Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский

Рывком преодолел разделяющее нас пространство и подскочил к «джаггернауту» вплотную. Направил ствол МП-5 ему в подбородок, целясь в незащищённое бронезабралом место, и нажал на спуск автомата. В магазине оставалось всего четыре пули, но и их хватило с лихвой. Прозрачное забрало моментально окрасилось изнутри красным, и «страж» бессильно рухнул на колени и начал заваливаться на бок.

Перезарядка. Не так уж и много у меня осталось магазинов в запасе – всего-то два…

Поворот, выход на галерею… Впереди трое – один с пулемётом, двое других с автоматами. Ведут плотный огонь по верхнему этажу. И все стоят ко мне спиной…

Ничего бесчестного – просто тактический манёвр.

Длинная очередь срезает всех троих, и только один, кажется, ещё жив – бронежилет был только на нём. Но зато на нём не было каски. Досадное упущение…

Я добил «стража» выстрелом в голову и залёг.

– Чисто! Прекратить огонь!

В торговом центре воцарилась непривычно гулкая тишина, звенящая своим беззвучием после грохота перестрелки.

– Все целы? – спросил я, придвигаясь ближе к одному из убитых мной «стражей».

«Эмка» и боеприпасы – чудесно. Можно наконец-то избавиться от пистолета-пулемёта… А вот карабин лучше пока оставить – неизвестно, удалось ли Си Джею раздобыть снайперскую винтовку или нет.

– Порядок, садж! А ты?

– Да пустяки! Я в норме!

Стандартная фраза отозвалась во мне неожиданным пониманием – я действительно в порядке. В физическом, потому что у меня больше ничего не болело и не ныло, и что самое удивительное – в душевном.

Нет, я прекрасно помнил всё, что произошло за те дни, что мы пробыли в Кувейте… Эти воспоминания всё ещё были со мной, но поблекли и выцвели, как выгоревшие под солнцем краски…

– И даже я? – прошелестел тихий голос. – Я тоже выгорела?

Дальний край галереи был погружён в полумрак, отбрасываемый непрозрачным выступом крыши. И на секунду мне почудилось, что в нём мелькнуло чьё-то лицо… Наполовину сожжённое до самой кости.

Я помотал головой, отгоняя прочь непрошеное наваждение.

Да, девочка, ты тоже поблекла. Я ведь знаю, кто именно виноват во всём произошедшем, и это точно не я. Потому что это просто не могу быть я. Это всё полковник Коннорс, это всё его вина. Только его!..

– Садж, что дальше? Садж? Садж!..

– Нужно выбираться отсюда, – на автомате произнёс я.

– Я вижу только проход на крышу, сержант. Или нужно где-то раздобыть тросы, чтобы спуститься вниз.

– Тросов нет. Значит, пойдём на крышу.

Я поднялся на ноги и зашагал в сторону темнеющего впереди выхода. Куда он меня выведет? Не знаю. Как сказал Ди-Джей – главное, чтобы не на хрен.

Коридор, в конце двойные двери… И из-за них донёсся отчётливый хруст. Такой, когда наступаешь на что-то хрупкое подошвой ботинка.

Я моментально ускорил шаг, подошёл почти вплотную к дверям, а когда одна из створок начала потихоньку открываться, что есть силы саданул по ней ногой. И почти тут резко кувыркнулся вперёд, пропустив над головой короткую очередь. Ударом плеча сшиб с ног одного «стража», перелетевшего через меня и ударившегося незащищённой каской головой об пол. Второй противник, которому ударом двери отшвырнуло назад, очухался и направил в мою сторону автомат.

«Эмка» в моих руках коротко прогрохотала, выплюнув три пули прямо в грудь «стража», но, кажется, они не пробили бронежилет. Я вновь нажал на спуск, но услышал в ответ лишь сухой щелчок – магазин трофейного карабина оказался практически пуст.

Сделал шаг и с размаха впечатал приклад в лицо солдата. Во все стороны брызнула кровь, мой противник подавился собственными зубами и рухнул на спину. Перед глазами полыхнула белая вспышка.

– Садж… – произнёс лежащий на земле с разбитым лицом Юрай, одетый в форму «штормовых стражей».

Я на секунду опешил, но уже в следующее мгновение обрушил новый удар на противника. А затем ещё и ещё, пока враг окончательно не затих.

К горлу поступила тошнота, в животе зашевелилось что-то липкое и скользкое.

Нет! Мне это просто почудилось! Такого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

Но по разбитому в кровавую кашу лицу мертвеца уже ничего нельзя было определить… Кто это был, и был ли он действительно похож на Юрая?..

Я бросил взгляд на свой автомат, на его испачканный кровью приклад… Неожиданно у меня натурально затряслись руки, и я отшвырнул оружие прочь, как будто бы у меня в руках была не штурмовая винтовка, а ядовитая змея.

Чёрт… Чёрт!

