Окруженец. Затерянный в 1941-м - Вадим Мельнюшкин

– Тихо. Лежим!

Мать моя женщина! По крайней мере Костина точно – клонирование здесь пока не известно. Куда меня опять потянуло?

– Маша, не ворочайся, замри.

Вот это мы попали – войсковая колонна. Пять, семь, десять, пятнадцать – и все трехосники. Так, а это орудия пошли. Две батареи ПТО, колотушки «тридцать седьмые». Батарея «семьдесят пятых», опять грузовики с пехотой. А это что – «сотки» или «стодвадцатые»? Отсюда не разобрать. Они что, целую дивизию гонят? Тогда нам здесь точно до обеда куковать. А это что? Ага, зенитная батарея, легкие. Опять пехота, батарея «семьдесят пятых», снова ПТО… Покемарить, что ли, пока, похоже, это надолго. Во-во – бронеавтомобили, а вот это, похоже, минометчики катят. Если они и тылы с собой тащат, то все – можно спать ложиться.

– Маш, – скашиваю глаза на прикусившую губу девушку. – Как просвет появится, толкни меня. Буду храпеть, не трожь – все одно за таким шумом не слышно.

– Ты… Там же Ванька…

– Да не замерзнет он, тепло еще… Ладно-ладно, шучу я так, не нервничай – все будет хорошо. Не спешите нас хоронить, у нас еще есть дела, у нас дома детей мал-мала, да и просто хотелось пожить…

– Это стихи?

– Не знаю, похоже… Не помню…

– Твои?

– Ну, уж это вряд ли…

– А еще что-нибудь расскажи.

– Блока в школе проходила?

– Да, «Двенадцать» и «Скифы».

– А это?

Когда в листве сырой и ржавойРябины заалеет гроздь, —Когда палач рукой костлявойВобьет в ладонь последний гвоздь…

Мимо продолжала тарахтеть немецкая военная машина, а девушка с темно-карими глазами смотрела куда-то в высоту, не замечая, наверное, даже кроны деревьев, нависающие над нами. Может, она и правда что-то видела там?

– А еще?

– Цветаеву читала?

– Нет.

– Тогда…

Вы, чьи широкие шинелиНапоминали паруса,Чьи шпоры весело звенелиИ голоса,И чьи глаза, как бриллианты,На сердце вырезали след, —Очаровательные франтыМинувших лет…

Тишина. Там, на дороге, грохот, а здесь тишина. Так можно и немецкий патруль прозевать.

– А почему я раньше такого не слышала?

Что мне остается – только пожать плечами.

– Какие наши годы. Мы еще много услышим, много прочитаем, и, может быть, много напишем сами.

– Мы правда не умрем?

– Машуль, все когда-нибудь умирают, но мы – не скоро.

– Спасибо, – по щеке девушки скользнула слезинка, которую очень хотелось поймать губами, но я, конечно, этого не сделал. – Расскажи еще.

Колонна все шла и шла, а я читал стихи – Блок, Есенин, Северянин, Баратынский, Давыдов… Оказывается, Костя был большим любителем поэзии. А еще в голове вдруг всплывали строки авторов, которых я не помнил или чьи имена мне ни о чем не говорили, – единственным их отличительным признаком было то, что это были хорошие стихи. Фляга с водой опустела на две трети, уж больно горло пересыхало от такой непрерывной декламации, когда все кончилось – дорога опустела. Ого, больше двух с половиной часов.

– Концерт по заявкам окончен, надо идти, пока еще кто не прикатил.

Глава 14

– Здравия желаю, товарищ командир!

– Здравствуйте, товарищ старшина.

– Давно вы уже здесь?

– Я два дня, а Матвеев уж неделю как тоскует.

– А где он?

– Тоску пошел разгонять – на железку.

– Могу представить.

– А то…

– Рассказывайте, как прошло.

– Может, капитана лучше подождать?

– Капитан тоже доложит, а пока вы давайте. Потери?

– Да. Шесть убитых, одиннадцать пропавших без вести, двадцать четыре ранены, из них пять серьезно.

– Блин! Откуда столько пропавших без вести, сбежали?

– Нет, вытащить не смогли. В плен если кто попал, то с тяжелыми ранениями. Плохо, хоть и не хорошо так говорить, что это наиболее подготовленные бойцы.

– Основной удар приняла разведка и боевые группы имитации?

– Да, как вы и предполагали. Мы, как и было договорено, после расстрела на север ушли, а они так и продолжали на восток идти, почти в открытую. Ну, естественно, их там ждали. Два дня они там фашистов на хвосте таскали, даже под бомбежку попали, только кому больше досталось – еще вопрос.

– Ракеты для целеуказания использовали?

– Ну да, говорят, если бы не это, то хрен оторвались бы.

– Кстати, железку на участке Идрица – Пустошка вы не пересекали?

– Нет, дошли, один состав под откос пустили и обратно. А что?

– Теперь понятно, почему там нас так обложили.

– Нас ловили, а попались вы?

– Ну, да, но выскочили относительно удачно – двое погибших, и Фролов там отлеживаться остался.

– Так надо забирать, пропадет.

– Там с ним Потапов, а я ушел, когда воспаление у него уже спало.

– Вы тоже оставались?

– Зацепило слегка, но на мне ж как на собаке. Не надо делать такие глаза – я в форме. Как думаешь – удалось нам немцев запутать?

– Скорее да. По-моему, они сейчас заняты переброской войск, особенно с севера.

– Сам видел целую дивизию на марше. И никакой связи нет, а командованию могли бы пригодиться сведения.

– Между Слободой и Уклеевкой есть мостик, точнее, надеюсь, уже – был. Отрядом капитан рисковать не стал, но группу оставил, хоть немного, но это их должно задержать.

– Да, немного. Чтобы какой толк был, надо разрушить по несколько мостов на нескольких дорогах, тогда они не смогут оперативно перебрасывать саперов.

– Охрана больно большая – железнодорожные вообще меньше взвода не охраняет, а малые автомобильные так отделение при двух пулеметах, как минимум.

– По железке, что вы рванули, еще и бронепоезд пустили.

– О, как! Надо тактику отрабатывать.

– Надо. А что Нефедов не идет, командует размещением? Вроде это, наоборот, твоя работа.

– Да перевязывают его.

– Вот же ж… Я ведь говорил ему не лезть вперед.

– Он вперед и не лез – минометом занимался. Без артиллерии разведка не ушла бы, а с артиллеристами у нас не густо.

– Да, а ты когда-нибудь слышал про артиллерию у партизан?

– Вроде нет, в гражданскую даже у Махно ее не было.

– То-то и оно. Немцам, наверно, понравилось.

– Не сомневаюсь. Капитан, все, что у нас под «пятидесятки» было, им и отправил.

– Хорошо, сегодня Матвеев должен вернуться со средствами взрывания. Саперов мы все же гребанули, но добычу заныкали по дороге, он за ней и пошел. Значит, вечером у нас совещание по итогам.

– Леший, а что это за дева за нами подглядывает из-за землянки?

– Хорошая девушка, зовут Мария, с ней еще брат Ванька. Позже объясню. Да не щерься так, там история хуже. Веди себя с ними как с обычными бойцами, естественно, с учетом пола и возраста. Кроме этого, никаких послаблений.

– Понял, командир.