Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский

В следующий миг всё кончилось, и я увидел надвигающийся со стороны города жёлто-серый фронт бури.

Мы с Джереми как можно оперативнее натянули на глаза очки, а на лицо платки, но несмотря на весь опыт, всё-таки от души «хлебнули» песка.

Впрочем, как и всегда.

Поднялись на ноги, переглянулись и обменялись жестами.

«Что дальше?» – спросил Хьюз.

«Миссия провалена, вовращаемся», – ответил я.

«Хреново, – сказал Ди-Джей. – Ищем выживших».

До Эль-Кувейта было больше полутора десятков миль…

Неожиданно бушующая круговерть песка впереди нас сложилась в замотанную в драный плащ фигуру. Шаг назад, и песчаный демон – страж бури – вновь исчезает в вихрях бури.

Позади возникает движение, и из кружащейся в воздухе песчаной стены, крутясь, вылетел метательный нож, вонзившийся Хьюзу чуть ниже затылка.

В следующее мгновение Джереми распался мириадом песчинок, что тут же унесла грохочущая буря.

Я неслышимо в грохоте песчаного шторма заорал и полоснул от бедра из пулемёта.

Пули канули в песок, будто камешки в воду, позади меня раздался рёв, как будто зарычал раненый зверь исполинских размеров.

Я резко обернулся и увидел, как уплотнившаяся песчаная стена двинулась вперёд и ударила мне в лицо.

– …И это тоже могло произойти… – сказал я, осматривая разрушенный Бурей Тысячелетия Эль-Кувейт с километровой высоты «Башни 1000 и 1 ночи». – Сколько раз и сколько вариантов событий мы уже перепробовали?

– Но исход один, – послышался чей-то голос. – У этой истории нет счастливого конца.

Я взял со столика стакан с прохладной чистой водой, сделал глоток, засунул в кобуру «беретту», накинул на плечи китель и шагнул с балкона внутрь пентхауса.

Послышался сигнал прибывшего лифта.

И когда двери ещё только начали открываться, я в который раз уже произнёс:

– Входи, Алекс. Я ждал тебя.

Глава 56

Эль-Кувейт, 2021 г.

…Раз, два – умри навсегда. Три, четыре – покойся в могиле. Пять, шесть – хотим тебя съесть. Семь, восемь – умереть тебя просим. Девять, десять – жить не надейся.

Сквозь пролом надо мной мне в лицо сыпался песок. Сквозь пролом надо мной было видно, как наверху грохочет буря.

Она выла и стенала, она гремела и скрежетала. Она пела.

Пела нечто настолько прекрасное, что хотелось завыть и умереть от счастья, пустив себе пулю в висок.

Пела что-то настолько ужасное, что хотелось зарычать и убить всех, кого только можно было.

…Раз, два – умри навсегда. Три, четыре – покойся в могиле. Пять, шесть – хотим тебя съесть. Семь, восемь – умереть тебя просим. Девять, десять – жить не надейся.

Боли не было. Лишь только лёгкое покалывание во всём теле и ирреальная лёгкость бытия и мыслей. Я лежал и смотрел в небо, слушая шум беснующейся песчаной бури.

Мне было всё равно. Ни чувств, ни эмоций – они остались где-то далеко. За тысячи километров отсюда или за сотни лет вдали.

Но… Кажется, у меня ещё оставались желания.

Я желал, чтобы «стражи» ответили за всё содеянное. Я желал, чтобы полковник Коннорс ответил за всё содеянное.

Я желал им смерти.

…Раз, два – умри навсегда. Три, четыре – покойся в могиле. Пять, шесть – хотим тебя съесть. Семь, восемь – умереть тебя просим. Девять, десять – жить не надейся.

Этот голос… Он ведь не в моей голове или в моём воображении. Он где-то совсем рядом. Хриплый клокочущий голос…

– Саймон, это ведь ты, правда? – ещё один голос. Слабый, наполненный даже не страхом, а животным ужасом. – Саймон, это я – Джеймс! Узнаёшь меня? Мы же были с тобой в одной роте!

– Раз, два – умри навсегда, – проклокотал первый голос. – Три, четыре – покойся в могиле.

– О Господи… О Боже! Нет! Прошу тебя, нет! Нееет!..

Второй голос сорвался на отчаянный крик, который перешёл в неразборчивое бульканье, а затем и вовсе затих.

– Глупый «страж»… – проклокотал первый и теперь уже скорее всего единственный оставшийся из двух голос. – Не понимает… Должен умереть…

А ведь и правда. «Штормовые стражи» не понимают, что натворили уже и что творят сейчас… Поэтому они должны умереть, тем самым искупив свои грехи. И полковник Коннорс в том числе – он ведь тоже «страж». Самый главный «страж», если уж на то пошло…

– Это не ваш мир… Это наш мир… Он злая пародия на изначальный мир… Мы злая пародия друг на друга… – Хруст и влажное чавканье звучат в унисон хриплому нечеловеческому голосу. – Все мы убиваем, чтобы выжить… Умри ты сегодня, а я завтра… Богов питают жертвы… «Стражи» вообразили себя богами… Глупые «стражи»…

Ты прав, Голос. Ты так прав, жуткий Голос…

Этот проклятый город – отражение всего нашего проклятого мира в чёрном кривом зеркале безумия. Вся наша цивилизация… вся наша мораль… Куда они подевались, когда мир умер, а время остановилось? Жизнь превратилась в выживание, и убийство ради него стало даже не насущной необходимостью – просто привычкой, второй натурой.

