Вереница - Элисон Синклер

Быть может, если бы я подумала об этом как следует, я бы отказалась. Но меня так потрясла гибель Стивена, что как раз думать я и не могла. Мне просто хотелось уйти оттуда – но мою пещеру превратили в своего рода достопримечательность. Оставалось идти к Ханне. Я разрыдалась у нее на груди и рассказала обо всем: о том, что Стивена застрелили, поскольку дядя Стэн считает темную пещеру рубкой управления, обо всех чудесных исцелениях, о которых говорили дядя Стэн и Софи, и о том, что корабль хотят вернуть на Землю.

Ханна очень разволновалась и разозлилась – и собрала остальных женщин. Тогда-то Астарта мне и сказала, что у меня есть “хвост”. Все сразу переполошились, поскольку им хотелось знать, с какой стати за мной следят. Если честно, я их побаиваюсь, особенно Эйлиш и ее сестры Розамонды. До сих пор не понимаю, действительно ли Розамонда чувствует себя сломленной и несчастной или же она пытается вызвать к себе сочувствие. Я с трудбм выношу ее общество, просто мурашки по коже бегут. А Эйлиш пугает меня, потому что не способна сдаваться и совершенно лишена каких-либо моральных запретов. Она очень ловко умеет манипулировать чувствами людей. Она словно загипнотизировала Ханну. Это похоже на промывание мозгов. Надо отдать ей должное, ум у Эйлиш действительно изворотливый и острый. А еще тут есть один парень, похожий на монаха, и у него самые нежные в мире глаза. По крайней мере так тебе кажется, пока он смотрит на тебя. Но потом ты понимаешь, что они такие нежные только оттого, что ты для него не существуешь. То есть он смотрит сквозь тебя, словно ты воздух. Для него все окружающие – воздух. Есть тут также несколько человек, которые сражались в повстанческих войсках или даже были террористами. Одного или двух из них попросту вышвырнули из других пещер. Они иногда ходят в другие пещеры и разговаривают с людьми, пытаясь выяснить, как окружающие относятся к тому, что американские военные присвоили себе право определять их судьбу. Они говорят так, будто все в лагере согласны с военными и будто таких людей, как дядя Стэн, Софи и Мариан, вообще не существует. Насколько я понимаю, они просто хотят настроить людей против порядков, заведенных в лагере. Хотя сейчас, написав это, я вспомнила, как мне не хотелось выдавать Стивена. Не хочу, чтобы убили кого-нибудь еще. Все, пора заканчивать. Я спущусь в темную пещеру, узнаю, что там да как, и подумаю, как вытащить дядю Стэна, прежде чем начнется заваруха или потаскуха… то есть совка. Я нашла людей, которые могут сделать то, на что я не способна, то есть призвать к ответу тех, кто убил Стивена и хочет силком отволочь нас обратно на Землю, даже не спросив нашего мнения, в том числе мнения сов и корабля. Хотя не исключено, что я вступила в сделку с дьяволом, и мне придется жить с этим грузом на совести до самого конца.

44. Морган

Надписи уходили теперь далеко в глубь туннеля, хотя первоначальный энтузиазм обитателей пещеры несколько поугас, и они уже не совали вам в руки карандаш при входе. Взгляд Моргана привлекли несколько жирных черных линий, и он пригляделся к ним, вспомнив о черном пятне в пещере Хэт… Нет, корабль тут ни при чем – просто черная краска, которой замазано чье-то имя. До Моргана не сразу дошло, что черным наверняка закрашены имена жертв эпидемии, которую они с Софи теперь называли “болезнью адаптации”.

Морган провел пальцами по одному из немногих неисписанных мест на стене, – сперва легонько, потом сильнее. Стена осталась такой, как была, – шершавой и серой. Никаких цветов не возникло под его пальцами. Почему? Если эта стена отличается от стены в пещере Хэтэуэй, то чем? Морган привычным уже движением потер стену еще сильнее. Под пальцами образовалась бороздка, но цвет остался неизменным…

И тут он заметил фигуру, сидящую рядом с Эй Джи Лоуэллом у ближайшего входа в темную зону, и все его размышления мигом выветрились из головы. Морган рысью подбежал к ним и услышал голос Хэт:

– Наверное, я должна была прийти к вам раньше. Только не обвиняйте моего дядю, пожалуйста, потому что ему я тоже ничего не сказала. – Она искоса глянула на Моргана непроницаемыми черными глазами.

Ее жесткие блестящие волосы были аккуратно расчесаны на пробор, выделявшийся на голове жемчужной линией, и связаны белой лентой в конский хвост. Кожаная куртка с бисерной бахромой и рубаха в клетку ушли в небытие, замененные светло-голубой блузкой, которую Морган никогда раньше не видел, с желтой аппликацией в виде уточки и круглым воротником с белой каемкой.

Хэт не подняла взгляда, когда Лоуэлл протянул ему рисунки. Это не были оригинальные наброски. Она их перерисовала. Моргана так и подмывало схватить девушку за руку и спросить, какого черта она тут делает. Все в ее внешности и поведении было фальшивым – все, кроме тона, которым она отвечала на вопросы Лоуэлла.

– Говорю же вам: когда я видела их, я была больна. Я нарисовала их в бреду… Нет, я не видела их ног. Понятия не имею, рисовал их Стивен с натуры или специально хотел ввести вас в заблуждение… Нет, точно я не знаю, видел ли он мои наброски, но думаю, что видел… Почему? Потому что, когда он нашел меня, мне было не до того, чтобы что-либо прятать. Я готовилась к смерти. Так что он вполне мог их видеть… Нет, мы о них не говорили… Да, я видела его картину. Наверное, он нарисовал ее после моего ухода… Почему ушла? Мне стало не по себе, когда я узнала, что он притащил туда труп… Нет, я не общалась с кораблем. Почему уверена? Если бы я общалась с ним или если бы со мной тоже разговаривали умершие, я бы это заметила… Нет, я рисовала картины пальцами, как я и писала в письмах… Да, я писала письма своим близким, – повторила она с вызовом. – Послушайте, я знаю, что это глупо, но если я когда-нибудь смогу их послать, я пошлю их. Нет, сугубо личные письма. О том, что со мной происходило. Ладно, я дам дяде Стэну их прочесть, и он перескажет отрывки, которые могут вас заинтересовать… Почему я пришла сюда? Потому дядя Стэн – мой единственный родственник на корабле, возможно, я совершила ошибку, улетев с Земли. – Будь это правдой, подумал Морган, она бы ни за что не зналась. – Я скучаю по родным и хочу домой. У меня будет ребенок, как вы знаете. – Она показала на живот. – Стэн – единственный близкий мне человек. Поэтому я хочу быть с ним. Чтобы помочь ему. Он ведь у меня настоящий умница.

– Доктор Морган! – сказал Лоуэлл, подняв на него необычно мягкий взгляд мраморно-голубых глаз. – Ваша племянница считает, что может быть нам полезной.

– Позвольте поговорить с ней? – мрачно спросил Морган.

Лоуэлл отдал ее в распоряжение Моргана. Хэтэуэй угрюмо поплелась за ним, поджав губы в ожидании взбучки. Морган взял себя в руки и хрипло выдавил: