из Секретной службы прогнали меня от ложи «первого семейства», где я пытался расслышать, что Чарльтон Хестон говорил Нельсону Рокфеллеру, и, пребывая после этого в нервном возбуждении, я чувствовал, что меня все сильнее одолевает жажда… Поэтому я попытался срезать путь к бару «Железная дорога», где было бесплатное пиво для представителей прессы. Но сбился с пути и в конечном итоге оказался в большой комнате, забитой молодыми работниками Никсона, которые готовились к «спонтанной демонстрации» в момент кульминации там, на съезде… Я просто вхолостую шатался по коридорам, пытаясь продвигаться на север в сторону пива, когда вдруг оказался втянут в стремительно шагающую на юг толпу примерно в 2000 человек и вместо того, чтобы пробиваться против течения, позволил им увлечь себя туда, куда они направлялись.

Это оказалось «комнатой подготовки» в самом дальнем углу здания, где люди в красных шляпах, выглядящие как тренеры школьной футбольной команды из маленького городка, орали в мегафоны и пытались собрать воедино это стадо вопящих овец для спонтанной демонстрации, запланированной на 22:33.

Все было очень дисциплинированно. Мужчины в красных шляпах все организовывали. Они раздавали огромные зеленые пластиковые мешки для мусора, полные гелиевых воздушных шаров, трещотки для новогодних вечеринок и сотни больших картонных плакатов, на которых было написано «НИКСОН СЕЙЧАС!», «ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА!» и «НИКАКИХ КОМПРОМИССОВ!».

Большинство плакатов были напечатаны недавно. Они выглядели в точности как таблички «МЫ ЛЮБИМ МЭРА ДЕЙЛИ», которые тот распространял среди канализационных работников Чикаго в 1968 году: красные и синие чернила на белом фоне… Но изредка попадались и написанные от руки, и у меня оказался один из них. На нем значилось: «МУСОРЩИКИ ТРЕБУЮТ РАВНОГО ВРЕМЕНИ»[108]. У меня было несколько вариантов на выбор, но именно этот плакат, на мой взгляд, подходил к случаю больше всего.