Так. Так! Соберись! Соберись, твою мать! Успокойся! И возьми себя в руки. Ты же наёмник, чёрт тебя возьми! Если у тебя сотрясение мозга и начались глюки – это ещё не повод расклеиваться!

Позади меня раздался стон, и я тут же обернулся, кляня себя за секундный срыв и выброшенный автомат. Выхватил из кобуры «беретту», наставил её на зашевелившегося «стража»…

Ничего… Сейчас я… Зараза, на предохранителе…

– Стой, стой! – Солдат встал на колени и поднял руки вверх. – Не стреляйте, пожалуйста! Я сдаюсь! Только не стреляйте, ради всего святого!

Ишь ты… О святом он вспомнил…

С другой стороны, если есть возможность не марать лишний раз руки…

– Имя, звание, – хрипло каркнул я.

– Штаб-сержант Джон Фостер, личный номер 867530…

– Ты отнюдь не военнопленный, – сообщил я, наставив пистолет прямо в лицо «стража». – Насколько я знаю, ты даже не солдат.

– Но вы же не можете…

– Не говори мне, что я не могу, дезертир. Я могу всё, что угодно… Так! Рассказывай.

– Ч-что именно?

– Что-нибудь, что меня заинтересует, – пояснил я. – Что-нибудь, что сохранит тебе жизнь… и конечности.

– Хрустальный утёс скоро будет в кольце, – торопливо зачастил «страж», нервно сглатывая. – Сюда выдвинулись две роты с бронетехникой. А ещё сюда летит отделение «зулу». Возможно, они уже прибыли – у них же вертолёты…

Хреново… С другой стороны, звука вертушек я вроде как не слышал… Пока что, во всяком случае.

Стоп. А как насчёт той вертушки, что уже приземлилась? Зараза…

– Где полковник Коннорс? Он в этой супербашне?

– База – это крепость… – мотнул головой Фостер.

– Это уже моя забота. Он должен заплатить за всё.

– Полковник лишь хотел, чтобы мы выжили… Помните это, сэр.

– Я учту это, – сказал я, опуская пистолет. – Когда по его приказу нас снова попробуют убить.

И с размаху ударил пленного пистолетом наотмашь по лицу, вырубая его – лучше так, чем тратить пулю.

Слишком много их уже было потрачено по назначению…

Глава 54

Вибрация спутникового телефона уже воспринималась как должное. И прозвучавший из него голос полковника Коннорса тоже воспринимался как должное.

– Не делай этого, Алекс.

– Не делать чего? – равнодушно спросил я, пробираясь по полуразрушенной пожарной лестнице наверх.

– Ты знаешь, о чём я.

Эти разговоры… Все эти разговоры… Зачем они? Полковник что-то хочет сказать мне… Что-то настолько очевидное, что даже не нуждается в подробном объяснении… Но вот что? Не знаю. А полковник Коннорс знает. Подозрительно много знает. Как будто может читать мои мысли, как будто может заглянуть ко мне в голову…

И озвучить то, что я сам не могу разглядеть, будучи слишком близко.

– Я разочарован. Алекс, ты разочаровываешь меня. Чего ты хочешь? Чего добиваешься? В чём твоя цель?

– Я задаю себе эти же вопросы последние лет пять, полковник, – усмехнулся я. – И знаете каковы ответы? А нет их! Я не знаю, чего хочу, чего добиваюсь и в чём моя цель. Но сейчас я просто хочу, чтобы всё кончилось. Хочу завершить своё грёбаное задание и убраться из этого вонючего города. Но прежде… Прежде вы, полковник, и Второй пехотный ответят за всё совершённое здесь. За всё.

– И даже за то, в чём нашей вины нет? – иронично спросил меня Коннорс.

– Такого нет. Вы виноваты во всём.

– Ну, допустим… Допустим, ты перебьёшь ещё больше моих солдат, чем уже убил. Допустим, выполнишь своё задание… Но что потом? Ведь ты всё равно не сможешь выбраться отсюда, Алекс. Из Кувейта не уйти – поверь мне, я пробовал. Большой мир за границами не существует – во всём мире теперь есть только этот мёртвый город, в котором мы пленники. Ты можешь сказать, какое сегодня число? Не можешь. Потому что числа нет, как нет и времени. Алекс, мы заперты здесь и обречены на выживание – здесь нельзя умереть, здесь приходится убивать и жить. Сколько всё это уже продолжается? Сколько раз мы уже переживаем всё это? Снова и снова, и снова, и снова… Всё это повторяется раз за разом, и раз за разом мы делаем одно и тоже в надежде на то, что хоть что-то изменится… Но как сказал Альберт Эйнштейн: безумие – это делать одно и то же, каждый раз ожидая иного результата.

– Да я уже давно понял, что вы безумный псих, полковник.

– Я – безумец? – негромко рассмеялся Коннорс. – О, это, безусловно, всё упростило бы и облегчило… Но, увы, Алекс, увы… И раз ты не хочешь учиться на моих ошибках – значит, будешь учиться на своих. Иди и придёшь, Алекс. Иди и найдёшь, сержант.