Кувейт до Бури Тысячелетия блистал золотом, словно слиток высшей – 999-й пробы. Но это оказалось не золото, а всего лишь позолота.

А под позолотой – кровь, что полилась, когда настал ужасный конец.

А под кровью – грязь, что выплеснулась из людских душ, когда вместо ужасного конца начался ужас без конца. А что под грязью?

Под грязью – пустота.

Пустые мы люди. Мы чучела, а не люди. Склоняемся мы. Увы! В головах лишь солома, И когда шепчем снова, Голоса, как трава, сухи, Как крысы в подполе По стёклам, и в боли – Бессмысленны и тихи[28].

– Есть лишь Буря… И мы – часть Бури… Мы приходим вместе с ней и начинаем свою жатву… Мы не живём… А значит, нас нельзя убить…

Я смотрел в небо над собой, всматриваясь в круговерть багровой мглы, слушая её вой и клокочущий речитатив Голоса.

Я балансировал на зыбкой грани, отделяющей сон от яви и разум от безумия. Я балансировал на ней, пытаясь не соскользнуть и сохранить себя.

Передо мной была лишь беснующаяся буря. Передо мной была песчаная буря. Так близко. Так близко…

И я шагнул в багровую темноту.

И я шагнул в небо.

Под ногами скрипел песок, на зубах скрипел песок, песок был везде и повсюду, ведь я шёл прямо посреди бури. Но вместо ураганного ветра я ощущал лишь покалывание во всём теле. Никакого напора, никакой боли.

Дорога, по которой я шагал, едва переставляя ноги, была узкой – от силы метр в ширину. Такая, что пройти смог бы только один человек и лишь в одну сторону.

Песок вытекал из середины дороги и медленно двигался к краям, обрушиваясь куда-то вниз. Но этот песчаный мост не висел над бездной – по обеим сторонам дороги были огромные чёрные поля, лишь немногим ниже уровня дороги. И эта чернота была наполненной мириадами теней – угловатых смазанных пародий на человеческие фигуры с горящими алым глазами.

Они тянули свои руки ко мне, желая утащить к себе, но не могли выбраться на дорогу…

И тогда пришло понимание – мост действительно перекинут над бездной… Над пропастью во лжи. Просто она переполнена уже почти до краёв.

Куда я шёл? Зачем я иду?

Я иду, потому что у меня есть ноги. Я умею ходить… и поэтому иду?

И ведь это уже не в первый раз… Не впервой мне уже идти по этой дороге.

Багровую тьму впереди рассекла исполинская огненная трещина, пролегшая от земли до самого неба. Из неё вырвался свет, как от раскалённого докрасна металла; в лицо полыхнул адский жар.

Очертания трещины дрогнули и потекли, принимая вид колоссальной чёрной башни, нацеленной в тёмные небеса и окутанной колоссальными языками огня…

Вспышка.

Я невольно прикрыл глаза рукой…

И неожиданно пришёл в себя, чувствуя, как болит всё тело.

Сквозь проломленную крышу, которую я пробил при падении, виднелось серо-жёлтое кувейтское небо, где ещё кружился поднятый в воздух песок. Но буря уже кончилась – вокруг было тихо…

Тихо?..

– …Линда, у меня всё хорошо, я тебя люблю… – поблизости раздавалось чьё-то тихое бормотание. – Мама, нет, я не пойду в колледж – Дик предложил мне у него на фирме работать… Сэр, рядовой первого класса Битти по вашему приказанию…

– Раз, два – умри навсегда!.. – вклинился тот самый Голос.

– Нет, сэр, я не собираюсь продлевать контракт… Джейми, вертихвостка, почему я узнаю всё последним? Я же ведь твой брат!.. Чувак, где ты достал этот виски? Тебя взгреют, если узнают, что ты шарился… Привет, я – Ник, а как тебя зовут?

– Три, четыре – покойся в могиле.

– Кто-нибудь, пожалуйста, помогите… Самим нам уже не спастись… Не спастись от… Это приходит вместе с бурями… И это… это сильнее нас… Пожалуйста… Мы так устали… Мы всего лишь хотим умереть. Мы же ведь всё-таки можем умереть? Так просто дайте нам умереть!

Голос с почти плачущего шёпота сорвался на полный отчаяния вопль:

– Дайте нам умереть! Это всё кончится, когда мы умрём!

Я тихо перевернулся на живот, стиснув зубы от пронзившей всё тело боли, и достал из кобуры пистолет. Осторожно приподнялся с кучи хлама, на которой лежал, и пополз вперёд.